Ты вернешься! - Галина Валентиновна Чередий

— Да не принюхивайся ты! — приказала Эрин. — Просто начни дышать, игнорируй запахи пока, твой мозг еще не готов их анализировать. Просто. Дыши.

Вместо этого я продрался сквозь мешанину, витавшую вокруг, и поймал снова аромат любимой. Вцепился в него, как брошенный на дно зловонного колодца канат и стал вытягивать себя по миллиметру из сраной западни.

— Р-р-разговаривай со мной! — велел Эрин.

— Ты удивительно быстро справляешься, Рус. Поразительно просто, — а-а-а-да-а-а, в первый канат вплелся еще один, укрепляя, утолщая его, давая мне все больше площади для захвата, наливая воображаемые мышцы мощью, чтобы тащить себя наверх все быстрее. — Я изучала летописи, там было сказано,что если обращенный переживает первую острую фазу заражения, то вторая фаза перестройки длится больше недели, а ты преодолел ее всего за три дня!

А я говорил тебе, что справлюсь и ты должна в меня верить, детка. Говорил и скажу снова, как только смогу нормально языком ворочать. А еще зацелую тебя и оттрахаю зверски, за то, что так долго сомневалась.

— И уже дважды перекинулся. На несколько секунд пока, но все равно, это уму непостижимо, ведь трое суток всего прошло… — едва заметное серое пятно где-то там, где моя Эрин, становилось все отчетливее и ярче, ее голос почти изгнал грохот внутри, а аромат окутывал, становясь единственным, что я обонял. Он защищал и давал силы. — Я видела твоего зверя, Рус. Он бесподобен! Столько мощи, я едва смогла подавить тебя и удержать. Хочу тебя нового. Прямо горю вся от желания.

Глупенькая моя княжна, тебе не нужно меня удерживать, меня от тебя никакой силой не отодрать. Что-то мелькнуло на моем горизонте — серебряный проблеск на сером, как Луна на затянутом тонкой облачной дымкой небе, вроде бы нечто поначалу едва различимое, но если поймал глазами — уже не упустишь. А через мгновение осознание — это лицо склоняющейся надо мной Эрин! Я — наверх, к ней, в ее прикосновения, которые начал ощущать внезапно, как и все свое тело наконец, врываясь в новую общую реальность.

— Это просто невозможно! — потрясенно смотрела на меня вроде бы все теми же глазами цвета солнца и меда любимая, но, похоже, прежде я не видел и десятой части их красоты и сияния.

Ее красоты, настолько ошеломляющей, объемной что ли, истинной, той самой, о которой я прежде только интуитивно догадывался, и той, что не только в чертах лица и изгибах тела. Она — сама моя Эрин, и видеть теперь мне это не может помешать даже почти полная темнота в землянке, потому что не одними глазами я это воспринимаю отныне.

— Нет ничего невозможного для нас, детка, — язык еле ворочался в пересохшем рту, но поцеловать ее хотелось невыносимо.

Однако, следующий вдох сообщил мне или точнее напомнил, как от меня разит, в том числе и из нечищеной пасти, и я вскочил на ноги. Хорош лежать тут и смердеть, так и до полного отвращения у любимой долежаться можно.

— Черт, да как ты со мной только все это время высидела, разит же как на помойке! — возмутился, шагнул и начал валиться лицом вперед, запутавшись в ногах.

— Ну куда ты рванул, Рус! — Эрин легко подняла меня за руку с пола и подставив свое изящное, но такое крепкое плечо, помогла начать подниматься по замшелым ступеням. — У тебя же еще вся нервная система перестраивается, и координация пока паршивая из-за шока от смены формы туда-сюда. Ты же, считай, родился заново, нужно время для ориентации в пространстве.

Мой единственный ориентир, детка, — ты и наше счастье, так что все у меня охренеть как круто!

Дверь распахнулась, солнечный свет влупил мне по глазам и мозгу, и тут же ноги подломились снова, согнуло в рвотном позыве. Ладно, я, походу, рано обрадовался, что уже все супер. Но ничего, это все лишь частные, проходящие мелочи. Главное свершилось.

Глава 16

Наши дни

— Рус! — я резко обернулась на смутно знакомый мужской голос и увидела в дверном проеме высокого рыжего мужчину, которого действительно узнала . Один из тех, кого Рус прежде звал другом. И, судя по его не слишком изменившемуся внешнему виду и запаху, он — обращенный. — Указания какие-нибудь будут?

— Ты обратил своих друзей? — возмущенно спросила я. — Как тебе такое и в голову то пришло?

— А что не так? — вместо Руса ответил мне рыжий. Дерзость неслыханная, мало того, что вошел без позволения, так еще влез в разговор двух примов. — Мы с Русом не разлей вода с детсада, друг за друга в лоскуты порвем. Вместе хоть в пекло пойдем и сроду не кидали, как некоторые присутствующие тут сте…

— Васек, стоп! — рыкнул Рус, а нахал пошатнулся и охнул от импульса его ментальной силы, слегка изумленно на него зыркнув. — Приведите сюда золотого ребенка. Аккуратно, не мните, но со всеми мерами безопасности, чтобы не вырвался и не начудил. Но перед этим обыщите тщательно машину Эрин, отгоните в гараж, если ничего опасного не найдете и снимите на всякий случай аккумулятор и заприте.

— Сделаем, — буркнул рыжий и развернулся, но зыркнул на меня через плечо. — Тебе лучше вести себя очень мило с Русом, чистопородная, он ведь тут единственный, кто рад тебе и гарант твоей неприкосновенности.

— Васек! — на этот раз ментальный порыв был похож на мощный пинок под зад дерзкой дворняжки. — Не сметь никому так говорить с Эрин!

— Я ни в каких гарантиях не нуждаюсь. Жизнь обрыдла — попытайтесь посягнуть на мою неприкосновенность. Буду рада слегка размяться и указать вам место, псины.

— Ну-ну, много вас таких борзых… БЫЛО. — огрызнулся рыжий и хлопнул входной дверью.

— Если ты не будешь оскорблять моих людей, то и они станут воспринимать твое присутствие здесь с меньшей агрессией.

— Меня должно волновать то, как меня воспринимают твои обращенные прихвостни, которых ты не можешь или не хочешь на место поставить? У Курта за подобное поведение любой бы расплатился целостностью своей шкуры и это минимум.

Даже для собственных ушей я прозвучала какой-то заносчивой дрянью, причем насквозь фальшивой, учитывая в каком положении пребываю в реальности, однако, бурлящую внутри ярость удавалось загнать вглубь, но