Стажер Зеркального сыска - Юлия Борисовна Гладкая

время своими делами заняться. А дела у Мити имелись. Он с самого трактира мыслил, как бы оказаться в своем кабинете да, вытащив из запертого ящика отдельную папку, еще раз покумекать над делом. В той папке он собрал все о гибели Вареньки, а также о старухе Пелагее. Все, что казалось Мите важным и существенным.

Оказавшись у двери Катерины Артамоновны, Митя одернул сюртук и гулко постучал.

– Войдите! – послышался звонкий голосок, и маг в какой раз задумался над тем, как это в волшебнице умещаются и сила великая, и этакая девичья стать.

– К вам посетитель, – отрапортовал Митя, входя в кабинет Катерины, и, выдержав паузу, добавил: – Представитель церкви. – Девушка оказалась не одна, тут же, удобно устроившись в кресле, жевал незажженную трубку наставник Мити, Игнат Исаакович. Услышав, кто к ним пожаловал, оба удивленно уставились на Митю.

– Ну так зови. К чему церковному человеку у порога томиться, – предложила Катерина, но стажер заметил, как она расправила плечи, словно готовясь к битве.

Заметил это и Игнат Исаакович. Бросив беглый взгляд на волшебницу, он отложил в сторону трубку и, сцепив пальцы в замок, устроил руки на коленях.

Митя пошире распахнул дверь, приглашая священника в кабинет, и тот не заставил себя ждать. Оказавшись внутри, он огляделся, будто ожидая, что тут, в самом логове Зеркальщиков, его подстерегают еретические картины и дьявольские силки.

– Приветствую вас, милейший. – Катерина поднялась из-за стола. Встал и Игнат. – Я – глава местного отделения Зеркальной магии, Катерина Артамоновна, с кем имею честь беседовать?

– Отец Лаврентий, – откликнулся священник, не глядя на Катерину, его взор все еще блуждал по полкам с книгами, по бархатным портьерам, по столешнице с признаками прерванного чаепития. – Отец Лаврентий из монастыря Иоанна Крестителя, – вновь произнес он, наконец-то встречаясь взглядом с хозяйкой департамента, – вот, пришел к вам по делу.

Мите показалось, что данное признание далось церковнику нелегко, впрочем, некогда было рассуждать об этом, его ждала заветная папка. Стажер попятился, желая незаметно покинуть кабинет, но священник вдруг обернулся к нему:

– Если не затруднит, останьтесь, пожалуйста. Мне думается, с вас будет толк.

Митя растерянно глянул на начальство, и Катерина кивнула, мол, давай, уважь редкого гостя. Досадуя, что его исследования вновь отложены, Митя приметил стул у двери и, дождавшись, когда старшие маги и гость рассядутся, аккуратно опустился на него.

– Чем можем помочь? – поинтересовался Игнат Исаакович, предварительно представившись церковнику. Было видно, что его так и раздирает любопытство, но он не смеет накинуться с расспросами раньше Катерины.

Тем временем прибежал Пахом. Грозно сверкнув очами на Митю, прибрал со стола и тут же накрыл его наново с учетом гостя. Впрочем, стажера денщик вниманием обделил, не поставив ему приборов, но Митя и не жаждал чаевничать, мысли крутились совсем о другом.

Поблагодарив Пахома, отец Лаврентий принял пышущую жаром чашку и, сделав крохотный глоток, заговорил:

– Дело, видите ли, необычное. Я, право, долго размышлял, стоит ли обращаться к вам, но иного выхода не вижу, и потому здесь. – Он поглядел на Катерину и Игната, точно ожидая насмешек с их стороны, но маги смотрели спокойно, даже чуть холодно. – Да, вот, значит, дело, – по-своему расценил их молчание священник, – есть в нашем монастыре инок Филимон. Юноша он хворый, с ранних лет болен падучей. Сами понимаете, народ таких людей сторонится. А Филимон к тому же сирота. Я его еще мальчонкой приметил, он с сестрой к нам частенько приходил на службу, ну и так уж сложилось, что о его способностях я узнал одним из первых. – Тут отец Лаврентий сделал большой глоток, как бы принимая важное для себя решение, а после, отставив кружку на стол, сказал: – Филимон – пророк.

– Пророк? – Игнат Исаакович, не сдержавшись, подался вперед. – И как, простите, его пророческий дар проявляется?

– Видит он разное, – медленно начал отец Лаврентий, как бы подбирая слова, – иногда мелочи, иногда и важные события. Я сам убеждался, что они сбываются. Например, увидав нашего дьяка, он расплакался и долго просил прощения у незнакомого ему человека. Через год дьяк, поскользнувшись, сломал ногу, а каток тот залил для забавы сам Филька.

– Совпадение, – отмахнулся Игнат, и Митя в душе готов был согласиться с наставником.

– Было и другое, – не сдавался священник, – корова пала, ребенок родился, которого уже и не ждали, сарай сгорел, да много разного, – перечислял он.

– И что, во всем Филимона винили? – уточнила Катерина.

– За плохое всегда виноватого ищут, – признался отец Лаврентий, – оттого Филимон и живет нынче в монастыре, готовится к постригу и с внешним миром старается не общаться. Больно ему от бед людских.

– И чем же мы ему, простите, помочь можем? – Волшебница разочарованно смотрела на церковника. – Вы ведь за него просите?

– За него, – легко согласился Лаврентий, – понимаете, несколько месяцев назад его видения изменились. Он то шептал о роге, вострубившем во тьме, то о кошачьей колыбели, что путает все нити, а нити есть судьбоносные. Затем говорил, что мертвые среди живых ходят, ходят да долги требуют, затем про детишек убиенных пророчил и про пламя геенны огненной. А теперь криком кричит, утверждает, что зверь под личиной рядом бродит. Тенью кружит, крови алчет. – Лаврентий глянул прямо в глаза Катерине и добавил: – Его крови.

Митя внезапно ощутил нехватку воздуха и понял, что задержал дыхание, слушая священника. Все, что говорил отец Лаврентий, было об их департаменте, о тех делах, в которых пришлось участвовать ему самолично, и началось все именно с телефонного звонка из зазеркалья. Неизвестный инок, сидящий в своей келье, каким-то образом знал о происходящем тут, в департаменте Зеркальщиков. Но как? Неужто и впрямь пророк?

Тот же вопрос, видимо, мучил и Катерину:

– А скажите мне, Филимон пророчества свои говорит в какой обстановке? – спросила она, вертя в пальцах маковую сушку.

– Обычно видения приходят к нему после приступа. Когда судороги проходят, Филимон приходит в себя. Кто-нибудь из братьев приносит ему питье, ставит таз с водой, обтирает обмякшее тело, – медленно начал рассказывать священник.

– А Филимон тем временем глядит в этот таз и пророчит? – закончила за него Катерина.

– Даже если и так, это ничего не меняет, – отозвался священник.

Игнат Исаакович шумно выдохнул и, не сдержавшись, застучал пальцами по подлокотнику кресла. Катерина сжала сушку, и та, хрустнув, рассыпалась крошками. Сморщился и Митя, он понял, о чем думают старшие, и теперь гадал, что будет дальше.

– Вы сейчас, находясь в департаменте Зеркальных магов, признались при свидетелях, что укрываете за стенами монастыря мага, который, видимо, не проходил проверку и, как следствие, не состоит в реестре и не соблюдает заповеди? Я правильно вас поняла? – Голос Катерины стелился