Надежда. Адаптация - Алевтина Афанасьева

Девушка шла, стараясь тихо ступать по кафельному полу. Пахло сыростью и хлоркой, было прохладно из-за приоткрытой рамы окна, но вместе с тем — довольно уютно, как и должно быть в детском саду. Над низкорасположенными раковинами висели зеркала с наклейками мультгероев.

Девочка, как заворожённая, смотрела по сторонам. Приделанные на стену крючки в виде звериных голов удерживали маленькие полотенца. При внимательном рассмотрении становилось ясно, что не всё так хорошо, как кажется: хобот слона почему-то был приклеен к голове мартышки, клюв гуся красовался на морде поросёнка, а корова щеголяла с ушами зайчика. Сами полотенчики выглядели чистыми, будто ими никто и не пользовался.

Под окнами около батареи, стояло несколько деревянных стульчиков. Рядом возвышался открытый стеллаж, три нижние полки занимали ночные горшки — каждый был подписан именем и украшен рисунком. Если присмотреться, можно было заметить, что ободранные надписи многослойны, и имена детей надписаны друг над другом. От этого внутри неприятно ёкало. Казалось, такой неприметный факт являлся свидетельством жутких перемен. Впрочем, едва ли это было на самом деле так. Богатое воображение и постоянное напряжение заставляли Надю додумывать многие вещи, чтобы не пропустить удар в неподходящий момент. Невзирая на мысли, она не видела в садике ничего подозрительного. В «Карусели» всё было так, словно никакой катастрофы во внешнем мире и не происходило. Казалось, сюда вот-вот весёлой стайкой ворвутся с прогулки дети, начнут умываться, брызгаясь водой и смеясь.

Садик затих и присматривался к гостям, пытаясь понять, с чем они заявились. Пласты тишины перемежались неявными звуками извне, и было невозможно понять, что издаёт их на самом деле. Надя насторожённо прислушивалась к лёгкому журчанию из туалетной кабинки. Казалось, что обнаружить там ребёнка было бы страшнее, чем мертвяка. В таком запустении и холоде едва ли кто сумел продержаться здесь в одиночку.

Звук шёл из ближней к входу кабинки, в которой и подтекал бачок. Заглянуть под перегородку было нельзя — они начинались от самого пола и заканчивались небольшими окошками под потолком. Надя осторожно заглянула сбоку и с облегчением выдохнула, никого не увидев. Вода весело бежала в рыжий от ржавчины унитаз. Напор то становился сильнее, то ослабевал, превращаясь в тонкую струйку, — он-то и создавал обманчивое ощущение постороннего присутствия.

Когда Надя обернулась, увидела девочку с глазами полными слёз:

— Что такое? — она обняла Таню. — Ты чего?

Та вытерла рукавом куртки нос и громко шмыгнула:

— Мне здесь страшно! — прошептала она с отчаянием. — Уйдём в другое место, Надечка! Мне не нужно спать в кровати, не нужно ничего, только пойдём отсюда, пожалуйста! Я буду молчать всю дорогу, слушаться тебя буду, пожалуйста!

— Да что такое? Здесь никого нет, ты же видишь. Что тебя испугало? — девушка хотела понять, что чувствует Таня. Казалось, та настроена на особую волну, недоступную Наде, как взрослому человеку.

— Здесь очень-очень плохо! Здесь какая-то не такая тишина.

— Детей увезли, потому и тихо. Некому играть, бегать, садик пустой. Мы тут только втроём.

— Нет, Надечка, прошу, можно я тогда буду на улице! Там беседка была! Не хочу тут быть! Буду там ждать, пока ты отдохнёшь, и мы дальше пойдём. Тишина не такая, понимаешь? — Таня с силой вцепилась в руку девушки, будто пытаясь лучше донести свою мысль и ощущение.

Надя смотрела на девочку, стараясь понять её мотивы. Казалось, та просто капризничает.

— Тань, неизвестно, сколько ещё идти. Мы очень медленно двигаемся. Если у меня не будет сил, то и ты не дойдёшь. Там зима. Мы и так уже замёрзли. Мы там пропадём. Неужели ты не понимаешь? Здесь спокойно переночуем и отправимся дальше. Тепло и можно сделать кипяток для чая и каши, — девушка присела на корточки перед ребёнком. — Я очень прошу, успокойся.

— Пойдём в квартиру, закроемся там и будем отдыхать!

Надя кинула быстрый взгляд в окно. Жилые кварталы были недалеко, но садик располагался удобнее. Идти, проверять территорию, выбирать квартиру уже не хотелось, — девушка успела порядком устать. Ей было всё равно, где заночевать, главное, чтобы не было холодно.

— Объясни мне нормально. Почему нужно уйти отсюда?

Таня умоляюще сложила ладошки:

— Здесь страшно!

— И это всё?

Девочка кивнула и схватила Надю за руку:

— Как будто нас кто-то слушает всё время.

— Он что ли? — девушка кивнула на овчарку.

— Нет, Надечка, не он, пойдём отсюда.

— Знаешь что! — Надя резко выпрямилась. — Хватит уже канючить. Мы останемся здесь. Завтра пойдём дальше. Всё будет нормально.

— Ты это говорила раньше, но потом было плохо! Забыла уже? — девочка внезапно стала серьёзной и тоже грозно сдвинула брови, подражая ей. — Думаешь, я маленькая совсем? Я всё понимаю!

— Слушай, я не обманывала. Ошиблась с тем заводом, но кто мог знать о таком? Зато потом в Барушкино мы очень хорошо устроились. Помнишь?

— Угу, — буркнула Таня.

— Тебе ведь там понравилось. Разве здесь хуже?

— Да, хуже, потому что здесь мне страшно! — девочка вжала голову в плечи, как делала каждый раз, когда сильно пугалась. Слёзы из глаз продолжали течь.

— Хватит уже, Тань.

Девочка насупилась и отвернулась. Её опасения заставляли Надю тревожиться, невольно пробуждая потаённые страхи. Пока они ещё не могли взять верх над рассудком, но постепенно и незаметно накапливались, подтачивая волю. Негромкие, но проникновенные слова Тани рождали ужас. Атмосфера сгущалась и начинала напоминать мистические фильмы с полузаброшенными домами, в которых всегда происходило что-то нехорошее.

Тишина действительно была пугающей — в этом Надя соглашалась с Таней. В ней таилось какое-то второе дно и ощущалось нечто странное. Только совсем не хотелось делать так, как говорила девочка, и идти у неё на поводу. Надя считала, что в таком случае Таня продолжит потом ею манипулировать.

— Мы останемся. Нужно отдохнуть, прежде чем двигаться дальше. И точка, — сухо заявила Надя, и по её виду девочка поняла, что это решение не изменится.

Из туалета направились в противоположный конец коридора. Двери с перекрёстными рамами, начинающимися в полутора метрах от пола, позволяли воспитателям издали присматривать за сном детей издали. Окна из спальни выходили во двор, где росли деревья и кустарники, стояли прогулочные беседки. Здесь было тихо и уютно — все дороги проходили в стороне, за небольшой рощей. Продуманный мир для детей, в котором приятно находиться. Теперь он стал тлеющей памятью о прошлом.

Надя невольно отметила, что по мере приближения к спальне усиливалось зловоние. Оно напоминало больничные запахи и вместе с тем — огромную выгребную яму. Девочка немедленно натянула на лицо шарф и отказалась идти дальше. Надя сдержала подкативший порыв тошноты, поморщилась, но всё же решила отыскать источник запаха.

Таня уселась на