Надежда. Адаптация - Алевтина Афанасьева

Надя за руку тащила девочку, тяжело дыша. Они смогли забрать лишь рюкзаки с едой. Всех охватила паника. Рэм какое-то время тащил плед, но потом выронил. Таня часто оборачивалась, из-за этого падала, проваливалась в снег, и была готова заплакать. Наде же казалось, что она слышит только утробные стоны за спиной и бешеный стук собственного сердца.

— Нам нужно добраться до того места, видишь? — девушка перешла на шаг и кивнула на холм, в который упиралась дальняя сторона моста. — Туда идём.

— Помедленнее, — Таня остановилась и расстроено начала оттирать со штанов пятна мазута.

— Что ты делаешь?

— Испачкалась!

— Тань, не до этого! Нужно оторваться ещё. Ветер меняется, скоро они нас потеряют, но пока нужно бежать. Даже если я выпущу твою руку, продолжай идти!

Надя посмотрела на мрачное небо. Серые облака повисли над горизонтом, вот-вот должен был пойти снег.

21. Дневник. Мертвяки

«Мертвяки — вчерашние люди, погибшие от неизвестной болезни, от эпидемии. Заболевшие и умершие от ужаса, покончившие с собой. Сколько таких, пострадавших в стране? В мире? А сколько теперь всего осталось выживших? Есть ли среди них учёные, которые знают, как излечить эту заразу? Проходит ли она вообще? Сколько может длиться эпидемия?

Сплошные вопросы и нет ответов…

Сначала было страшно. Больше всего пугали звуки, которые они издавали. Тошнило от их цвета и вони. Ломаные движения, как у марионеток, пугали. Теперь я достигла успехов в их устранении, и меня уже не рвёт. Могу гордиться, что открыла счёт убийствам… Думаю, это полезное дело и уменьшает дальнейшее распространение эпидемии. Да, я горжусь, что выжила и нашла себя в новом мире!

Те, кто не покинули город, теперь заболели. Это моя теория, я тайно следила за ними, выходила каждый день ради этого. Смотрела, кто из людей куда ходил. Узнала адреса многих, потом проверяла, что с ними происходит и всё записывала. В общем, все они умерли, но поднялись снова, стали нежитью. Количество дней до этой перемены у всех разное, но не выжил никто. Даже тот мужчина, что смог вынести из аптеки пакет лекарств.

Теперь знаю, что можно списывать со счетов тех, у кого поднялась температура. Никакого улучшения потом не наступает — людей, которые выздоровели, мне не встретилось. Так что, думаю, заболевшие — это потенциальные мертвяки. Буду уничтожать сразу. Зачем им ходить и мучиться? Самоубийство не каждому под силу, а смерть ради благой цели — спасения человечества — многие оценят. Хочу проредить эту жуткую армию как можно сильней.

Так хорошо жили! Время нормальное, достижения разные, наука развитая… была… вокруг столько технологий, а всё равно произошла такая жуткая вещь. Надеюсь, где-то делают лекарство, которое спасёт выживших. А пока я сама порешу каждого из больных или мёртвых. Чего бы мне это не стоило…»

22. Песочный

Они шли, ориентируясь по столбам линий электропередач, возвышающимся над занесённой трассой. По обочинам образовались большие сугробы. Идти было сложно, но Надя считала, что заносы помогут им избежать неожиданных встреч: мертвяки завязли бы в них.

— На лыжах было бы легче, — заметила Таня, останавливаясь отдохнуть в очередной раз.

— Да. Можно сделать снегоступы. Надеваешь и чешешь по полю, по сугробам. Тогда можно срезать угол, а не тащиться по дороге.

— Может, сделаем? Я так устала…

— Ты устала, потому что отъелась. Вон, как щёки торчат.

— Надя, ты же кормила меня! — возмутилась девочка. — И нет у меня никаких щёк!

— Как это? Вон какие, пухленькие и красненькие от мороза.

— Ну! Не надо так!

— Шучу, Танюш, немного шучу. Нормальные у тебя щёки, такие, как положено.

— Всегда ты так… Скажешь что-то и всё непонятно!

— Тань, вокруг так грустно, если не шутить, то совсем пропадём, — серьёзно заметила Надя. — Со щеками всё хорошо.

— Ты умеешь кататься на лыжах? Или это тоже шутка?

— Умею, чего там уметь? Нацепила и вперёд. Просто не люблю их. Как-то в школе на физкультуре нам устроили соревнования. Часть лыжни шла через рощу, там был овраг. Я туда свалилась, чуть не сломала ногу. Физрук вытащил. Весь класс смеялся, а мне было обидно и больно! — хмыкнула девушка, вспоминая.

— Тогда не надо нам лыж этих! Ноги ломать! А я зато бегать могу. Знаешь, как быстро бегаю? Ты просто ещё не видела!

— Ладно, покажешь, — Надя кивнула на Рэма, неторопливо идущего рядом. — Жалко, он не ездовой, а то бы поехали на санках.

— Не нужно его в упряжку! Рэм хороший!

— Его жалко? — Надя обернулась, выражая расстройство. — Деловая! Собаку жальче, чем нас!

— Нас тоже жалко, но пёсика больше, у него рук нет, только лапки, — пошутила Таня и показала язык.

Надя едва заметно улыбнулась в ответ. Всё же было лучше, когда девочка развлекалась, — это отодвигало трудности и невзгоды реальности, и она сама тоже сразу приободрялась.

— Нам ещё немного идти осталось. Будем делать снегоступы или так полезем?

— Если совсем чуть-чуть, то давай так пойдём. Я потерплю!

Впереди лежал микрорайон Песочный с трёхэтажными домами, более старыми, чем тот, в котором раньше жила Надя. Здесь всё было построено шестьдесят, а то и все восемьдесят лет назад. Как будто существовала машина времени, которая перенесла путешественниц в прошлое. Здесь окна были украшены лепниной, а под козырьками крыш находились голубятни. Деревянные двери подъездов сохранили резной орнамент, но там, где когда-то красовались стёкла с витражами, теперь были набиты картонки, предупреждающие о мертвяках и смерти. Старая кладка многократно перекрашивалась для придания зданиям свежести, но это имело обратный эффект: стены становились похожими на огромных облезших чудищ, заполонивших пустые улицы.

Надя решила сделать короткий отдых и выбрала для этого место, которое точно должно было пустовать — детский сад «Карусель». Он был расположен на въезде в микрорайон, в берёзовой роще: достаточно удобно, ведь для этого не пришлось бы идти через город.

Тишина подкрадывалась со всех сторон, даже Рэм двигался, поджав уши. Близлежащие дома молчали. Не было никаких звуков, от этого окраина казалась нежилой, будто люди покинули Песочный очень давно, задолго до эпидемии. На отдалении за пологим оврагом виднелись многоэтажные дома, но стройки около них замерли. Незавершённые башни с оголёнными перекрытиями, напоминающие погрызанные хлебные палочки, возвышались над деревьями, довершая общее настроение обречённости и уныния.

— Теперь везде так? — дёрнула за рукав Таня.

— Что?

— Людей нигде нет. Только мы ходим.

— Может, к лучшему, — хмыкнула Надя, вспомнив стычки с другими выжившими.