Жмурки 2 - Татьяна Зимина

— Это вы предложили Авроре Францевне поселиться рядом с нами?

— А ты думал, это простое совпадение?

— Нет, но… соседний дом? А куда делись прежние жильцы?

— Съехали. Дом принадлежит мне, кадет. Впрочем, как и вся улица. Как и парочка соседних.

Я выпучился на шефа. Тот пожал плечами.

— Просто водил дружбу с одной незаурядной дамой, которая посоветовала вкладывать в петербургскую недвижимость.

— Лет сто назад?

— Сто пятьдесят, если быть точным, — он не уловил сарказма. А если и уловил, то не подал виду.

— А как же все эти вопли о том, что нас кормят «Петербургские Тайны»? И что мы на грани разорения?

Алекс фыркнул.

— Ну знаешь, поручик… Людей нужно время от времени СТИМУЛИРОВАТЬ. Иначе они расслабятся и будут получать удовольствие.

Где-то я был с ним согласен.

Знать, что тебе ни в коем случае не грозит финансовый крах, и не знать этого — две большие разницы.

— Я боюсь, что потеряю вас, Алекс, — неожиданно сказал я. — Потеряю навсегда. Третья метка это… Чёрт, я понятия не имею, что это такое. Но если принять во внимание то, что сделала с нами вторая…

— Когда-то у меня уже был ученик, — перебил шеф.

И замолчал.

— И?.. Он тоже был стригоем? Это был Тарас?

— Нет. Он был человеком.

— То есть, он уже…

— Я его потерял, — Алекс наконец-то посмотрел мне в глаза. Во взгляде его был вызов, та кипучая непримиримость перед судьбой, которой я так восхищался. — Я не смог его защитить, мон шер ами. Но я поклялся себе, поклялся на его МОГИЛЕ, что никогда больше этого не допущу.

Я сглотнул.

То, что я стал стригоем, для Алекса — двойной удар. Удар по самолюбию наставника и нарушение клятвы.

Ведь фактически, я уже умер…

— Я сделаю всё, чтобы ты смог вновь стать живым, мон шер ами. Даю слово.

Сглатывать я больше не мог: горло словно сдавил стальной обруч.

— Мне кажется, шеф… — я набрал побольше воздуху. — Мне кажется, что это невозможно. Фарш нельзя провернуть назад. И если я решусь на третью метку… Никогда больше. Никогда я не смогу стать человеком.

Его губы дрогнули, но я так и не понял: хочет шеф рассмеяться или расплакаться.

— Иногда мне кажется, Сашхен, что ты — в большей степени человек, чем мы все, вместе взятые.

Он не спросил про драконьи жемчужины.

Алекс знал, что я пробовал загадать желание — так, как учила ведьма Настасья. Пробовал. Много раз.

— Шеф, пообещайте одну вещь.

— Хоть две.

— Пообещайте, что не дадите мне скатиться. Что будете следить, денно и нощно, за тем, чтобы я сохранил человеческий облик.

— Для этого тебе надо по меньшей мере сменить гардероб, — фыркнул Алекс.

Я рассмеялся.

— Тарас тоже всё время твердит о стиле. И даже Суламифь…

Нет, стригойка никогда ничего не говорила. Но взгляды, которые она бросала на мою одежду… Честно говоря, в глубине души я уже и так начал подражать шефу — в меру своего скромного вкуса.

Просто не хотел становиться его бледной копией. Если вы уловили каламбур…

— Я обещаю следить за тем, чтобы ты оставался человеком, Сашхен.

Алекс встал, вытянул руки по швам и посмотрел на меня.

Чтобы не нарушать торжественность момента, я проделал те же эволюции.

— И клянётесь убить меня, если я начну превращаться в упыря.

— И клянусь убить тебя, если ты станешь есть много сладкого и поздно ложиться спать.

— Ладно, — я вновь сел на нары и посмотрел на шефа. — Что дальше?

В моём подсознании, кормление было неразрывно связано с сексом: общение со стригойкой не прошло даром.

Алекс же кормил меня всего два раза. И оба были в условиях, приближенных к боевым.

Но сейчас, на фоне зелёных армейских одеял, у меня появились нездоровые ассоциации.

Я даже рассмеялся, вслух — чтобы прогнать возникшие образы…

— Но-но, без вольностей, — строго одёрнул шеф. И расстегнув манжету, закатал рукав рубашки. — Не терплю амикошонства.

Когда всё закончилось, я откинулся головой на стену и прикрыл глаза.

Честно говоря, после всех разговоров и душевных терзаний, я ожидал большего.

Алекс стоял над встроенной в гальюн раковиной и мыл руки.

— Ну-с, как вы себя чувствуете, голубчик? — тоном ветеринара спросил он.

— Пациент скорее мёртв, чем жив, — лениво ответил я.

Клонило в сон.

Крови у шефа я взял совсем немного, доноры в поликлиниках дают больше.

Но в желудке образовалась сытая довольная тяжесть, словно я сожрал в одну харю жареного поросёнка.

Веки отяжелели, голова сама собой свесилась на бок…

— Не спать, поручик!

Сев рядом со мной, Алекс положил свою руку на мою. И…

Сказать, что меня подбросило — ничего не сказать.

Это было… Словно сквозь моё тело пропустили электрический ток. Только он не причинял неприятных ощущений. Наоборот: это был ток чистой энергии, ничем не замутнённой СИЛЫ.

Он будоражил, вызывал восторг и чувство такой крутости, что позавидует любое варёное яйцо.

Возможно, так чувствовал себя Нео, который только что побил агента Смита и понял, что может управлять Матрицей.

Когда Алекс держал свою руку на моей, я чувствовал, что наша тюрьма — не более, чем картонная коробка.

Стоит хорошенько стукнуть кулаком — и стены рухнут, а мы сможем взлететь в небеса…

И даже когда он свою руку убрал, ощущения не потускнели.

Я всё также чувствовал поток силы, этот ниагарский водопад, свившийся в бесконечное кольцо Мёбиуса между мной и шефом.

— Всё дело в балансе, мон шер ами, — тихо сказал Алекс. — Не обязательно кому-то становиться ведущим, а кому-то ведомым.

Шеф имел в виду, что третьей меткой стригой окончательно и бесповоротно подчинял себе донора.

Тот становился просто придатком, рабом, безмолвной тенью господина…

Но с нами, со мной и Алексом, этого не произошло.

— Вы знали, что так можно, — сказал я. Слова, вылетая из моего рта, повисали в воздухе золотыми пузырями. — Очередное испытание? Вы хотели посмотреть, как я себя поведу?

—