Стажер Зеркального сыска - Юлия Борисовна Гладкая

– Я говорю о пророке, убогом юноше, божьем человеке, которому нужна помощь, – невозмутимо откликнулся отец Лаврентий. – Увы, молитвы в его недуге не помогают.

– Потому что ваш инок – маг, и магия его необузданная разрушает сознание. – Катерина резко подалась вперед, опираясь руками о стол. – Вы убиваете ребенка!

– Я защищаю его от внешнего мира и от дьявольских искушений, – парировал священник.

– Вы обязаны отдать нам мальчика, – мрачно добавил Игнат Исаакович.

– Он не хочет становиться одним из вас, я здесь, чтобы вы пришли к нему, а не чтоб я, нарушив его зарок, притащил Филимона сюда, к вам, точно агнца на заклание. – Лаврентий вновь взял кружку, но пить не стал. – Итак, ждать ли ему от вас помощи или я зря сюда пришел?

Катерина и Игнат переглянулись, и наставник кивнул:

– Едемте, лучше сегодня же понять, с чем мы имеем дело и как спасти юнца.

– Я же тем временем напишу высшему начальству, – улыбнулась Катерина, хищно щуря глаза, – ваше самоуправство должно быть наказано.

– На все воля божья, – согласился Лаврентий, – но прошу отправить со мной вашего юного коллегу, думаю, Филимону будет легче общаться с равным себе, чем с кем бы то ни было.

Игнат Исаакович поджал губы, а Митя, задумавшийся было о том, каково это – быть неучтенным магом, вздрогнул, поняв, что речь о нем.

Все собравшиеся глядели прямо на него, ожидая ответа.

– Как скажете, – отозвался он, поднимаясь, и Катерина кивнула, подтверждая, что именно этого от него и ждет.

Сани домчали быстро. Отец Лаврентий наотрез отказался ехать в авто и в целом был прав. По пути Митя заметил одну из машин, завалившуюся набок в пухлый сугроб. Рядом кружили люди, и маг даже подумал, не остановиться ли, чтобы оказать посильную помощь, но промолчал. Едва ли Катерина одобрит очередное самовольство.

В монастыре Митя ни разу не бывал, и теперь, шагая по гулким коридорам, освещенным тусклым светом свечей, видимо, газовые лампы были тут не в чести, стажер слегка робел. Выла вьюга, и Мите чудилось, что это невиданный зверь, скользящий по лабиринтам церковной крепости. Бродит, ищет, зовет.

Изредка встречались монахи. Коротко кланяясь отцу Лаврентию, они спешили по своим делам, отчего казалось, будто они бегут прочь от него, Зеркального мага, как бы чуя намоленной душой колдовскую суть гостя.

– Вы уж, будьте любезны, сразу Филимона не атакуйте, он от мирян отвык, к нему разве что Евдокия, сестра его, приходит, – попросил батюшка, когда они остановились перед дверью в келью инока. – Да и про магию, не знаю, стоит ли говорить. Понимаете? – Отец Лаврентий внимательно глянул на Митю, и тот нервно дернул головой, как бы соглашаясь. Сам же стажер в этот момент думал, что менее всего он желает нападать на незнакомого юнца, страдающего падучей, и ошарашивать его новостью о том, что им интересуется департамент Зеркальной магии.

Приняв кивок Мити за молчаливое согласие, отец Лаврентий коротко постучал по двери и, не дожидаясь позволения, вошел внутрь. Мите ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.

Инок встречал их, встав подле узкой койки. Худощавый юноша, болезненно бледный, с нездоровым блеском в голубых глазах, улыбался гостям открыто и кротко.

– Батюшка, – Филимон склонил голову, и отец Лаврентий осенил его крестом. – Рад вас видеть в своей обители.

– И я рад, – Настоятель улыбнулся в ответ, но Митя почувствовал его напряжение. – Вот, Филимон, гостя к тебе привел, знакомься, это Дмитрий – служащий департамента Зеркальной магии. Он будет тебя охранять.

Митя, не зная, как быть, кивнул, и инок, ответив ему тем же, обратился к батюшке:

– Спасибо вам за доброту вашу, да только разве от судьбы увернешься? И вы не подумайте, я господа бога не корю, а смиренно принимаю уготованное мне.

– Добр ты, Филимон, и душой чист. А все же береженого бог бережет, так что, если ты не против, Дмитрий останется подле тебя хотя бы на время.

– Как скажете, – согласился инок и, указуя рукой на койку, предложил Мите: – Вы присаживайтесь, пожалуйста, тут, конечно, роскоши нет, зато душе уютно.

– Благодарю, – буркнул маг, стягивая перчатки и присаживаясь на край лежанки.

– Ну, раз вы поладили, то я пойду, – огорошил Митю отец Лаврентий, – но чуть позже обязательно загляну, проверю, как вы тут. – И, не мешкая, священнослужитель покинул келью, оставив стажера и инока один на один.

В пальто Мите стало душно, но он отчего-то робел и не знал, как завести беседу. Выручил Филимон.

– Вы, Дмитрий, пальто вот сюда, на крюк, вешайте, все легче будет, – предложил юноша. – Угостить мне вас, увы, нечем, не ждал гостей, но беседу поддержу с радостью, с магами ранее общаться не доводилось.

Митя, не сдержавшись, хмыкнул, но тут же постарался собраться. Повесив пальто и шапку, куда указал инок, он вернулся на койку и, собравшись с духом, поделился:

– Я так-то с монахами тоже дел не имел, и вот еще что, вы зовите меня Митя.

– Тогда уж и вы ко мне на «ты», – предложил Филимон, присаживаясь на колченогий табурет напротив гостя.

Митя кивнул и принялся разглядывать келью. Узкое помещение едва вмещало койку, прибитую к стене, столик, где в глиняном подсвечнике таяла свеча, и табурет, на котором сейчас сидел инок. Из угла на присутствующих поглядывала икона, а на противоположной стене примостились три полки – на них темнели корешки книг. Дальше из стены торчало с пяток крюков, на один из которых Митя и повесил вещи. Узкое окно, закрытое деревянными ставнями, довершало наполнение кельи и, по мнению Мити, отнюдь не делало ее уютной, наоборот, у мага сердце было не на месте, а отчего – он и сам не знал.

– А расскажи, правда ли теперь можно из одного дома с другим поговорить, да так, чтоб не выходя?

– По телефону-то? – уточнил Митя. – Можно, там еще барышня на коммутаторе проводками щелкает и так связывает одних с другими.

– Чудны дела твои, господи! – прошептал Инок и снова спросил: – А вы окоматограф видали?

– Как без этого, – стажер пожал плечами, – у нас в работе он необходим, чтоб через око усопшего, к примеру, душегуба разглядеть.

Филимон поежился:

– Значит, я, как умирать стану, постараюсь взглянуть на того, кто за мной придет. А вот еще что расскажите, страшно ль через зеркала ходить?

Митя задумался, можно ли рассказывать об этом иноку, он хоть и являлся магом, но не учтеным. Стажер задумчиво пожевал губы:

– Поперву так оторопь берет: мало ли что, сумеешь ли выбраться? А опосля – привыкаешь, шаг, и ты уже