Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

Компания EHS занималась обработкой данных пациентов из разных больниц. Раньше Дэвиду уже было поручено организовать её приобретение для RP Solutions. Дополнительное финансирование тоже выделено.

– Покупка…, – Дэвид замялся, будто стеснялся обсуждать бизнес прямо сейчас, когда воздух вокруг ещё пропитан горечью.

Но это действительно было важно.

– Этим нужно заняться в первую очередь.

Дэвид – человек эмоциональный, и такие события могут выбить из колеи настолько, что рабочие процессы начнут разрушаться. Нельзя было позволить ему бросить дело.

– Если сделаем это… такие трагедии удастся предотвращать.

– Предотвращать?..

Да. Не копаться в провале, а думать о завтрашнем дне.

– Хочу создать платформу, которая будет использовать ИИ и данные пациентов, чтобы моделировать исходы клинических испытаний ещё до их начала.

– Симуляция?..

– Представь, что перед сложным решением будет возможность заранее увидеть результат. Если появится подобная технология – разве не уменьшится число тех, кто становится жертвой такой вот рулетки?

– Разве такое вообще возможно?

Когда-то подобные разработки уже зарождались. В далёком 2023-м исследования по прогнозированию клинических исходов при помощи ИИ только начинались. Технология ещё едва стояла на ногах…

Но если ускорить развитие на несколько лет? Вложиться в правильный момент, объединить силы с медицинскими корпорациями, стать одним из тех, кто создаст новую инфраструктуру для медицины будущего?

Пусть не все болезни сразу поддадутся такой модели, но хотя бы болезнь Каслмана можно будет просчитать заранее – и чья-то жизнь однажды не оборвётся из-за ошибки, сделанной в тумане неизвестности.

Если такое станет реальностью, долг, тяготивший сердце, наконец перестанет жечь изнутри.

Вот почему нужно было войти в команду, стоявшую у истоков Next AI. Чтобы будущее однажды стало чуть более справедливым.

Глава 11

Дилан был католиком, и потому прощание с ним устроили величественное, почти торжественно-гулкое, в одном из самых роскошных кафедральных соборов Филадельфии. Высокие своды поднимались как небесный шатёр, а от витражей на мраморный пол ложились пятна разноцветного света. В воздухе стоял терпкий запах ладана, будто сам дым молитв тянулся к куполу.

Но в глубине зала то и дело рождались негромкие, колкие шёпоты:

– Эй… это же Сергей Платонов?

– Где? Покажи…

Шорохи перетекали между скамьями, будто чужие взгляды скользили по затылку. Каждый такой поворот головы словно оставлял на коже холодное прикосновение. Вместо погружённой в тишину скорби – лёгкое напряжение, непрошеный шум, нарушающий святость момента.

Присутствие в соборе казалось не поддержкой, а помехой, чужеродной нотой в траурной мессе. Даже орган, глухо перекатывающийся под сводами, будто дрожал от смущения.

Поклонившись родственникам Дилана, чуть дольше задержав голову в знак уважения, пришлось уйти, пока сумрак собора не начал давить.

***

Аэропорт встретил прохладой кондиционеров и едким запахом кофе из соседней стойки. До Нью-Йорка хотелось добраться как можно быстрее, но у трапа частного борта уже ждали служащие, заметно нервничающие.

– Очень извиняемся, но подготовить самолёт раньше запланированного времени не получится. Нужно дозаправить, провести проверку безопасности…

Неожиданное изменение планов, и ничего тут не поделать. Пришлось брать билет в первый класс. Однако ожидание в лаундже оказалось почти мучительной формой безделья: часы едва текли, не минуты, а песчинки сухого раздражения.

Аромат дешёвого печенья, гул кондиционера, ленивый шорох чужих чемоданов – всё давило на нервы. Странным образом начали закрадываться мысли о том, что оставайся лучше в частном самолёте – время бы пролетело тише и спокойнее. Но трёхчасового ожидания позволить себе было нельзя.

Слишком много дел накопилось. Шесть недель, целых шесть недель ушли на лечение Дилана. Каждой клеточкой – туда, в борьбу, в надежду. И всё это время работа в сфере инвестиций постепенно отодвигалась на задний план.

Конечно, дела не были полностью брошены. Между Нью-Йорком и Филадельфией велось управление крупными проектами, а операционный директор, госпожа Крейн, уверенно держала весь процесс в руках, проявляя завидную выдержку. Но любая передача полномочий имеет предел: в конце концов, есть вещи, которые никто другой не сделает.

И вот теперь настала пора вернуться к тому, что требовало личного участия. Настоящей целью было добиться места среди основателей Next AI — и это задачей деньгами не решалось.

***

Обычная компания продала бы акции за крупные вложения. Но Next AI выросла из некоммерческой инициативы, и любые инвестиции в неё выглядели как пожертвования без права голоса. Главным полем битвы становился не капитал, а влияние – шанс получить место в совете директоров, в самом сердце будущей организации.

Вопрос же был в другом: сработает ли хоть какое-то влияние на тех, кто стоял у истоков? Люди из закрытого круга ИИ-экспертов Силиконовой долины мало кого подпускали к себе. Для них внешние знаменитости, даже с огромным медийным весом, оставались чужаками.

Но впереди оставалось десять месяцев: официальный запуск Next AI намечен на декабрь. Время ещё было. Предстояло стать фигурой, которую признают, уважают и пригласят за стол, где решаются судьбы технологий.

***

Когда наконец удалось вернуться в нью-йоркский офис, госпожа Крейн встретила у входа. По её выражению лица сразу можно было понять – новости неприятные.

– Три компании из списка отказались принимать наши инвестиции.

Она передала это практически устало, но с оттенком иронии, поджав губы:

– Как ни странно, иметь много денег вовсе не означает легко вложить их куда нужно.

И это была чистая правда. Проблема заключалась не в деньгах. Проблема заключалась в людях – и в стенах, которые они выстраивали вокруг себя.

Успех частного инвестиционного фонда оказался куда более оглушительным, чем предполагалось в самом начале. Сначала витала тревога: вдруг участников окажется мало, вдруг придётся тянуть за рукав хедж-фонды, уговаривая их войти в проект? Но затем словно плотину прорвало – заявки полетели одна за другой, и ожидаемые 7,5 миллиарда превратились в восемь, будто деньги сами нашли дорогу в руки.

Однако вместе с этим наплывом возникла