Дети, сотканные ветром. Часть 3 - Артём Ерёмин

Похоть преграждала обратный путь, спереди напирал Алчность, по бокам темнела неизвестность. Ребята прижались спина к спине.

— Ну же, детишки, расскажите мне. Я не хотел пугать вас, — Алчность сел на одно колено. — Ведь вы всегда мне доверяли и докучали своими невзгодами.

Алчность медленно и с трудом стянул маску. Лев почувствовал, как падает в пропасть, но перед глазами продолжало находиться лицо Полыни. Безумная гримаса маски словно отпечаталась на бледном учителе. Спустя долгие секунды его гримаса разгладилась, и перед ребятами появился тот самый человек, который с понимающей ухмылкой выслушает тебя и даст процеженный через сито иронии совет.

— Идиот, — высказалась Похоть.

Полынь пожал плечами:

— И пусть. Мне не терпелось сойти со стези учительства. После сегодняшней ночи даже грамоту об уходе не надо нести на стол Кагорте. Итак, вьюны, вы самовольно расскажете о вашей цели или же преподать вам болезненный урок?

— Урод, — проскрипел Вий и поднял кулаки.

Спиной Лев почувствовал робкое копошение Есении.

— Без глупостей, княжна, — предупредила Похоть. — Не нужно использовать своё перо для ослепления всех подряд. И уж тем более того, кто научил вас этому трюку.

— Мастер Юлия? — пискнула Есения.

Женщина скинула капюшон и поправила толстый хвост рыжих волос.

— Я вам верила! — взвизгнула княжна. — Раскрыла вам душу! Я даже сестре о многом не говорила.

Полынь ехидно прыснул в кулак:

— Прежде чем подыскивать замену почившей матушке, лучше накажите вашей охране вынюхать всю подноготную у кандидатки. Этой пропащей женщине я бы не доверил воспитание благородных барышень.

— Умолкни!

Слеза на маске Скобель блеснула, и Полынь упал на оба колена. Вспышка гнева, направленная на мужчину, окатила даже подростков.

— Клянусь, княжна, наши девичьи тайны останутся непостижимы для ушей недостойных мужланов.

Болезненно хихикая, Полынь поднял лицо и подмигнул Льву:

— Подзаборной черни всегда занятны переживание наследниц Великих родов.

— ХВАТИТ.

Двуличие покачнулся, и ветер резко утих. Рухнув, капли и искры омыли мост.

— Не сомневался в тебе, — похвалил Полынь. — Дай мне минутку разобраться с детишками. Не будем терять время и начнём с крови подороже.

Полынь потянул руки к Есении.

— Отец, останови его! — воскликнул Лев. — Мои друзья не виноваты.

Полынь отшатнулся от подростков, словно от огня.

— Вам ничего не угрожает, Лев, — сухо сказал Вылко. Пауза за чёрно-белой маской выдала его нерешительность. — Мои товарищи испугом пытаются узнать причину, по которой ты шёл за мной. Мне бы стоило смастерить темницу похитрее.

Тем временем Полынь руками вцепился в шевелюру. Ноги его заплетались, точно голова шла кругом.

— Ты похож на него? — шептала Скобель, развернув Льва к себе. — Нет… не помню.

Она неотрывно всматривалась в лицо трубочиста, её ногти впивались в его плечо. Если раньше мальчика от внимания рыжеволосого мастера бросало в жар, то сейчас его пронзил ледяной холод.

— Нисколько не похож, — в голосе Двуличия не было ни грусти, ни чего другого. — Лев — отражение женщины, что любила Вылко.

Скобель прикрыла маску руками, как будто ей опротивел вид Льва.

— Почему? Почему именно сейчас? — причитал Полынь. — Ой, как неспроста.

— Да, мой друг. Кагорта строила козни для нас, избрав наживкой Льва.

— Очередная её ловушка?! — взвизгнул Полынь.

— Нет же, — Вылко протянул руку к другу. — Не впадай в безумие.

— Угу, он на полпути к психушке, — тихо оценил Вий.

Полынь действительно пугал своим поведением, его метания грозили взрывом. Он напялил маску, не переставая бубнить себе под нос проклятия.

— Я всё объясню после того, как мы закончим, — сказал Вылко, но пособники не слушали его. — Доверьтесь мне.

— Ты заодно с ними! — Полынь замер, пришедшая мысль заставила его остолбенеть.

— Прошу, Яков…

— Не зря повсюду ошиваются кромешники и опричнина. Ты хочешь сдать нас взамен на своего выродка!

Зелёная маска ожила и зло оголила зубы. Теперь пришла очередь замереть Похоти и Двуличию.

Вылко заговорил с осторожностью:

— Никогда на свете я вас не продам. Я считал, что для признания найду более подходящее время.

— Не зря ты выбрал двуличие, друг, — прервал его Полынь. — Ты заражён им с рождения!

На крики мужчины один из фонарей затанцевал на единственной ножке, будто желая разрядить людскую ссору. Он зарядил пружину до конца и прыгнул на Алчность. Капюшон Миазма мигом заняло пламя.

Вдруг ребят обдул могучий порыв, и между подмастерьями и мятежниками приземлилось крылатое чудовище.

Мост дрогнул, Лев повалился на мокрый камень. Кто-то потянул его назад, подальше от нагрянувшего с потолка ужаса. Даже в неразберихе и полутьме мальчик узнал металлического змея, под крыльями которого так любит спать Кагорта.

— Берегись! — взвизгнула Есения, и на Льва навалились друзья.

Автоматоны-фонари перепрыгивали через подростков. Они норовили то ли поджечь миазмов, то ли столкнуть их с обрыва.

Лев сквозь извивавшееся кольчужное тело увидел, как несколько фонарей взорвались рядом с Вылко. Вспышка угасла, и на том краю моста оголилась пустота.

— Отец!

Лев рвался к нему, но друзья всем весом прижимали его к полу.

— Дурак, не суйся, — умолял Вий. — Там опасно.

Раздался жуткий каркающий смех. Льву почудилось, будто старуха оседлала змея, но в мешанине