Стажер Зеркального сыска - Юлия Борисовна Гладкая

– Вы, наверное, в следователи метите? – уточнил стажер. – Уж больно ловко у вас выходит.

– Имеется такая задумка, – согласился парень, – меня, кстати, Егор звать.

– Дмитрий, – маг пожал городничему руку и кивнул на подсвечник, – этим били.

– Больше нечем, – согласился полицейский, – тать, видно, услышал шаги и спрятался за дверью, а как девушка вошла, так он ее со спины, значит, и того. – Егор изобразил удар, и Митя поморщился.

– Ладно, спасибо вам, но сейчас я хочу оглядеть комнату своими методами, – намекнул он.

– Конечно, господин маг, пожалуйста, – городовой поспешно спрятал блокнот в карман, – только вы уж будьте любезны, не трогайте ничего, чтоб сыскарям опосля сподручней было.

– Постараюсь, – кивнул Митя и, словно случайно вспомнив, спросил: – А вам тут рисунки не попадались?

– Никак нет, – отрапортовал Егор, – никаких рисунков.

– Благодарю, – отозвался маг, затворяя за городовым дверь. Оставшись один, он первым делом взял зеркальце и, пристроив его так, чтобы видеть отражение комнаты, воспользовался силой. Комната в зазеркалье мгновенно преобразилась, каждый предмет точно засиял, готовый рассказать свою историю. Однако Митя искал следы магии. Поворачиваясь вокруг себя, он вглядывался в отражения, надеясь приметить след чужой волшбы. Увы, все зря. Кроме него самого тут никто не колдовал. Тогда стажер, аккуратно переступив через лужу, подошел к уцелевшему оконному стеклу, собираясь шагнуть в зазеркалье, чтобы увидеть все происходящее своими глазами.

Нутро предательски задрожало, а ладони вспотели. Все же такое он изучал под руководством Игната и ни разу не пробовал провернуть самостоятельно. Митя даже подумал, не вызвать ли наставника, но устыдился своего страха. Не желая более мяться, он коснулся пальцами стекла и, сосредоточившись на том себе, что размыто отражался в окне, использовал магию.

Миг, и его втянуло в отраженный мир. В комнате все поменялось местами. Зажженная свеча вдруг оказалась погасшей, а дверь распахнутой. Мысленно представив эту же комнату час назад, маг как бы скользнул по отражениям.

Получилось. Момент оказался удачный. В комнатке царил порядок. Шкатулка на комоде стояла закрытая, а книга лежала на дальней кровати, видимо, хозяйка читала ее перед сном.

Внезапно отражение вздрогнуло и на пол посыпались осколки. Соседнюю створку открыли, и некто в темном полез внутрь. Оглядевшись, лиходей принялся за поиски. Выдвинул ящики, выкинул из них одежу. Сунулся под матрацы и из-под одного вытащил коробочку, которая тут же полетела на пол, а содержимое, видать, те самые тридцать рублей, тать сунул в карман. Дальше ему чем-то не угодила книга, и он, вырвав из нее страницы, отбросил ее в сторону. После кинулся к этажерке, рьяно смахивая с полок вещи девушек.

Именно в этот момент он, верно, услышал шаги. Потому как сунулся к столу, ухватил с него подсвечник и замер. Теперь он стоял лицом к окну, и Мите наконец-то удалось его разглядеть. Курносый, вихрастый малый. В кособокой шапке и поношенной шинели. Он ощерился, ожидая жертву, и Митя приметил, что у того не хватает трех передних зубов. Дверь отворилась, впуская Евдокию, но стажер не успел увидеть, что случилось дальше. Ощутив резкую слабость и одновременное небывалую легкость, точно душа от тела отлетает, он с усилием потянулся в реальный мир и, выскользнув, едва не рухнул на пол, прямиком в кровавую лужу.

На дрожащих ногах он дошел до двери и вывалился за порог, как побитый. Да уж, не зря Игнат Исаакович говорил, что у каждого свой предел. Раньше Митя погружался лишь на несколько мгновений и вот теперь перестарался.

Не чуя в себе сил, он опустился на ступени и, прижавшись к перилам, вытер со лба испарину.

В таком виде его и нашла Марфа.

– Ох, батюшки, что ж это с вами? – Девушка всплеснула руками и, не дожидаясь ответа, кинулась вниз, а затем вернулась, сунув в руки мага кружку воды. – А ну пейте холодненькой, полегчает.

Митя не отказался.

– Еще, – прошептал он, выпив воду, клацая зубами о край стакана.

После второго стакана стало легче, поддерживаемый горничной маг спустился на кухню, где на него с изумлением уставился старик Клим. Городовой Егор куда-то подевался. Возможно, допрашивал зевак.

– Где Пелагея? – спросил Зеркальщик, обводя кухню взглядом.

– Так домой ушла, – Марфа пожала плечами, – сказала, что более ничего не ведает, а ежели вопросы какие, так сами знаете, где ее искать. – Заметив, как скривился Митя, девушка похлопала его по руке. – Да не серчайте вы на старушку. Она чудная, но добрая. Вы погодите уходить, у меня тут кое-что для вас имеется, – девушка достала что-то с полки и протянула магу, – вот Дуня это вам отнести хотела, вы же Митя, да? Мне Клим сказал.

– Митя, – согласился маг, развязывая края тряпицы, внутри оказалось с десяток листов с рисунками. Сообразив, что попало ему в руки, он поскорее сунул их за пазуху. – А скажите, если Евдокия это тут оставила, наверх-то она зачем пошла?

– Так шальку мою выпросила надеть, видно, хотела вам понравиться, – грустно улыбнулась Марфа и отвернулась, пряча выступившие слезы.

Митя молча поднялся и вышел из кухни. У входной двери он столкнулся с Егором. Рядом с городовым стояла купчиха. Из-под ночного чепца торчали папильотки. Бордовый бархатный халат придерживал алый кушак. Завидев мага, женщина нервно икнула, но Митя не обратил на нее внимания.

– Ищите молодчика. Вихрастого. Курносого. В шинели. И вот еще, трех передних зубов нет, – сообщил он городовому, и тот, не спрашивая, откуда Мите это известно, поскорее записал приметы в книжицу. – Будут вести – сообщите в департамент, – попросил маг, прежде чем уйти.

– Сделаю, – отозвался полицейский, и Зеркальщик, кивнув в ответ, покинул злополучный дом.

До гостиницы Митя добрался уже за полночь. Поскорее раздевшись, он взял рисунки и аккуратно разложил их на столе. Всего набросков оказалось девять штук. На первый взгляд ничего особенного. На одном вроде бы клубок, на другом три кругляша. С третьего на Митю взглянул он сам, во всяком случае, сходство, безусловно, имелось. Разве что половину лица на рисунке автор заштриховал, изображая не то тень, не то синяк.

Поморщившись, стажер отодвинул этот рисунок в сторону, размышляя, что, видимо, по нему Евдокия его и узнала. На следующем рисунке Митя увидел зеркало. Он уже хотел отложить картинку, как вдруг ему почудилось в ней что-то странное. Усилив огонь в газовой лампе, маг склонился над наброском и почуял, как на шее волосы встают дыбом. Черные, белые линии причудливо переплелись, и теперь он отчетливо видел в зеркале девушку, застывшую,