Сансара 2 - Евгений Кострица

– Только не так. Что-то было неправильно, да?

Вздохнув, Инь объяснила проблему и рассказала, как ее можно решить. Кое-что поняла и сама. Всё же это ее первый опыт, неудивительно, что вышло именно так. Это не страшно, у них впереди еще целая ночь, но было и понимание, что всё это неправильно и неразумно. Юля любила не ее, а образ в своей голове. Она видит Моню.

Бедная девочка… Гуманнее оставить всё это, как есть.

После работы над ошибками Юле не терпелось проверить всё в деле, поэтому ускорила восстановление наиболее эффективным для этого способом, благо недавно писала конспект.

Встав, Инь положила ей ладонь на затылок и чуть подтолкнула, задав нужный темп, закрыла глаза. Впервые так ласкали не она, а ее, и в этом был свой особенный, восхитительный вкус. Что в таких обстоятельствах ужасно, неправильно, но… Как же сладок порок…

Мири всегда говорила, что запретное наслаждение всегда самое сильное. Инь поняла это только теперь. Она ведь не Моня, и словно ворует блаженство, которое дарили только ему. Почему-то ей вспомнился недавний кошмар, где она стала Сири. И, похоже, становится ей прямо сейчас, с каждым движением бедер, наслаждаясь техничным и чувственным сексом, уже с другой стороны.

Пальцы судорожно вцепились в ее мягкие, шелковые волосы, слезы жгли веки, но остановиться Инь уже не могла – не сейчас, когда Юля любила так отчаянно страстно. Моня был в ее голове.

12

Инь проснулась от утреннего света, который пробился сквозь шторы, еще не понимая, – кто она, где, и как попала в объятия доверчиво прижавшейся к ней спящей девушки. Тепло ее тела и легкий запах ванили обволакивали ощущением уюта, комфорта и безопасности, как бы уговаривая ничего не менять, раз всё уже хорошо.

Вспомнив себя, Инь замерла, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить. Юля дышала спокойно и ровно, уткнувшись лицом в ее грудь. Рукой обнимала за плечо, а ногу перекинула через бедро, словно опасалась остаться одной, пока спит. Ее черные волосы с красными прядями разметались на подушке, а длинные ресницы дрожали – под ними досматривают утренний сон.

Полуулыбка подсказывала, что он был приятным, и сердце Инь болезненно сжалось, зная, – пробуждение таким вряд ли будет, раз Мони всё еще нет. К своему стыду, она не могла отвести взгляд от этих мягких и чувственных губ, которые хотелось разбудить поцелуем.

Податливое тепло обнаженной девушки было таким близким, таким живым, что Инь задохнулась от возбуждения, едва удержавшись от того, чтобы не воспользоваться ее беззащитностью прямо сейчас. Она нервно сглотнула, чувствуя, как жар внизу, уже знакомый, пугающий, властно требует разделить его с жертвой, чтобы воспламенить и ее.

Не подозревая об этом, Юля повернулась, прижалась ближе, ее бедро скользнуло по животу и, встретив преграду, осталось на ней. Это невинное прикосновение было как удар тока – острое, почти болезненное удовольствие пронзило, заставив Инь выдохнуть, словно спустив с нее воздух.

Это что, специально? Неизвестно, кто тогда жертва!

Ночью видела Юлю совершенно другой. Можно сказать, она доминировала несмотря на весь опыт Инь. Энергия и неожиданный для хрупкого существа темперамент, легко били класс «красного дома».

Инь, конечно, боролась, старалась погасить возбуждение, но воспоминания – яркие и горячие – всё усложнили, заставив гореть уже от стыда. Какое это низко, подло, коварно! Как только могла так поступить? Значит, может и прямо сейчас!

Юля слабо шевельнулась, снова улыбнулась во сне и прошептала: «Монечка, милый…», тем самым будто невольно спуская курок.

Это и было, как выстрел в голову, избирательно выбивший разумную часть. Зато животная, наконец, получила свободу. Контролировать ее теперь было некому, поэтому победил самый сильный инстинкт.

Инь прижалась губами к тонкой, бледной шейке, аки голодный вампир. Юля непроизвольно выгнулась навстречу касанию и глубоко вздохнула. Этот мягкий звук подлил масла в огонь, и ладонь хищно скользнула между худеньких ножек.

Ресницы затрепетали – девушка проснулась. Всё еще не открывая глаз, повернулась и притянула Инь ближе к себе, прижимаясь всем телом. Она наклонилась, ее губы нашли Юлины и поцеловали – жадно, отчаянно, словно прощаясь. Их язычки встретились, сплетаясь в медленном, чувственном танце, который заставил забыть обо всем.

Странно, но это не принесло никому из них радости, хоть и по разным причинам. Напротив, только неловкость, смущение и чувство вины. Страсти улеглись, и каждая из них не знала, как вести себя дальше. Что им теперь делать, стоит ли об этом поговорить?

Первая нарушила молчание Юля:

– Сделаем вид, что ничего не случилось, да? Я… я не хочу об этом думать. Если начну, снова останусь одна. А я не могу, понимаешь?

Встав с кровати, Инь молча кивнула и отвернулась, чтобы не увидели слез.

Воровка. Моня ее не простит за такое.

– Тебе пора в школу, – сказала Юля, и ее голос, хоть и мягкий, прозвучал как приказ. – Помогу собраться, чтобы не спалили тебя.

– Я тогда в душ.

– Нет, ты не идешь в душ! – отрезала та, скрестив на груди ручки. – Моня не делает так. Он вообще редко моется, пока я не заставлю.

Инь поморщилась, зная, чего он не делал еще, но вновь послушно кивнула, понимая, что спорить нельзя. Это не ее дом, а Юля права. Надо войти в образ так, чтобы быть, а не казаться Моней. А это сумма привычек, где важна каждая мелочь. Ну вот за что это всё?

– Но зубы он чистит? – устало вздохнула, надеясь хотя бы там смыть с кожи пот.

– Не каждый день. А ты уже выглядишь как кинозвезда! – заключила Юля и, встав с кровати, потянулась, даже не думая прикрыть наготу.

– Но… – решилась-таки возразить Инь, стараясь на нее не смотреть.

– Никаких «но», – перебила та строго. Ее пальцы коснулись подбородка Инь, заставляя поднять голову. – «Режим Моня» – понял меня?

– Да, – обреченно согласилась она. – Ты настоящий тиран.

«Неудивительно, что Моня такой…» – добавила уже про себя.

– Да. Всегда. – Юля улыбнулась – слабо, но с оттенком удовлетворения. – Пойдем, помогу одеться. А то ведь напялишь под брючки кружевные трусы.

Скривившись, Инь пошла за ней следом, вынужденная эти насмешки терпеть. Она не станет здесь «Тёмой», но в мужском теле легко точно не будет. Если только не «переключится», как сделала Юля – не в силах принять ужасную правду, подогнала ее под себя. Теперь искренне верит, что с ней ее Моня, у которого очередной шизотерический глюк.

– Вот, – продолжила экзекуцию та, доставая из шкафа его повседневные вещи, – мятые джинсы, застиранную футболку и видавшую