Орден во всю спину 3 - Константин Владимирович Ежов

Его теневой двойник нёс его на себе, сливаясь с ночным мраком, пока он спешил к цели. К тому моменту, как Косой уже успел захапать золото, Хромов обошёл весь город и вышел в тыл Ланских. Он не имел ни малейшего понятия о том, что в городе разворачивается другая драма. Не знал, что его имя внесли в список угроз Консорциума, да ещё и поставили на самые верхние строчки.

Если бы знал – возможно, он бы рванул обратно и схлестнулся с Косым насмерть.

Сейчас же Хромов, покачиваясь на плечах своего призрачного двойника, чувствовал какое-то смутное беспокойство. Внутри всё зудело от ощущения подвоха, но он так и не мог понять, что именно идёт не так….

– Отходим, – приказал Семён сухим голосом. – Ставим оборонительную линию. Пора выпускать подопытных. Их логово мы до сих пор не нашли.

Он ясно понимал: даже смерть четверых тварей ничего не решала. Их было куда больше, чем можно было вообразить.

И тут ночная тишина разорвалась. С холма, метрах в трёхстах впереди, донеслось топотание быстрых шагов. Кто-то мчался сломя голову!

Семён выхватил фонарь и полоснул лучом по темноте. И застыл. Перед ним, выхваченный белым светом, несся Косой, вцепившись обеими руками в плечи своего теневого клона.

– Чёрт побери… – выдохнул Семён. – Что с ним?

Его захлестнула ошеломлённость. Почему этот "Хромов" бежал сюда? Разве он уже не ушёл к северу?

А Косой, заметив впереди солдат Консорциума, резко свернул влево, намереваясь обойти их цепь стороной. Семён, сжимая в руках пистолет, даже не дрогнул – холодный свет фонаря подчеркивал напряжение на его лице. Магазин щёлкнул, встав на место, и он был готов открыть огонь. Но в тот же миг голос Ярослава Косого, полный ярости и надрывного отчаяния, прорезал ночную тишину:

– Ты что, совсем башкой тронулся?! Ты на кого ствол наводишь? Глаза разуй, посмотри, что у меня за спиной!

Семён инстинктивно прищурился, переводя взгляд в глубину леса. Тусклый свет прожекторов выхватил из темноты нечто неладное. В гуще деревьев, между перекрученных корней и черных силуэтов елей, двигались огромные, бесформенные тени. Они с трудом протискивались между стволами, оставляя за собой смятую листву и раздирая землю когтистыми лапами. И тогда до слуха донеслось низкое, металлическое дребезжание – будто целые связки ржавых цепей тащили по корням, по камням, по мерзлой хвое. Звук этот был тягучим, вязким, и от него по спине пробежали мурашки. Семён замер, сердце ухнуло вниз. Лоб мгновенно покрылся холодным потом. Он понял всё сразу, без слов.

– Да чтоб тебя!.. – выдохнул он сипло. – Ты что, придурок, гнездо Подопытных растревожил?!

Солдаты вокруг него зашевелились, поднимая стволы и нервно переглядываясь. В воздухе пахло сырой землёй, ржавчиной и чем-то кислым, гниющим. Гулкий топот, сопровождаемый звоном цепей, нарастал, превращаясь в сплошную какофонию. Теперь Семён понимал: всё пошло к чёрту. И если они не примут решение прямо сейчас – их всех здесь просто разорвут.

Тьма леса вдруг ожила – из-под деревьев, между чёрных елей и спутанных зарослей папоротника, с жутким треском и хрустом веток хлынула целая лавина Подопытных. Казалось, сама земля задрожала под этим шорохом, топотом и звоном волочащихся цепей. Они двигались плотной массой, похожей на гигантскую стаю пауков, и воздух тут же наполнился кислым, удушливым запахом гнили и мокрой шерсти.

Даже у Семёна, закалённого в десятках операций и привыкшего к любой бойне, лицо побелело. Его пальцы крепко сжали рукоять пистолета, но даже сквозь железную выучку чувствовалась дрожь. Он понимал – это не случайная вылазка одиночек. Косой, в образе "Станислава Хромова", случайно угодил прямо в логово этих тварей и поднял их всех разом. Вот почему на них обрушилась такая буря.

Впрочем, нашлись и те, кто глядел на происходящее с подозрением. В головах некоторых офицеров мелькнула крамольная мысль: "А вдруг это не случайность? Может, Косой привёл их сюда нарочно, чтобы нас смести?"

Но для Семёна всё сразу встало на свои места. Наблюдая стремительный поток Подопытных, он, наконец, убедился: перед ним действительно был Хромов. Ведь Людвиг Булавкин, бывший их союзник, не так давно упоминал – Хромов однажды пустил в ход своего загадочного теневого двойника, который буквально нёс его самого на себе, пока остальные шли. Доказательства были косвенные, но слишком уж крепко сходились в картину.

Ярослав и сам не ожидал, что Булавкин, того не ведая, подыграет ему в такой смертельной игре. Тот своим рассказом фактически укрепил легенду, спрятав под личиной "Хромова" настоящего Сверха. А затем и вовсе пожертвовал собой – ценой собственной жизни прикрыв чужую тайну.

Теперь же Подопытные неслись следом за Косым, захлёбываясь хрипами. Их слюна брызгала, падала липкими каплями на листву, тут же прожигая её едкой влагой. Земля дрожала под их тяжёлым галопом.

Семён, увидев эту картину, мгновенно сорвался на крик в переговорник, и голос его был хриплым, но жёстким:

– Всем в округе – срочно устанавливать линию обороны! Немедленно!

Солдаты вокруг него, сотни людей Консорциума Потанина, уже поднимали оружие, торопливо выстраивались цепью среди деревьев. Но и этого, казалось, было недостаточно – тварей в лесу было не меньше, чем людей, а возможно, и больше. Их зловещая поступь множилась эхом в темноте, и каждый новый удар когтей о камень говорил только одно: ночь превратится в резню.

И всё же Семён отдал приказ держаться. Он понимал, что отступление в этих условиях – верная смерть. Только организованная оборона могла дать им хотя бы призрачный шанс.

В эфире связи раздался хрипловатый голос Семёна:

– Всем подразделениям оставаться на местах! Держите позиции согласно приказам своих взводов! Открыть огонь, держать линию! Мы должны выиграть время для тех, кто ещё не успел уйти из города!

В это время Косой, несомый своим теневым двойником, мчался прочь, спотыкаясь о корни и сучья, но не останавливаясь ни на миг. На бегу он заметил, как солдаты Консорциума Потанина залегли в траве. Они опустились на колени, прижали приклады к плечам и вскинули стволы, образовав живую огневую линию. У них не было ни укреплений, ни щитов, и оставалось только одно – использовать собственные тела как барьер.

Когда над лесом хлестнул первый залп, Косой резко изменил направление, чтобы не попасть под перекрёстный огонь. Его сердце грохотало в груди, словно раскалённый молот, а