Марргаст - Анна Чайка

– Оно страстно хотело проникнуть внутрь.

Рука сама собой нырнула в карман и нащупала там взрывающиеся шары.

«Не подведите. Вы можете пригодиться в самое ближайшее время».

– Что думаете? Они врут? – хмуро спросил Тимаш.

Ему отвели почетное место в доме старосты. Это совсем запутало смагов, не уловивших, по каким же признакам жители деревеньки пускали гостей в свои дома.

– Врут, конечно. Все всегда врут. Так бы сказал старина Ойла. Он бы был весьма рад здесь оказаться. – Радогост отошел от окна. – Местные очень не любят, когда посторонние лезут в их дела: скрывают нападения, гонят чужаков, а если те не отступают – отрезают любопытствующим головы. И что же получается?

– Похоже на традиционные жертвоприношения племен Ват’хи. Они считали, что некоторые лесные чудища – это воплощение злых богов на земле. Люди охотно скармливали таким девиц и случайных путников, – припомнил Тимаш.

Щука протестующе поднял ладонь:

– Но они не хотят заманить нас в ловушку. Наоборот, прогоняют.

– Не каждый годится в жертву. А в этот раз нас пришло много, – внезапно подхватил эту версию Рад. – Если в их пещере действительно живет гость из Кумельган? Правда, это не объясняет слова Игора о человеке, который грозил местным жителям карами. Брат Северянин, ты видел знак азес, когда хоронил голову?

– Не разглядывал, – с сожалением ответил тот. – Кто осмелится прикончить одного из нас? Братство Тишины овеяно множеством дурных слухов.

– Они деревенщины, могли и не знать, – сказал я. – Тем более если этот смаг им угрожал…

– Вы так говорите, будто уверены, что наставник мертв! – Руслан гневно закусил губу. Смаги молча ждали, что еще он скажет, однако молодой рарог молчал. Видимо, устыдился или просто испугался вспышки эмоций.

Радогост успокаивающе потрепал парня по волосам.

– Он был и моим другом. Мы отыщем ворчуна, перевернем здесь все вверх дном, но найдем его, обещаю. Но ты должен быть готов к тому, что Язрог мертв. И мы можем последовать за ним, если будем неосторожны.

– Какие поступки жителей могли возмутить случайного путника? – Я призадумался. – Или не случайного…

– Вряд ли мы догадаемся сами. Надо осторожно расспросить самых болтливых из крестьян. Разделитесь на пары, но постарайтесь не привлекать внимания, порасспрашивайте ненавязчиво. Щука, бери Руслана и иди на поиски пещеры. Пока всё.

Смаги стали расходиться. Я задержался. Радогост вытащил и покрутил в пальцах найденный у огнедышащего змея камень. Марргаст маслянисто блестел на свету. Черты лиц, корчившихся в агонии, стали видны в его гранях крайне отчетливо.

– Как думаешь, он правда может вернуть мертвого к жизни?

– Не знаю. – Меня эта находка нервировала. Она сулила беду. – Наверное, нет.

– Вот и я думаю: невозможно исправить неисправимое, вернуть утраченное. Людям просто нужна сказка. Вера в волшебство, чтобы не сойти с ума.

Это наш секрет, Ванечка!..

А я ведь даже не помню, каким было ее лицо. И уже стал забывать, как звучал голос Селио.

– Поэтому у тебя всегда с собой пряники, которые ты не ешь? – спросил я, хоть и знал, что ответа не последует. Рад лишь отвернулся и пробормотал, будто слушал кого‐то другого:

– А если все же правда? Как далеко можно зайти ради утраченного… и так ли важна цена?

Местные не торопились облегчить нам работу. Никто не хотел идти навстречу Братству.

На женщин был жалко смотреть: бледные, худые, истощенные многочисленными родами. Соловка точно стремилась переплюнуть столицу по соотношению количества людей на клочок земли. Жители в основном отмалчивались, а стоило отвернуться на секунду, и спешно пытались улизнуть, как песок, утекающий меж пальцев.

Дети слонялись без дела, оглашая окрестности визгами, дрались, спорили, хохотали, делая это максимально шумно. Когда кто‐то подходил ближе, счастливая свора разбегалась в стороны и оттуда осыпала попавшего под горячую руку прохожего мусором с земли.

Но самым неприятным было осознание того, что за нами следят. Эти взгляды, случайные, но весьма ощутимые, преследовали нас с Северянином, буравили исподтишка. Казалось, каждое окно зияет внимательной чернотой.

– Зах’вапп ывраш!

Выкрикнув ругательство на старом языке, ко мне подбежала одна малышка и схватила за полу летнего плаща. Ее отца заметно перекосило, и он бросился к нам, отвесил ей тумака и оттащил под навес. Я пытался понять, что случилось и кто виноват, но на ум пришли другие вопросы. Откуда маленькое дитя могло узнать столь витиеватую фразу? И почему это напугало отца девочки?

– Ты это видел? – спросил я у брата.

Он проигнорировал вопрос, прошелестев себе под нос:

– Тишина рождает истину. Помолчи, надоедливый рарог, я думаю.

Не хотелось затевать спор подле врага, но уж больно высокомерный был вид у Северянина.

– Напоминаю: я прошел обучение и получил титул. Я больше не ученик!

Смаг остановился, поглядев по сторонам. Мы зашли на местное капище, оказавшееся в ужасно запущенном состоянии. Покосившиеся дубовые идолы богов обвивал сорняк, а лики были с особой жестокостью расцарапаны чем‐то острым. На постаменте не оказалось ритуальной чаши.

Она лежала в траве у забора. Вместо меда и козлиной крови некто наполнил сосуд уличной пылью и, кажется, пеплом.

– Где волхв, допустивший подобное богохульство? – пробормотал Северянин, вытерев чашу рукавом, затем помрачнел, будто от внезапной догадки. Покосился на богов, беззвучно зашевелил губами.

– Вроде старухи говорили, что он помер, а нового пока не прислали. Это может быть убийство? Его убило чудище?

– Здесь опасно, рарог. Мы неправильно оценили обстановку.

– Я не…

– Молчи и слушай! Когда твое оружие поразит сотую тень, возможно, я и позволю тебе говорить в моем присутствии. А пока ты щенок, неопытный слепой кутенок, тычущийся в порог и считающий, что это край мира. Иди обратно, забаррикадируй дверь и спрячься. И постарайся не выходить, пока мы не придем за тобой.

Затем он с неприязнью сплюнул в сторону избушек, подошел к частоколу с зубчатым гребнем и, проигнорировав мои оклики, перемахнул на другую сторону. Видимо, собирался направиться к подножию гор, ближайшая из которых выступала, точно огромная ступень.

Он оставил меня в величайшей растерянности. Ослушаться Северянина я не рискнул. Все же он был гораздо опытнее и мудрее. Спешно вернувшись к вдове, я лег на скамью в сенях и накрыл глаза сгибом локтя.

Нельзя было доверять местным жителям, даже доброй Саянке, которая вовсю пекла пирожки, желая угостить незваных гостей.

Что же смаг понял, раз так стремительно покинул деревню? Он заметил то, что ускользнуло от меня?

«Не верю, что они в одиночку справятся с тварью, засевшей в пещере. Не верю, что эти люди приносят жертвы. Здесь не нужны чужаки, а женщин больше, чем мужчин, и, кажется, в округе нет ни одной не пузатой девки. – Догадка