Не в этот раз - Максим Владимов

послал, или ты левые дела крутишь, пока он занят. А вот таким поздним вечером, да возле уже точно неработающей школы — залёт, однозначно. Увидит кто — визгу не оберёшься, лучше уж сразу спрятаться подальше от чужих глаз.

Загнав машину в кое-как почищенный от снега микро-дворик позади здания, к чёрному ходу, Алексей притёрся к покосившемуся деревянному забору и торопливо выскочил. Здание построили ещё до Революции. Когда-то в нём жил заводской приказчик, большой человек по тем временам. И небедный, потому парадный забор он себе устроил выпендрёжный, ажурный, с гранитными балясинами. Когда-то ограда просвечивалась насквозь, а теперь территория за ней наглухо заросла сиренью. Но то на фасаде. А вот с обратной стороны сэкономили, набили простых досок. Впрочем, возможно, в те-то времена сзади забора и вовсе не было — тут же река рядом, вид, как раз господский балкон на ту сторону выходит… Это уж потом пришлось замыкать ограду вкруг, чтоб по школьной территории не шлялся кто попало. Впрочем, все, кому вдруг надо, могут спокойно пройти через всегда распахнутые ворота. Но вот машину ниоткуда не видать, всё хлеб!

К ночи мороз посвежел, и не рассчитывавший на такое Алексей зло фыркнул, обнаружив на парадном крыльце пустоту и безлюдье. Взгляд на часы — мда, сам виноват: до восьми ещё целых 20 минут. Зайти внутрь? Можно, да, но почему-то не хотелось. Он облокотился на широкую приказчикову перилину из отшлифованного многими поколениями школьников гранита и задумался.

* * *

Всю дорогу до Свердловска шеф молчал. Это и к лучшему, наверное: спать и без разговоров ещё не хотелось, а отвлекаться от дороги — последнее дело. Вот на обратном пути без трёпа уже будет не обойтись, иначе слететь с дороги в результате секундного провала в сон — плёвое дело! Да и скорость роли уже играть не будет, получасом раньше, получасом позже… Но туда — лучше доехать побыстрее, потому, водитель, чуть ли не ежеминутно обгоняющий попутные грузовики — по неосвещённой трассе! — был пассажиру за тишину в салоне даже признателен.

Однако, Алексей, откатавшийся с шефом уже больше года, ясно видел, что тот собирается о чём-то поговорить. И когда вдоль трассы выстроились дома, а кое-где начали уже попадаться даже и фонари, разговор действительно завязался. Издали.

— Вот что, Лёша, думаю, уже в следующем месяце я переберусь окончательно. Всё никак не соберусь поинтересоваться: какие у тебя планы?

— А какие у меня могут быть планы, — пожал плечами парень, не отрывая взгляда от дороги. — С собой же вы меня не возьмёте?

— Нет, точно нет, — вздохнув ответил Виктор Владиславович. — Не в том статусе я переезжаю, чтоб ещё и команду тащить. Мутно всё пока…

Убедившись, что больше ничего шеф говорить не собирается, Алексей резюмировал:

— Ну вот и получается тогда, что я просто остаюсь. С работы же меня не выгонят? — и на этот раз повернулся и взглянул на начальника с беспокойством.

— Нет, что ты, не выгонят, конечно, — тот мотнул головой, — но вот с машиной этой тебе придётся расстаться: на ней новый первый будет ездить.

— А кто? — осторожно спросил водитель.

— Точно не известно ещё, — делиться горячей информацией бывший первый секретарь райкома отказался, но пояснил: — Но любой из возможных кандидатов на текущей позиции сидит давно, и водители у них у всех свои.

Новости, хоть и вполне ожидаемые, Алексея, конечно, не обрадовали: из водителя номер один в иерархии гаража ему предстояло переместиться куда-то ниже. Он даже принялся перебирать в уме всех, от кого что-то в райкомовской хозслужбе зависело, припоминая всех, с кем тлели обоюдные обиды, неприязнь или, наоборот, потенциальных сторонников. По всему выходило, что первых — куда больше, чем вторых: всё же позиция личного водителя «первого» — штука завидная, тем более — для вчерашнего дембеля, и завидовали многие. Да и он сам… Алексей с досадой припомнил пару совершенно необязательных конфликтов — вот чего было переть таким гордым ледоколом? Там ремонта потребовал вне очереди, не стесняясь в выражениях, там мойщику выговорил за недостаточно тщательно убранный салон, там то, там это… а теперь — вот.

А что было делать? Долбаная Волга требует шприцевания подвески еженедельно, а толковый слесарь в гараже всего один! Когда не в запое. И мойка… шеф ни разу не делал замечаний, но если не успеть отмыть после поездки по деревням — будет кривить лицо. Как тут не давить положением?

«А, может…» — Алексей осторожно покосился на пассажира, будто подозревал того в способности читать мысли. Виктор Владиславович задумался о чём-то своём, глядя вперёд. «Кстати, сквозь только что помытое чистое стекло. И тоже без скандала не обошлось!» — со злостью подумал Алексей, и вернулся к своей идее: «Или к куратору обратиться?». Но, тут же вздрогнул, хоть и произнёс это запретное слово исключительно про себя, а аббревиатуру из трёх букв не стал поминать даже мысленно. Вспомнилось пронизывающее до печёнок завершение последнего инструктажа: «Нас нет. И никогда не было. И разговора этого никогда не было. Будет надо — свяжемся сами. Понял⁈» — и тряхнул головой, отгоняя выход, который на самом деле вовсе не являлся выходом.

Но ведь шеф не просто так затеял этот разговор? Может, и другие варианты есть? И Виктор Владиславович очень вовремя очнулся, повернул голову и заговорил таким обыденным тоном, что Алексей понял: «грузить» его будут на что-то гиблое.

— Есть один вариант, впрочем. Даже не знаю, правда, понравится ли тебе…

— А вы расскажите, — внезапно охрипшим голосом попросил водитель.

— Рассказываю. Сначала о том, что ты получишь. Я могу поговорить с Дворниковым, это председатель райисполкома, если вдруг ты запамятовал. У него водитель на пенсию собирается с лета… Машина там — тоже Волга, но не такая, конечно, обычная двадцатьчетвёрка. Зато, думаю, состояние будет неплохим — он мало ездит, и, в основном, по городу. Уж точно получше, чем то, что тебе у нас всунут. Своего ремонта у них нет, по мелочи придётся обслуживать самому, но зато и денег будет выходить побольше.

Виктор Владиславович шумно выдохнул носом, уселся поудобнее, полуобернувшись налево.

— И ещё. Как там Марьяна, всё хорошо? Сколько ей осталось — месяц?

Оторопевший Алексей машинально кивнул.

— Ну вот. Значит, летом будет молодая семья с ребёнком. Ветеран, с ранением, орденоносец. В очереди стоишь, я знаю. А у исполкома как раз в резерве квартирка образовалась, однушка. В