Наследник Воли - Александр Горин

капли прежней ненависти или зависти. Я видел смущенное, даже растерянное уважение и что-то похожее на братскую гордость. Он был похож на того старшего брата, каким его помнил прежний Ярослав — сильного, чуть надменного, но готового встать горой за своего.

Он не нашел больше слов и резко, по-мужски, протянул мне руку, а я протянул в ответ свою и мы крепко пожали друг другу руки.

Вот ты какой, настоящий Владимир. А с тем другим, ненастоящим, я разберусь. Я пойму, что с тобой не так и почему ты так меня ненавидишь.

Мой взгляд скользнул вслед уходящему Князю. Он шел к трону тем же неспешным, властным шагом. Проходя мимо Строганова, Князь не повернул головы, но инквизитор чуть склонил свою. Совсем чуть-чуть. Я не понял, был ли это жест почтительности вассала или тот самый кивок, который говорил: «Все сделано как надо».

Холодная ярость, которую я подавил во время атаки, шевельнулась внутри, но я не подал виду. Строганов оставался загадкой, но теперь я знал его почерк, а он, в свою очередь, знал мою стойкость.

И теперь я был в какой-то степени под покровительством Князя и, вероятно, начальник Департамента Тайной Канцелярии не будет применять ко мне активные методы вербовки. Или вообще пересмотрит свое отношение, хоть в это и слабо верилось.

Наш триумф висел в воздухе, густой и сладкий, как дым от дорогих благовоний. Граф Нестеров. Это слово переходило из уст в уста, обрастая восхищением, завистью и новообретенным уважением. Отец, все еще не веря своему счастью, принимал поздравления, и его осанка за вечер изменилась до неузнаваемости — он снова стал правителем, а не затравленным зверем.

Я поймал взгляд Лады через зал. Она стояла рядом с родителями, и на ее лице была не радость, а тревога. Она сделала едва заметное движение ресниц, еле уловимый жест веером в сторону балкона. Хочет поговорить.

Избегая восторженных взглядов и назойливых вопросов, я двинулся к балкону, делая вид, что мне нужен свежий воздух. Прохладный ветер обдул лицо, смывая остатки напряжения от боя и давящей атмосферы зала. Я ждал, прислонившись к каменной балюстраде и глядя на темнеющие сады Князя.

Через несколько минут легкие шаги нарушили тишину. Лада подошла ко мне совсем близко. Она смотрела на меня снизу вверх, из-под длинных темных ресниц, и в ее глазах светилось неподдельное восхищение.

— Ты был… невероятен, — тихо сказала она тоном, который я раньше не слышал. — Когда ты стоял против трех стражей… Я не дышала. Никто никогда…

Лада запнулась, слегка покраснев, и опустила взгляд.

Женские штучки. Пятая заповедь разведчика всплыла из памяти сама собой: разведчика может погубить красивая женщина, но это не значит, что разведчик должен сам погубить красивую женщину. Красивую женщину разведчик должен игнорировать. Сложная задача, когда она стоит так близко и так вкусно пахнет.

— Стражи просто выполняли свою работу, — нейтрально ответил я, сохраняя отстраненность в голосе, — а я выполнял свою.

Ее выражение лица стало серьезнее, Лада сделала шаг назад.

— Ты видел взгляд моего отца после того, как Князь вернул вам титул? — прошептала она, не глядя на меня. — Он жаждет подчинить тебя себе. Теперь, когда у него есть законный наследник с силой… он не остановится.

— Я знаю, — тоже тихо ответил я. — Но теперь у нас титул и покровительство Князя. Мы можем диктовать условия.

— Ты наивен, Ярослав, — в ее голосе прозвучала горечь. — Для таких, как мой отец, это лишь делает добычу ценнее. Он будет давить на тебя через отца, через долг, через меня. Твоя победа сегодня усложнила игру.

Она была права. Я выиграл битву, но война только начиналась.

— Дуэль, — сказал я, меняя тему. — Завтра на рассвете. Что ты знаешь?

Лада на мгновение закрыла глаза, будто припоминая.

— Дмитрий не станет биться с тобой честно. Он мастер «Клинка Тени» — техники, которая не атакует волю, а перерезает энергетические каналы. Один точный удар, и твоя сила иссякнет на несколько часов. Он оставит тебя беспомощным перед всеми.

Ценная информация. Именно то, чего не было в книгах.

Я внимательно посмотрел на нее. Пора задать вопрос, который не давал мне покоя.

— Спасибо за информацию, — медленно проговорил я. — Я хотел спросить тебя про твою «помощь» во время ужина в вашем имении. Про твой предательский удар, который разбил всю мою защиту и свалил меня с ног.

Глава 16

Ее лицо изменилось мгновенно. Стеклянная пустота накрыла голубые глаза, смывая все эмоции, как волна смывает рисунки на песке. Это было то самое переключение, которое я видел в их имении. Не эмоция, не обморок — мгновенное, пугающее отключение личности, как будто кто-то щелкнул выключателем.

Она замерла на доли секунды и тут же снова стала сама собой. Лада побледнела еще больше и в порыве схватила мою руку.

— Нет, нет, нет… — зашептала он, сбиваясь и не находя слов. — Ты не так подумал… Пожалуйста, не думай, что я… что я хотела тебе зла. Я не могу все рассказать. Отец… он…

Ее пальцы были ледяными, а в глазах стоял настоящий, животный страх. Она на секунду замолчала, глядя на меня умоляющим взглядом.

— Прости меня, Ярослав, умоляю. Я… я не хотела. Ты не представляешь… — голос ее сорвался, и она потянулась ко мне. — После того, как ты упал после моего удара тогда на ужине… Я думала, ты больше никогда… что ты возненавидишь меня. А мне больше не к кому пойти. Никто, кроме тебя… Ты первый, кто посмотрел на меня… не как на вещь.

Она отвела взгляд и румянец выступил на ее щеках.

Внутри все сжалось, ее искренность ошеломила меня. Инстинктивно моя рука дрогнула, готовясь обнять ее хрупкие плечи, успокоить, ободрить.

Но я резко остановил себя. Она сканировала тебя, помнишь? Тогда, на смотринах, она принесла мне морс и сканировала тебя, искала слабину или еще что-то. Она ударила тогда на ужине так, что я чуть не лишился всего. Доверять нельзя. Ее искренность сейчас могла быть такой же маскировкой, игрой на чувствах, в которой я был пешкой.

— Я понимаю, — сказал я отстраненным голосом. — У каждого из нас есть демоны, с которыми приходится бороться.

Ее лицо исказилось от боли, словно я ударил ее. Глаза наполнились слезами, они покатились по ее бледным щекам, оставляя влажные дорожки в лунном свете.

— Я… я понимаю, — прошептала она. — Ты мне не веришь. Не доверяешь. И… я не могу тебя винить.

Во мне что-то дрогнуло, внезапная волна влечения к ней, желания помочь