Мстислав Дерзкий часть 2 - Тимур Машуков

Стоя над её бесчувственным телом, я ощущал неловкость, граничащую с идиотизмом. Спас мир от открытия врат в Навь? Пожалуйста. Уложил в прах трёх магов Третьего ранга, Высшего упыря, Кикимору и Ведьму? Легко. А теперь вот — дилемма. Оставить здесь эту непонятную мстительницу, чьи намерения были туманнее лесного озера в полночь, или тащить на себе десятки километров по осенней распутице?

Мысли метались, как пойманные мухи. Она — угроза. Она — часть той силы, что только что пыталась меня убить, пусть и косвенно. Её товарищи, те самые безликие убийцы, наверняка уже ищут её. Притащить её в деревню — всё равно что принести в дом голодного волчонка, за которым вот-вот явятся мать-волчица и вся стая. Разумно было бы прикончить её, пока она беспомощна, или просто уйти, предоставив судьбе и лесным тварям решить её участь.

Но я посмотрел на её лицо. Бледное, испачканное грязью и кровью, но удивительно молодое. Без маски холодной жестокости оно казалось почти беззащитным. И тот короткий миг узнавания в её глазах… Нет, я не воюю с женщинами. Даже если эти женщины — идеальные машины для убийства, посланные непонятно кем. Это был не принцип. Это было что-то глубже, животное, не поддававшееся логике.

— Чёрт побери, — тихо выругался я, с ненавистью глядя на свою собственную руку, которая уже тянулась к ней. — В последнее время я только и делаю, что таскаю на плечах всяких девиц вместо того, чтобы мир спасать. Та троица пленниц… Теперь вот эта… Князь великий, да я не герой-любовник, я… я…

Я не договорил. Просто тяжело вздохнул, подхватил её безвольное тело и закинул себе на плечи, как мешок с зерном. Она оказалась на удивление лёгкой, почти невесомой, но сама перспектива нести её через пол-леса вызывала тоску.

— Если очнёшься и ткнёшь мне в спину ножом, — пробурчал я, уже бредя по направлению к деревне, — я тебе лично устрою экскурсию в самые глубокие уровни Нави. С подробным рассказом и показом основных достопримечательностей.

Лес, ещё недавно казавшийся молчаливым свидетелем, теперь стал активным противником. Небо, до этого ясное и звёздное, сомкнулось свинцовыми тучами, и вскоре хлынул дождь. Не тот, мелкий и противный, а настоящий ливень, стеной обрушившийся на землю. Холодные струи моментально промочили меня до нитки, заливаясь за воротник, заставляя ёжиться от каждого порыва ледяного ветра.

Земля под ногами превратилась в сплошное месиво. Глина размокла, стала скользкой, липкой, ноги вязли по щиколотку, каждый шаг давался с огромным трудом. Я то и дело поскальзывался, едва удерживая равновесие под тяжестью ноши. Девушка на моём плече безжизненно болталась, её мокрые волосы хлестали меня по лицу.

Я матерился непрерывно, в такт своим шагам, в такт ударам дождя по спине. Ругался на лес, на дождь, на Тёмного Князя, на его прихвостней, на себя самого за свою дурацкую, непрактичную благородность.

Казалось, этот путь никогда не кончится. Что я просто буду вечно брести по этой чёртовой трясине, с этой обузой на плече, под ледяным душем, слушая, как моё собственное тело ноет от усталости и непогоды.

Сила, поглощённая от нечисти, ещё бушевала во мне, залечивая раны, придавая мышцам стальную твёрдость, но даже она не могла справиться с тотальным, всепоглощающим истощением духа. Я был сыт по горло битвами, тайнами и спасениями. Я хотел одного — сухости, тепла и тишины.

И когда сквозь пелену дождя и мрак наконец показался частокол деревни, с одиноким, размытым светом фонаря на въезде, я почувствовал такое облегчение, что чуть не рухнул на колени. Это был не просто ориентир. Это был символ спасения. Пусть убогое, пусть временное, но убежище.

Я прошёл через открытые ворота, едва переставляя ноги. Деревня спала, на улице не было ни души, только дождь барабанил по крышам, да лужи отражали тусклый свет. Я дошёл до середины улицы, до того места, где обычно торчал, как неотъемлемая часть пейзажа, Захар, и остановился.

Силы окончательно оставили меня. Я больше не мог нести её. Не мог сделать ни шага.

Я просто разжал руки. Тело девушки мягко, почти бесшумно сползло с моего плеча и шлёпнулось в большую чёрную лужу у моих ног. Она даже не ахнула, просто безвольно распласталась в грязи.

Из двери ближайшей избы, привлечённый шумом, вышел староста. Он был в расстегнутой телогрейке, с фонарём в руке, и его обветренное лицо выражало привычную озабоченность и долю страха.

— Помогите ей, — мои губы едва повиновались мне, голос был хриплым, чужим. Вода с меня текла ручьями, образуя на земле целое озерцо. — А я спать.

Я не стал ждать ответа, не стал смотреть, что он будет делать. Мне было плевать. Плевать на всё. Я развернулся и поплелся к своей избе, обходя, почти переступая через лужи, хотя смысла в этом уже не было — я был мокрее некуда.

Каждый шаг отдавался в висках тяжёлым, глухим стуком. Дверь в избу поддалась с скрипом. Внутри пахло старым деревом, пеплом и сухими травами. Темнота и тишина обняли меня, как дорогие гости.

Я не стал даже разжигать свет или растоплять печь. Скинул с себя мокрые, отяжелевшие сапоги, с трудом стянул куртку и бросил её на пол. Потом просто рухнул на жесткую, холодную кровать, лицом в грубую подушку, пахнущую сеном, не обращая внимания на спящих на полу девушек. Почему они еще тут, я даже не стал задумываться.

Мысли уже уплывали, сознание затягивало тёмное, тёплое, бездонное болото сна. Где-то на краю восприятия я услышал приглушённые голоса за стеной, шаги, может, даже стон… Но это уже не имело значения.

Мир мог рухнуть прямо сейчас. Врата Нави могли распахнуться на главной улице. Ко мне в дверь мог постучаться сам Тёмный Князь.

Я бы не проснулся…

Глава 15

— Мстислав, — донесся до меня сквозь сон голос Захара.

— Идите все в Навь, — пробормотал я, переворачиваясь на другой бок.

— Мстис…

Моя рука нашарила стоящий рядом с кроватью сапог и запустила его в сторону говорящего.

— Понял, не мешаю…

Дверь скрипнула, выпуская старосту, и опять наступила благословенная тишина. Все-таки сапогом крепким, да словом ласковым можно сделать гораздо больше, чем просто словом.

Сон был бездонным и тяжёлым, как погружение в смолу. Я проваливался сквозь него, через обрывки кошмаров — я вновь слышал чавкающие звуки питающегося упыря, видел багровые вспышки ведьмовского посоха, ледяные глаза незнакомки, проводящей пальцем по горлу…

Просыпался