Сага о Головастике. Кристальный матриархат - Александр Нерей

Договаривал я уже в небе, усыпанном яркими звёздами. На душе было спокойно и мирно, а пахнувшие овощами покупки, ещё сильнее согревали меня в мыслях о добрых делах.

«Прилетим, и начну чеканить. Чеканить, пока руки не отвалятся. Много, ой много нужно всего. И Димку одеть-обуть. И долги обеих вдов раздать. И запасы на зиму. И мебель докупить. И работу им найти», — думал я думал, планировал-планировал, да так и заснул, пропустив приземление со всем уважением.

Глава 17. Юго-западные слёзы

— Васильевич, вставай — надрывается над моим ухом Димка.

Я просыпаюсь, лёжа на куче мешков с капустой, морковкой, и прочими вчерашними покупками, зато под стёганым одеялом.

— Шутники, — укоряю Кристалию, притащившую меня из Закубанья.

Димка мирно спит в детской кроватке.

«Кто тогда верещал его голосом?» — задумываюсь я и неохотно иду в ванную, где умываюсь водой из ковшика, после чего кошусь в настенное зеркальце.

«Помолодел, — удивляюсь, увидев детское отражение, ни капли не похожее на меня. — Один в один с Димкой стал».

— Васильевич, спаси! — просит меня мальчишка-отражение.

Я пугаюсь и отскакиваю от зеркала, но быстро собираюсь с мужеством и снова заглядываю в него.

— А что нужно-то?

— Спаси нас, ради Бога, — взмолилось отражение.

— Где вы?

— Далеко. Мир попроси, она отправит тебя к нам, — не унимается неправильный Димка из зазеркалья.

— Помогу конечно. Только куда проситься? Адрес есть? — решаю выяснить, куда мне предлагают лететь среди ночи.

— Он тебе не понравится, — говорит зеркало.

— Мне и так уже всё не нравится. Это ты вчера мальчишку испугало?

— Я. Но не со зла. Помоги, будь милосердным. Великое зло проснётся, если мы все умрём.

— Без подробностей, пожалуйста. Я же ещё тот трус. Залезу под одеяло и буду дрожать до утра. Говори уже, куда лететь.

— На юго-запад, а дальше подскажем, — объясняет отражение и становится моей испуганной взрослой физиономией.

* * *

— Кыш, — отмахнулся я от отражения, взял флягу, несколько раз глубоко вдохнул и вышел на лоджию.

— Если это не морок, тогда в полёт? Надеюсь, всё будет хорошо.

Кристалия, голубушка. Не разбудил? Мне тут юго-запад спасать надо, — полушутя, полусерьёзно поговорил я с миром.

Кристалия не отдыхала, и я пулей вылетел с лоджии и отправился по назначению. По правде, я не знал, где этот юго-запад находится, но верил, что лечу в нужном направлении.

Внизу было темно, сверху только звёзды, и определить, куда и с какой скоростью направляюсь, было невозможно. Понадеялся на Кристалию, и продолжил наблюдать за темнотой в полглаза.

Когда услышал внизу плеск волн, встрепенулся и напрягся.

«Над морями меня ещё не носило, — только успел подумать, а плеск сразу пропал, оставив после себя лишь солёный запах моря. — Летим дальше? Молчат, которые “мы”, которые “спаси”? Значит, летим».

Через некоторое время внизу снова заплескались волны, и снова повеяло щекочущей свежестью с запахом йода.

«Второе море? Ну, и занесло же меня. Хорошо, что ничего не вижу, а то бы страху натерпелся», — успел подумать, а море снова закончилось. «Для полного счёта третьего не хватает», — пошутил я. И нате вам! Снова заплескалось, уже в третий раз.

«Лечу за три моря? Точно, как в сказке», — решил я.

— Теперь на юг, — скомандовал Димкин голос.

— Кто тут? — струхнул я снова. — Кто со мной разговаривает?

— На юг, — жалобно попросил голос ребёнка, дрыхнувшего в своей комнате.

— Кристалия. Тут голос на юг просится. Поможем? — передал я просьбу по назначению.

Сменила курс Кристалия, или нет, я не почувствовал, а только совсем скоро голос попросил остановиться и спуститься на землю.

— Здесь наш сад. Внизу. Тут все умрем, если не поможешь, — уже хором призывали или громко говорили мне, невесть откуда взявшиеся страдальцы с Димкиными голосами.

— Разберёмся, — пообещал я и приземлился в невысокий сад из напрочь засохших деревьев с кривыми и безлистными веточками.

— Где вы? — спросил я.

— Мы перед тобой. Поторопись. Не ровен час, до смерти засохнем.

— Вы деревья, что ли? Не люди? — удивился я, но вовремя вспомнил Босвеллию, которая была свидетелем защиты. — А мне без разницы. Я и пирожкам готов помочь. Что нужно? Съесть? Шучу. Полить? А где здесь вода?

Но никто на мои вопросы не ответил. Начал бродить по умиравшему саду в надежде найти хоть что-нибудь походящее. Почва под ногами была непонятного цвета и неизвестного содержания. То ли мелкий песок, то ли глина, но одно было ясно точно: о поливе этого сада беспокоиться было некому.

— Мы плодовые? Или полезные? Или и плодовые, и полезные? Молчим?.. Что же это делается? — начал я возмущаться. — За три моря прилетел, а где здесь колодец, никто не говорит.

Я ещё походил, пощупал тёплые шершавые стволы деревьев, которые были не выше трёх метров, но ни к какому выводу или решению так и не пришёл. Наконец, уже нужно было что-то придумать и действовать, а кроме, как к Кристалии, больше ни к кому обратиться не мог, и я начал речь, тщательно подбирая каждое слово.

— Кристалия, голубушка. Будь любезна, ответь, где могу взять воду, чтобы полить этот сад, которого конца и края в темноте не разгляжу, но который очень хочу от погибели спасти. Дай намёк, и я догадаюсь, что делать, — попросил я мир, но ответа не получил.

«Что же делать, если даже Кристалия не знает? Во фляжке воды даже на одно дерево не хватит. Остаётся поплакать над умирающими деревьями и домой проситься».

— Кристалия, давай вместе над деревцами поплачем. Горе-то какое. Только не солёными слезинками, а дождиком. Давай со мною. Давай… — просил я мир и плакал от бессилия помочь, такому чужому и такому родному саду, без единого листочка на веточках.

Не удивился и не испугался, когда на небе появились два огромных голубых глаза, которые несколько раз моргнули и, сузившись, исчезли, а на меня сразу закапали крупные тёплые капли, прямо из сверкавшего