Река Великая - Максим Николаевич Николаев

— Пусть, — решительно сказал Андрей. — В тюрьме тоже люди сидят.

Не успевший еще просохнуть с реки, он снова начал потеть. Власий с выражением мрачной задумчивости глядел на тихую воду. В душном воздухе стояла тишина, и только издалека, со стороны соснового бора, доносилось нежное пение лесной голубки.

* * *

Пока Александр был в храме, вещевых пожертвований в офисе «Верочки» еще прибавилось. В одном из новых пакетов в углу на полу были стопкой сложены детские вещи. Директору фонда сразу бросился в глаза коричневый след от утюга на ткани: раз такое сверху положили, то, как Бог свят, остальное еще страшней.

— Ивановы, что ль, были?

— Ивановы. Кабачки еще привезли. — Нектарий поднял глаза от компьютера. — Не стал отказываться. — За спиной у помощника, отдельно от остальных, стоял огромный мешок ростом почти с него самого — Александр заметил его только сейчас.

— Правильно не стал. Раз от ненужного откажешься, второй раз и нужного не предложат.

Никто из подопечных постылую овощь даже насильно не брал, и в прошлый сезон до самого октября носил Александр в мусорный контейнер мешки с неблагодатными дарами. Нынче опять поспели. Ужель нарочно сажают их Ивановы целыми грядами, чтоб над фондом глумиться?! С виду старики простые, как два медных гроша, а Бог знает, что про себя думают.

Он снова пошел в храм и, когда вернулся, застал разговор Нектария с незнакомой подательницей. Это была женщина лет пятидесяти с простоватым лицом без косметики. Вещи от нее состоянием были много лучше, чем те, что доставались фонду в наследство от многочисленных внуков стариков Ивановых, а некоторые — даже с этикетками. Вдобавок к этим дарам незнакомка положила в ящик для пожертвований тысячную купюру. Настроение у директора фонда немного улучшилось. Он уселся на стул рядом с Нектарием, достал телефон и стал читать, что нового написали в комментариях в их группе «ВКонтакте», иногда откликаясь на приветствия прихожан.

К обеду поток людей иссяк, так что даже продавщица Катерина за прилавком церковной лавки задремала, уронив голову на руки. Разбудил ее скрип отворяющейся двери. Рослый мужчина быстро поднялся по мраморным ступеням. Андрей Евстафьев был коротко пострижен и одет не просто на выход, но на выход в город, так что священник в первую минуту не узнал его.

Вчерашним утром «ВКонтакте» рыбак написал ему об обыске у язычников и аресте их главаря. Александр ответил, что в конце недели они с Нектарием повезут посылки по деревням, и когда будут в Малых Удах у Алены Семеновой, то заглянут заодно к нему и побеседуют без лишних ушей. Но, видать, что-то еще приключилось. Судя по выражению лица, вести были недобрые.

— Дубенков ящеры сожрали на реке!

— Что за Дубенки? — Александр указал ему на стул для посетителей, но рыбак был слишком взгорячен, чтобы сидеть.

— Старички наши деревенские. Муж с женой, — начал объяснять он. — У берега Максим Пахомыч налима руками ловил, к нему Зинаида Михална от Машки, моей сестры, пошла. И потом Машка крики услыхала. Прилуцкий, хозяин ларька, тоже слышал.

— Останки обнаружили?

— Пока нет. Эмчеэсовцы вчера вечером были с водолазом. Да я сам весь берег обшарил с багром. Сейчас в Малые Уды вернусь, лодку возьму. Даст Бог, хоть кости достану. — Андрей угрюмо поглядел на директора «Верочки». — Власий наш из деревни собрался уезжать. Рассказал, почему.

Александр ответил ему таким же взглядом:

— Не верь.

— Чему?

— Всему.

— Любава тоже говорила, что реки восстанут.

— От Власия же и наслушалась.

Евстафьев кивнул с недоверчивым лицом:

— Плавильную печь не привезли еще?

— С плавкой не будем спешить. Покупатель на нашу древность наклюнулся. Дай Бог, трижды боле получим, чем если бы по весу продавать стали.

— А храните вы его где?

Вместо ответа святой отец глазами указал на лавку с Катериной. Продавщица листала детский сборник житий с картинками, который только что схватила наугад с полки, и старалась изо всех сил не глядеть в сторону троих мужчин у стола «Верочки».

Андрей еще немного молча потоптался на искусственном мраморе пола в притворе, потом холодно попрощался и пошел прочь.

— Как бы на кипише беды не натворил, — прошептал Нектарий.

Вместе с ним Александр поглядел в сторону захлопнувшейся за рыбаком двери. На душе у святого отца было тревожно и грязно так, будто бесы в нее нагадили.

* * *

На своей лодке Андрей Евстафьев прошел от причала до островка на излучине: прощупал багром всё дно — и без толку. Собрался уже у Гришки, знакомого рыбака из Бабаева, одолжить маску на день, но потом рассобирался: оказалось, что и без маски он может дышать под водой. Наверно, за то что отец у него — утопленник. Надо не забыть Машке сказать: пускай на себе проверит.

Дышалось в реке не так, как на суше: тяжелее. Но главное, что дышалось. Андрей уже давно шагал пешком по илистому дну вдоль берега, когда впереди показался продолговатый холм подозрительно правильной формы.

Трезвый, отец его с берега удил: с Жеребячьего камня или подальше в заводке, но, как только выпьет, лодку брал. Бог знает, за что всех пьяных к реке тянет. Как будто зовет кто. Двое суток, пока искали отца, Андрей в избе просидел: мамка заперла, за то что к реке рвался. Спасатели в итоге тело вытащили, а судна то ли не нашли, то ли не захотели возиться.

Хотя краска сошла кое-где, цвет у лодки на дне был такой же, как в детстве, солнечно-желтый. Андрей убедился в этом, когда соскреб ногтями ил. Он попробовал перевернуть судно, но борта накрепко вросли в дно. Только ил зря взбаламутил.

Поднявшись с колен, рыбак увидел черных ящериц: с десяток их кружилось в мутной воде перед ним, каждая с руку длиной. Сначала он испугался, но они не были настроены нападать: подплывали всей стаей и отплывали, затем возвращались. Стало ясно, что они зовут его за собой.

Следом за своими проводниками он двинулся в направлении от берега и уже скоро не мог дотянуться поднятой рукой до поверхности. Вокруг стало темно, так что силуэты существ различались с трудом. Через какое-то время ящерицы остановились и стали кружиться над одним местом. Андрей подошел и разглядел под ногами квадратную крышку люка.

В подводный ход вела лестница из серого камня. Он спустился на несколько метров вниз под речное дно и уперся в дверь, на которой нащупал ручку — толстое железное кольцо, скользкое от ила. Из крохотной передней он вышел в покои с низкими лавками и таким же приземистым столом из