Марргаст - Анна Чайка

Он не ответил. Только принюхался, уловив человечий дух неподалеку.

– Только глупцы верят, что смогут отсидеться. Опасность станет настоящей лишь тогда, когда откусит им руку до локтя. А пока этого не случилось, они будут закрывать глаза, по-детски надеясь, что кошмар пройдет мимо. Твои сестры ошибаются.

– Пусть так. Наивность их даже красит.

Их общение напоминало беседу заклятых врагов, которые поняли друг о друге все, что только можно, все повадки и слабости, и признали за другим право на подобное знание.

– И все же я хотела бы знать, кто убил нашего посыльного. Не сородичи оставили эти жуткие раны – от них змей успешно ускользнул… И уж точно не деревенские жители. Посмотри, с какой силой нанесен удар. – Женщина всплеснула руками. – Шкура мгновенно лопнула!

Из обрывков лохмотьев существа появилась нога с неимоверно длинными, цепкими пальцами. С их помощью Черная птица с легкостью перевернул обгоревшее туловище на спину и раздвинул гниющую рану.

– У оврага сохранились запахи. Молодая девица и несколько мужчин. Мужчины просто стояли и смотрели, пока она билась со змеем. Не думаю, что встреча произошла умышленно, иначе удар непременно пришелся бы в сердце. Похоже, змея пытались отогнать прочь. И это удалось: ослепленный болью, он сбежал, не заметив на своем пути людского поселения, возле которого и издох.

– Что за грустная судьба, он был так близок к свободе! – хихикнула Зайчиха, сдув со лба непослушную прядь. – Но вместо нас столкнулся с кем‐то недружелюбным… С более страшным чудовищем?

– Нечисть не носит обувь. Значит, те люди забрали камень?

– Сомневаюсь… Нет, дальше на земле есть следы копыт. Тут побывали смаги. Я чую их зловоние за многие версты.

Непонятное существо моргнуло и расхохоталось двоящимся утробным смехом.

– Смаги? Да тебе везет, Зайчиха! Как же ты это не предвидела?

Она делала вид, что не обижается, разглядывая лисий череп и поочередно вставляя пальцы в пустые глазницы. Глухо каркали вороны, поддерживая своего мрачного хозяина.

– Так мы станем их искать? – спросил он, отсмеявшись. – Давай отправимся по следам. Вырежем каждого и вернем свое. Чую, будет весело!

– Пустая трата моего времени. Без разницы, кто взял Семя. Я и без него сумела выявить причины колебаний Верхних миров.

– Ты пришла лишь за тем, чтобы поделиться со мной этим секретом?

Зайчиха томно улыбнулась, поглядев в небо.

– Ветер нашептал, что вокруг Славии затягивается воронка неотвратимого рока. Воронка, которая втянет наши земли в бедствие совершенно немыслимых масштабов. Они захотели пошатнуть равновесие, понимаешь? Никто и никогда раньше… Что за недопустимое, восхитительнейшее нарушение правил… Когда падет установленная ими преграда, мы обернем ситуацию в свою пользу. Используем этот шанс! И слова Наины Дурноустой сбудутся!

– До сих пор веришь в пророчества этой сумасшедшей? Возвращение Первого… Даже для меня подобное звучит неразумно. – Он посмотрел в сторону холма, на котором копошились крохотные фигурки жителей. – А если не выйдет? Как тогда?

– Ты же меня знаешь. Использую последний козырь.

– Еще один? Сколько же еще игрушек ты от меня утаила?.. Хотя пускай. Быть может, я сгину в погоне за твоей юбкой, как ты и предрекла, но только если желания и мечтания не раздавят тебя раньше, Двуличная Рогнеда!

Птицеобразное существо склонилось над женщиной, обжигающе задышав и задев ее лицо темными спутанными локонами. Когтистый палец скользнул под подбородок, заставив ее посмотреть наверх, на него. Она не испугалась.

Только потянулась, обхватив руками его шею, и приникла долгим поцелуем к тонким губам. В их объятиях слились воедино красота и вопиющее уродство, полная жизни и огня и само воплощение могильной тоски.

Союз, олицетворявший противоположность.

Отстранившись, Рогнеда рассмеялась, изогнувшись в холодных и бледных, словно алебастровых руках. Ветер подхватывал ее смех, разнося по окрестностям, как заразу.

– Я вижу это! Вижу! Не останется нечистых, кроме нас! Когда падут ослабевшие боги, мы заменим их и воцаримся. Мы – новые творцы, что заберут все и не пощадят никого!

Мир будто шатался и скручивался под напором непонятной энергии, бьющей из сплетенных в порыве страсти существ. Шорох муаровых крыльев, свет солнца, аромат горячей гнили – все сливалось воедино, зараженное безумием чарующего голоса.

Внезапно Рогнеда утихла. Точно так же утихает и буря, чтобы позже возникнуть в новом месте, разрушив любые преграды на своем пути.

Она выдохнула, оправила платье и волосы, настроившись на иной лад, точно зверь, сменивший шкуру по погоде.

– Пока держись подальше от Крепости-Улитки, – деловито заметила она. – Тот человек опять там…

– Я не боюсь какого‐то смертного!

– Он необычный сын грязи, Птиц. Думаю, это ключевая фигура в нашей забаве.

– Следовало бы убить его сразу, как он появился. Не люблю, когда враги пребывают в заблуждениях о собственной неуязвимости, – протянул тот, чье имя было утеряно в веках. – Но раз уж его цели нам на руку, пускай живет. Съем позже.

– Нас не должны видеть вместе. Полагаюсь на тебя! Замети следы, как обычно, – попросила она перед тем, как растворилась в тени леса.

Птица поглядел женщине вслед с жадным вниманием, потом хрипло крикнул. Вороны, утомленные непонятными для них разговорами, всполошились, слетели с ветвей и упали на труп змея, покрыв его полностью. Ядовитую плоть ожесточенно терзали, склевывали до костей.

Все живое в округе знало про этот пир.

Вороний хозяин пристально наблюдал, как постепенно исчезают следы заговора. Когда дело было окончено, он пригнулся, с трудом оттолкнулся от земли и взмыл над деревьями, раскрыв рваные крылья – неотделимую часть своего одеяния.

Путь его лежал к едва заметному контуру на горизонте. К Извечному Древу Карколисту.

Соловка появилась на нашем пути, утонув в тягучих сонливых сумерках. Руслан оповестил остальных, что пока не почувствовал тьму, но, возможно, она затаилась. Тогда Щука кивком указал ему на жердь вдалеке. Набалдашником ей служила человеческая голова, испеченная на солнце, точно яблоко. Глаза и губы у нее отсутствовали.

– А вы гадали, туда мы едем или не туда, – натянуто хохотнул Щука. Северянин неодобрительно качнул подбородком и спешился, чтобы с честью похоронить останки человека.

– Они могли подвергаться нападкам разбойников. Вот и решили отпугивать всяких бродяг, от греха подальше, – предался воспоминанием Тимаш. Оскалив зубы, он пояснил Лисе, державшейся от него на приличном расстоянии: – В моем племени так делали. Только с собаками.

– И как вас боги не покарали, – с отвращением произнесла она, подстегнув лошадь и направив ее в сторону соломенных крыш, которые виднелись у склона холма. Ей явно не терпелось оказаться в чистой мягкой постели, пускай и неподалеку от того, кто убивал ее