Гений: дорогу бомбили? - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

Болид любой формулы с открытыми колёсами отличается от раллийной машины или даже шоссейной, но подготовленной к шоссейным гонкам на базе серийной, как «рогнеда» от БелАЗа. Одноместный, весит всего несколько сот килограмм, на фоне которых масса гонщика довольно много значит, я выше, тяжелее, стало быть — менее перспективен, чем более щуплый Сарап.

Раллийная машина постоянно испытывает нагрузки уровня «прыжок-трамплин», пролетая по воздуху десятки метров. Когда плюхается, подвеска испытывает мгновенное деформирующее усилие, в два и более раз превышающее таковое в покое. У болидов рычаги подвески — это тоненькие и длинные трубочки из углепластика. Удар, даже не сильный, а средний, ломает их как соломины, оторванное колесо улетает, ударяется в отбойник и рикошетом летит в следующую машину. Если гонщик цепляет низкий поребрик, ограничивающий асфальтовое полотно, или выскакивает на скорости на травяной газон, обычно отделяющий проезжую часть от жёстких отбойников, на поворотах — от изгородей из покрышек, разрушение подвески не происходит сразу. Но если машина накопила несколько подобных ударов, вполне вероятно, что у неё к финишным кругам что-либо отвалится. Не обязательно колесо, пластиковый обвес тоже хрупок и субтилен, на дороге к концу заезда наверняка валяются обломки.

Между днищем болида и покрытием дороги — хорошо если 10 сантиметров, ход подвески единицы сантиметров, она ещё более жёсткая, чем у раллийных. Кузов — это узкий углепластиковый пенал-монокок с тощей щелью водительского места впереди, в неё водитель втискивается так плотно, как патрон входит в патронник, не сняв руль оттуда не вылезти.

За спиной водителя монтируется силовая установка, её вес частично приходится на кузов, частично — непосредственно на заднюю подвеску. Всё тоже очень тонкое-хрупкое, борьба ведётся за каждый грамм веса. При серьёзных авариях не только колёса обрываются со всех сторон, двигатель также, бывает, слетает и отправляется в короткий автономный путь. АБС, гидроусилителя руля, усилителя тормозов не полагается, даже электростартёра, как и многого другого, присущего ординарной серийной «березине», вот только стоимость одного болида Формулы-1 доходит до миллионов долларов! Особенно если сложить воедино затраты на его содержание в течение сезона.

«Конюшни» Формулы-1, та же знаменитая «Феррари», то есть заводские команды производственников, конструкторов, испытателей, механиков, гонщиков, менеджеров, насчитывают сотни человек. Ради рекламы дорогущих спортивных тачек на разработку болида, тиражируемого в количестве менее сотни экземпляров, тратятся больные деньги, возможно, даже больше, чем на какой-то VW-Golf, штампуемый миллионами.

Формула-3 в силу ограничений, из атмосферного двухлитровика тысячу коней не выжмешь, менее пафосная и более дешёвая, это как бы вторая-третья лига для развития гонщиков и команд, стремящихся в элиту. И всё равно, выпусти наших «горячих эстонских парней» на «Эстонии-21М» против европейцев, результат будет предсказуем. Мы что-то можем, ограничиваясь только Кубком Дружбы социалистических стран, восточные европейцы катаются на машинах не лучше «Эстонии» или даже покупают их у конторы Рауля Сарапа.

Год назад на ВДНХ я даже залез в кокпит «Эстонии-21М», предварительно вынув руль. Почувствовал, что под меня надо переделывать педали и сиденье, помещаюсь плохо, минимум 5 сантиметров роста здесь лишние, и никому в автоспорте нет дела, что девушкам нравятся высокие. И тем не менее, желание вывести машину на трек было настолько осязаемым, что аж больно стало… Вдобавок влиял перерыв, давно не участвовал в ралли. Ощущение, думаю, как у наркотической ломки, но точно не скажу — никогда на дурь не подсаживался и пробовать не собираюсь.

Конечно, в павильоне ВДНХ никто бы не подкатил к машине внешний стартёр для запуска двигателя, пуст был и топливный бак. К тому же гнездилось понимание, что та «Эстония-21М» содрана с прототипа, созданного лет десять тому назад, значит, по сравнению с лучшими европейскими и штатовскими образцами устарела безбожно. И всё равно, полулежачее положение пилота, широкий обзор впереди, не нарушенный стойками крыши, лишь крохотный прозрачный козырёк до уровня верхней дуги руля, толстые голые колёса без протектора, спидометр, размеченный до трёх сотен, ощущение, что от попы до бетона каких-то сантиметров десять, всё это сулило адреналин, по сравнению с которым ралли — пенсионерская езда в булочную.

Остынь, сказал себе. У нас нет ни нормальных гоночных машин этого класса, ни дорог. Усилием воли в большей степени, чем усилием ног и рук, выскребся из кокпита. Порадовался, что Валя не видит мою рожу, наверняка догадалась бы, что супруг мечтает об очередном вж-ж-ж-ж-ж…

Приближался её выход из декрета. Как-то, уложив детвору, мы легли, она спросила будто невзначай:

— Когда у нас появятся болиды для Формулы, дашь прокатиться?

Прожив с ней столько лет, без труда перевёл с женского на общечеловеческий: «сам себе уж точно гоночную приготовишь».

— Прости, обещать не могу. Если ещё в ралли женщины так-сяк, хоть все главные звёзды — мужчины, любая Формула остаётся чисто мужской. Чтоб тебе не было обидно, мне тоже не светит — болиды проектируются под тощих маломерок. Сухой вес машины порядка полтонны, каждое кило у пилота заметно влияет. Лучше снова на МАЗ!

Не на ту напал!

— Я читала журнал. Ладно Формула-3, она сравнительно демократичная. Женщины и на Формуле-1 выступают!

Она выскочила из-под одеяла и, шлёпая босыми ногами по паркету, притащила импортный журнал. Я видел такие в Ленинке с грифом «сов. секретно», моя раздобыла номер как-то иначе. Наверно, привёз знакомый турист, сперев на ресепшне отеля.

— Мария-Тереза де Филлипс! Лелла Ломбарди! Дивина Галица! Дезире Уилсон!

Каждое имя гонщицы, я их слышал впервые, дражайшая произносила так, будто заколачивала гвоздь в крышку гроба мужского шовинизма. Пришлось отобрать журнал. Прочёл, хмыкнул.

— Звёзд с неба не хватали. А что женщины… Представь, дорогая, в цирке медведь катается на мотоцикле. Плохо катается, но ему все аплодируют, потому что он медведь. Милая, ты же не хочешь быть медведицей?

Обиделась. Пришлось приложить усилия, чтоб обида растворилась, и благоверная, не отталкиваясь ладошками, тихо уснула в моих объятиях.

Ну куда ей в гонки? Если ЗИЛ-130, даже со сломанным гидроусилителем руля, легче в управлении на высоких для него скоростях, в Формуле всё совершенно иначе. Вот, машина влетает в крутой поворот — в шпильку или в шикану. Гонщик тормозит, прижимная сила от переднего антикрыла снижается, но не исчезает, зато прибавляется давление на передние колёса от сброса скорости, и пилоту необходимо сорвать машину в занос. Но это не ЗИЛ, где несколько раз крутишь в одну сторону, в Формуле не вращают баранку,