Господин Орлов - Redstone

Астрид сидела прямо, как скала, сложив на коленях сильные руки, и молча разглядывала лепнину на потолке с выражением вежливого безразличия.

Виктория Прусская сидела с идеально прямой спиной, поджав губы, и ее взгляд выражал полное неодобрение всему происходящему — обстановке, компании, самой идее этого «варварского» брака.

Ксения сидела на краешке кресла, опустив глаза, и казалась маленькой испуганной птичкой, попавшей в клетку с орлицами.

Воздух в комнате был таким густым и наэлектризованным, что, казалось, его можно резать ножом. Моя бедная матушка пыталась завести светскую беседу о погоде, но слова застревали у нее в горле. Отец стоял с каменным лицом, но я видел, как напряженно ходят желваки на его скулах. Он понимал, что его тихая семейная жизнь закончилась навсегда.

А я… я был спокоен. Один из потоков моего сознания уже анализировал психологические профили каждой, выстраивая стратегию взаимодействия. Другой — руководил доппельгангерами, которые уже начали подготовку к самому грандиозному свадебному торжеству в истории человечества.

Подготовка к свадьбе князя Орлова стала проектом национального масштаба. Я сразу заявил, что ни один из существующих соборов Петербурга не подходит для церемонии такого значения. В тот же день на пустующем Марсовом поле, под изумленными взглядами горожан, тысячи рабочих, управляемых моими доппельгангерами-инженерами, начали возведение нового храма — **Собора Имперского Единения**. Проект был эклектичным и грандиозным: русский шатровый стиль куполов сочетался с готическими шпилями в честь Пруссии, в основании лежала мощь романской базилики, напоминающей об Италии, а внутреннее убранство из дерева и камня отсылало к суровой простоте скандинавских церквей. Строительство велось круглосуточно с применением технологий, опережающих эпоху на сто лет: стальные каркасы, бетонные смеси с полимерными добавками, паровые экскаваторы и гигантские подъемные краны. Собор рос не по дням, а по часам.

Параллельно моя промышленная империя работала на полную мощность. На текстильных мануфактурах тысячи лучших швей создавали четыре совершенно разных свадебных гардероба, каждый из которых включал сотни платьев, накидок и аксессуаров. Ювелирные заводы «Орлов-Даймондс» трудились над четырьмя уникальными парюрами. Для Ксении — из бриллиантов и сапфиров, под цвет герба Романовых. Для Изабеллы — из изумрудов и рубинов, повторяющих цвета итальянского флага. Для Виктории — строгая и величественная диадема из платины и чистейших алмазов. Для Астрид — уникальное украшение из самородного золота, жемчуга Белого моря и необработанных сибирских алмазов, напоминающее о первозданной природе.

Логистика была кошмаром. В Петербург съезжались делегации со всего мира. Нужно было разместить, накормить и обеспечить безопасность королей, принцев, герцогов и послов. Протокольные службы четырех дворов — русского, итальянского, прусского и норвежского — вели бесконечные споры о старшинстве, порядке следования в кортеже и рассадке на банкете.

Глава закончилась через неделю после прибытия всех невест. Я наблюдал за сценой из окна своего кабинета, выходившего в сад. Там, за столиком, расставленным для чаепития, сидели они. Четыре будущие княгини Орловы. Моя мать, героически исполняя роль хозяйки, пыталась поддерживать разговор. Изабелла что-то оживленно рассказывала, жестикулируя. Ксения робко кивала. Астрид молча смотрела на деревья. Виктория смерила фарфоровую чашку таким взглядом, словно подозревала в ней наличие яда. Между ними царила атмосфера вежливой ледяной ненависти.

Я смотрел на них и понимал. Это не семья. Это самый сложный и взрывоопасный политический альянс, который когда-либо видел мир. И он весь, со всеми его амбициями, обидами и интригами, теперь живет под моей крышей. Свадьба не будет концом этой истории. Она станет лишь началом настоящей игры. Игрового поля, где ставкой будет будущее моей Империи.

Глава 15. Свадьба века

15 августа 1896 года.

Этот день Петербург не забудет никогда. С самого рассвета город гудел, как потревоженный улей. Столица, привыкшая к имперской пышности, не видела ничего подобного. Это была не просто свадьба, это была коронация новой эпохи, демонстрация мощи, которая заставила весь мир затаить дыхание. День венчания князя Александра Орлова с четырьмя принцессами Европы.

Утро в особняке на Английской набережной напоминало штаб-квартиру во время генерального наступления. Сотни слуг, флористов, поваров и распорядителей носились по гулким коридорам. Воздух был густым от запаха воска, ладана и тысяч роз, доставленных специальными поездами-рефрижераторами с юга Империи. Я намеренно изолировал каждую из невест в их собственных крыльях особняка, предоставив им возможность подготовиться в окружении своих людей. Мои доппельгангеры, невидимые и неслышимые, контролировали каждый уголок, предотвращая любые возможные инциденты, от бытовых ссор между фрейлинами до попыток шпионажа со стороны иностранных делегаций.

В покоях **Великой княжны Ксении** царила торжественная и немного нервная атмосфера русского двора. Ее готовили к венчанию, как готовят икону к выносу. Десяток фрейлин и камеристок порхали вокруг, затягивая корсет, укладывая тяжелые русые волосы в сложную прическу, увенчанную бриллиантовой диадемой Романовых. Ее платье было произведением искусства — тяжелый белый атлас, расшитый тысячами речных жемчужин и серебряной нитью, создающей узор из морозных цветов. Оно весило не меньше пуда. Ксения была бледна, ее огромные серые глаза были полны страха и благоговения. Она была не просто невестой; она была символом, живым мостом между старой династией и моей новой властью. Когда на нее надели ожерелье, подаренное мной — каскад из сапфиров и безупречных якутских алмазов — она ахнула и прижала руку к груди.

В апартаментах **Изабеллы ди Савойя** царил творческий хаос. Итальянка превратила подготовку в театральное представление. Она не подчинялась своим стилистам, а руководила ими, как дирижер оркестром. Ее смех и громкие команды на итальянском разносились по всему крылу. Ее платье было дерзким и чувственным, вдохновленным эпохой Ренессанса. Кремовый шелк, расшитый золотом и мелкими рубинами, облегал ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Глубокое декольте было смелым, почти скандальным для петербургского света. Она сама вплетала в темные волосы нити с изумрудами и с восхищением смотрела на себя в венецианское зеркало. Для нее это была не жертва, а триумф. Она выходила замуж за самого могущественного человека в мире и не собиралась играть вторую скрипку.

Покои **Виктории Прусской** были оазисом ледяного порядка. Подготовка проходила в почти полной тишине, нарушаемой лишь сухими командами на немецком, которые принцесса отдавала своей старшей фрейлине. Все было выверено до миллиметра. Ее платье было строгим, архитектурным, из плотного серебристого броката, с высоким закрытым воротником и длинным шлейфом. Оно было похоже на броню, а платиновая диадема с безупречными алмазами напоминала корону королевы-воительницы. Виктория не выказывала никаких эмоций. Она исполняла свой долг. Ее лицо