Стажер Зеркального сыска - Юлия Борисовна Гладкая

так же сумку утянули, была сума, и нетути. Манька-то, молчунья, сразу не рассказала, а уж как Нюрку обнесли, так и призналась во всем. Так что, господин маг, теперича уж и я боюсь на базар идти, мало ли, вдруг очарует кто да все покупки стащит?

– Вас, Лукерья Ильинична, ни один негодяй не тронет, – успокоил Митя женщину, – и не потому, что вы его вмиг зашибете, а потому, что вы у меня работаете. Поди ж весь город о том знает, а кто станет связываться с Зеркальщиками? Уверен, таких нет. Благодарю, было очень вкусно. А теперь я, пожалуй, поработаю, и сделайте милость, не беспокойте. – Маг быстрым шагом вышел из кухни и, только затворив за собой дверь кабинета, успокоился. Лукерья хоть и любила поговорить, а все же покой хозяина нарушать не станет.

Достав из стола папку, стажер устроился на тахте поближе к печке. Кухарка заблаговременно затопила буржуйку, и теперь в комнате царило блаженное тепло. Потрескивали дрова, согревая железное нутро печи, искрились на окне морозные узоры, дом дышал тишиной и покоем.

Митя попытался сосредоточиться на рисунках, но в голову отчего-то лезли сплетни, рассказанные Лукерьей. То и дело он ловил себя на том, что размышляет, мог ли тут промышлять неизвестный маг или все случайно. Стажер вновь поглядел на портрет Пелагеи, созданный Филимоном, и задумался: что, если эти события и старуха связаны?

Право слово, он не мог себе представить, чтобы Пелагея обирала горожанок, но смутное чувство, что в их уездном городке все связано, не покидало мага.

Так и не сумев сосредоточиться на деле, Митя решил прогуляться и, как говаривал наставник, проветрить мозги.

За то время, что он пробыл дома, погода испортилась. Налетевший с севера ветер принес косматые тучи. Теперь из их рыхлых боков, точно из дырявых перин, сыпал на землю снег. На улице сделалось зябко и неуютно, а ощущение праздника, которое до этого будто наполняло воздух, исчезло. Митя брел по тротуару, рассеянно наблюдая за фонарщиками. Те, сетуя на погоду, спешили зажечь газовые фонари. Хоть призрачное синеватое пламя не слишком-то и освещало дорогу, это было всяко лучше, чем блуждать впотьмах.

Приподняв воротник, маг поежился. Снегопад и сумрак не улучшали и без того тусклое настроение. Хотелось бросить все, взять билет на дирижабль и махнуть к морю, хоть на пару дней. А что, он вполне мог себе это позволить; опять же, Игнат Исаакович разрешил отдохнуть, а Митя и море-то видал разве что на открытках. Идея показалась столь заманчивой, что стажер принялся прикидывать, хватит ли тех денег, что у него нынче при себе, на билет в лето, а ежели хватит, то не проделать ли этакий кунштюк? Однако где-то на задворках мыслей маячили и Евдокия, словно спящая царевна, заплутавшая в мире грез, и загадки, оставленные иноком, и даже сказанное аптекарем. Все вместе не давало покоя, и Митя чуял: убеги он хоть на край света, а все ж не отпустят его сии таинства, пока он сам, лично, с ними не разберется.

– Дмитрий! – Окрик заставил мага вздрогнуть и растерянно завертеть головой, ища того, кто его позвал. – Дмитрий, день добрый. Али вечер. В такую погоду и не понять. – Городовой Егор, придерживая шапку, улыбался стажеру светло и добро.

– Твоя правда, – согласился маг, пожимая протянутую для приветствия руку и дивясь, как это его занесло к отделению городской полиции, вроде хотел идти к вокзалу. – Как служба?

– Идет, вот сейчас раскочегарим, и на вызов. – Егор шмыгнул носом и кивнул на паровик, подле которого возился чумазый мужичок, недовольно стучащий кургузым пальцем по шкале нагрева, будто от этого что-то зависело.

– Да уж, не сидится лихим людям в такое время по домам, – поддакнул Митя, с интересом разглядывая паровую машину. – А вот подскажи-ка мне, Егор, слыхал ли ты про чудные кражи в торговых рядах? – неожиданно сам для себя спросил Митя и замер, вдруг как засмеет его новый знакомый, но Егор и не думал насмехаться, только поморщился.

– Кто ж о них не слыхал, торговки нас уже извели своими жалобами, все им черти да колдуны мерещатся. – Городовой вздохнул. – Представляете, эти неугомонные особы даже священника вызывали!

– Наслышан, – коротко кивнул Митя, про себя радуясь, что проблема общеизвестна, – а ты сам что об этом думаешь?

– Я-то? – Егор смутился. – Наше дело настоящих злодеев ловить, а не надуманных, но если честно, – парень взглянул прямо в лицо мага, – то есть мысль, что завелся в рядах неучтенный, а может, и вовсе отступник, во всяком случае по вашей части.

– Даже так? – Стажер чуть склонил голову набок. – Подскажи, с чего такие размышления?

– С того, что ворье всегда было, – начал Егор, – есть среди них умельцы, кто, скажем, кошель стащит, и не почуешь, но чтоб обирали лотки на пустой улице, это впервые. Да и размах не тот, понимаете? А еще эти нападения посреди бела дня. – Городовой пнул льдинку. – Так что не обессудьте, господин маг, но проверили бы вы это вот все.

– Проверим, – пообещал Митя, – а про нападения что знаешь?

– Егорка! Мы едем или до утра станешь с дружком лясы точить? – позвал городового напарник, усаживаясь поудобнее в паровик.

– Помалкивай, балда! – огрызнулся Егор, но спорить не стал. – Вы уж извините, Дмитрий, давайте позже обговорим, пора мне.

Митя кивнул, и городовой поспешил занять свое место. Паровик выпустил клубы пара и, грохоча железным нутром, враз умчался по заснеженной улице. Проводив его взглядом, маг замялся, размышляя, не стоит ли вначале самому разузнать, что к чему, а уже после докладывать начальству, но, вспомнив прошлые события, передумал, развернулся и, не сомневаясь более ни секунды, направился в департамент. О мечтах побывать на море он боле не вспоминал.

Пахом, прикорнувший было у печи, вздрогнул, когда за Митей хлопнула дверь.

– Игнат Исаакович еще тут? – спросил Митя, не дожидаясь, когда денщик начнет ворчать.

– Тута его благородие, припозднились нонче, – пробурчал старик, щурясь. – А вы разве не выходной?

Митя не удостоил денщика ответом. Быстрым шагом он прошел по пустому коридору и, коротко стукнув в дверь, вошел в кабинет наставника.

После освещенного коридора стажеру почудилось, что он провалился в банку с чернилами, до того тут было темно. Только тускло мерцала лампа окоматографа. Игнат Исаакович, вздрогнув, прикрыл лампу рукой, прекращая сеанс.

– Какого рожна, я спрашиваю?! – начал он, зажигая лампу, но, увидев перед собой стажера, смилостивился. – Митя, дружочек, ты чего тут? Неужто так опостылела прислуга, что решился бежать от нее на работу?

– Тут другое, – признался маг, снимая шапку, – Игнат Исаакович, помните, торговка Курыгина нам жалобы присылала?

– Смутно. – Наставник