Стажер Зеркального сыска - Юлия Борисовна Гладкая

– Смысл в том, что она жалуется на пропажу с помощью магии, вот я и подумал, – принялся объяснять Митя, но маг прервал его:

– Голубчик, отчего ты вечно ищешь проблему там, где, возможно, ее и нет? Вот скажи, сдалась тебе эта Курыгина? Мало ли торговки языками мелют, неужто нам к ним по каждому шепотку бежать?

– Вы, конечно, правы, – согласился Митя, – но я бы проверил. Опять же, история имеет развитие.

– Это какое же? – Игнат вытащил трубку и принялся набивать ее табаком.

– Имеются две потерпевшие, возможно, заметьте, я не утверждаю, только возможно, что они подверглись магическому воздействию. А это значит…

– Что в городе отступник, – продолжил его мысль Игнат, чиркая спичкой, рыжий отблеск на миг озарил его лицо, и Митя ощутил некое волнение, но, не придав тому значения, тут же позабыл. – Меж тем, – вещал наставник, – возможно, что эти ваши нападения не более чем проделки ворья, все знают, что к праздникам они особо лютуют. Подумайте, милый друг, заслуживает ли призрачный шанс найти неучтенного вашего времени?

– Я бы все же проверил, – уперся Митя, хотя и сам уже был не рад этому разговору, чувствуя неловкость.

– Умываю руки! – Игнат пыхнул трубкой, выпуская кольца ароматного вишневого дыма. – Воля твоя, хочешь гоняться за тенью, отчего бы и нет. Молодо-зелено, опосля сам поймешь, что к чему. А пока у тебя все еще имеются свободные дни, так и трать их, как желаешь. К слову, задержались мы нынче, идемте-ка по домам, подвезти?

– Мне недалеко, – отозвался Митя, – позвольте полюбопытствовать, а что за око вы просматривали?

– Из старого дела, ничего особенного. – Игнат отворил дверь, пропуская стажера вперед.

Митя еще с вечера предупредил Лукерью о своем желании посетить пострадавших женщин и тут же попал в сети прислуги.

– Вместе пойдем, – заявила та, прибирая со стола после вечерней трапезы. – Ты, господин маг, уж слишком важный, перепугаются дурехи, а со мной и тебе сподручнее будет, и им не так страшно. И ежели соберетесь по рядам пройтись, я с вами, для дома продуктов прикуплю и подскажу, кто из торговок, обнесенных нонче, на месте будет.

Маг хотел было возмутиться, но понял – все зря. Возможно, в словах Лукерьи имелся резон, ведь Зеркальщиков не особо жаловали, хоть и не осмеливались говорить это в лицо, но более этого прислуге хотелось, чтоб товарки увидели ее хозяина. Наверняка она всем уши прожужжала тем, что работает на мага, так почему бы не уважить женщину. На том и порешили.

Утро выдалось ясным и на редкость морозным. Пытаясь спрятать лицо в воротник, Митя не сдержался:

– Лукерья Ильинична, объясните мне, малахольному, отчего мы хотя бы сани не взяли, то, что ходок или паровик напугают ваших кумушек, я уразумел, но сани-то чем не угодили?

– Ох молодежь пошла! – только и отмахнулась Лукерья, мелко семеня рядом со стажером. – Привыкли, чтоб вас от порога до порога доставили, понапридумывали всякого. А ходьба так-то тело укрепляет, а в здоровом теле и думы чистые.

Митя только возвел глаза к безоблачному небу и шмыгнул носом, переубедить прислугу он боле не пытался.

В избе их уже ждали. Хозяйка дома, Нюрка, хилой Мите не показалась. Отнюдь, румяная, щекастая, она могла дать фору кому угодно из его знакомых. Видимо, Лукерья успела предупредить подругу, потому как стажер заметил накрытый стол, а на самой Нюрке цветастый платок с бахромой, явно из тех, что достают из сундука только по праздникам. Вторую женщину он сразу и не приметил. Миниатюрная, тонкая, с большими карими глазами. Она сидела в углу, нервно теребя красными от тяжелой работы пальцами пуговицу на кофте. Комнату, обставленную просто, но аккуратно, прочно пропитал чесночный дух. Ситцевые занавески на окнах, самовязаные коврики на полу и скамье под окном придавали жилью уюта.

– Ох, шельмы, обе здесь! – обрадовалась Лукерья, скидывая тулуп и принимая хозяйское пальто, а после обметая веником вначале Митины туфли, а после и свои валенки. – Вот, пожалуйста, господин маг, обе они тута, что одну обворовали, что другую. Уж вы их шибко не пужайте, горемычных, и так натерпелись, так я говорю али нет?

Нюрка закивала, да так сильно, что Митя побоялся, как бы у женщины голова не отвалилась, другая же гостья лишь моргнула. Маг даже поймал себя на том, что прислушивается, дышит ли она вообще.

– Ну что, господин маг, давай, спрашивай, – разрешила Лукерья, устраиваясь у окошка и сооружая себе бутерброд из черного хлеба с сальцем и луком.

– Сударыни, я хочу услышать, что именно с вами произошло, когда это случилось и где, вы можете мне рассказать? – Митя строго взглянул на Нюрку, и та, покраснев пуще прежнего, затараторила:

– Чего уж тут не сказать, скажу, только я и не помню толком-то ничего. Знаю, что на рынке была, снеди прикупила. Нешибко много, так, калач, да лука с яйцами, табаку еще взяла, не для себя, не подумайте, деду своему на понюшку. Вот вроде бы и все, хотя нет, свечи еще были и шкалик, супротив простуды.

– Спасибо, я понял, что вы приобрели, дальше что было? – Митя подошел к окну, разглядывая засыпанный снегом двор.

– Что было? Да ничего, купила и пошла себе до дому, разок вроде как голову повело, а потом ничего, а как пришла домой – сумки-то и нет. Уж я искала, металась – все впустую. – Тяжело вздохнув, Нюрка подперла щеку рукой.

– А подскажите, где именно у вас закружилась голова? – уточнил Митя, доставая из кармана зеркальце.

Заметив это, хозяйка выпучила глаза и, облизав враз пересохшие губы, прошептала:

– Тама, в проулке меж домов. Вонь в нем вечная, вот и… А вы, господин маг, чего делать со мной станете?

– Я всего лишь посмотрю на вас в зеркало, если вы не против. – Митя подошел к женщине и, подняв зеркальце у нее над головой, направил силу. Изображение дрогнуло. Отражение точно раздвоилось, показывая одновременно и саму Нюрку, и нечто такое, что ее окутывало. Митя внимательно вглядывался в эту дымку, стараясь ничего не упустить, и его старания увенчались успехом. Со стороны затылка картинка чуть смазалась, точно на зеркальце дыхнули, исказив изображение. Маг удовлетворенно улыбнулся и, переведя взгляд на хозяйку дома, неожиданно заметил, как та побледнела.

– Полноте вам, – произнес Митя, убирая зеркало, – видите, это ничуть не страшно и не опасно. Сударыня, можете теперь вы занять сие место?

Женщина, которая до этого молча сидела в углу, вздрогнула. В ее глазах читался неподдельный страх, и Мите вдруг стало совестно за то, что он Зеркальщик, которого