Раскол - Рита Хоффман

– Дракон.

– Да, дракон, – подтвердила Ромэйн. – Он зверомаг, и мы не знаем, как привести его в чувство.

Она не была уверена, что певцам можно доверять, но не видела иного выхода: они не знали никого в Запретном Крае, и обратиться им тоже было не к кому.

– Расскажи, – потребовал колосс.

Прежде чем начать, Ромэйн посмотрела на Халахэля. Тот медленно кивнул и сказал:

– У нас все равно нет выбора.

Начав рассказ, Ромэйн вдруг поняла, что ничего не знает о зверомаге. Да, он может обернуться драконом, да, он силен и каким-то образом сумел запечатать врата Фаты, но… это все. Латиш не рассказал о себе ничего действительно важного.

– Они придут, – вдруг произнес колосс. – Земля дрожит. Они танцуют.

– Да, жители устроили праздник, – проворчал Хэль. – Интересно, с какой стати.

– Сила. Искра. Они пойдут за ней. И другие тоже. Другие уже видели, уже говорят. Шепот летит над долинами.

Ромэйн скривилась: вместо ответов они получили очередную порцию бессвязного бреда.

– Он придет в себя? Как ему помочь? – Она отчаянно старалась выпытать у певца хоть что-то кроме странных заявлений.

– Ему не нужна помощь. Он в себе.

Ей показалось, или в тоне колосса прозвучала насмешка?

– В себе? Хочешь сказать, что он всегда будет бегать на четвереньках и обнюхивать людей? – Халахэль вздохнул. – Просто прекрасно.

– Ждите.

Глазницы колосса потухли, он сделал пару неуклюжих шагов, затем выровнялся и пошел прочь.

– Похоже, разговор окончен. – Халахэль усмехнулся. – А ты просила не называть их бесполезными.

– Прекрати, – попросила Ромэйн, но в душе была полностью с ним согласна.

Лианы выползли из зарослей, опутали костяного певца и подняли его к кронам.

Ромэйн вышла из башни в еще более скверном расположении духа. Вместо ответов они получили только новые глупые загадки и неутешительное «он в себе». Как можно полагаться на союзника, который целыми днями вплетает в волосы украшения и издает странные звуки?! Латиш напоминал ребенка, случайно получившего неописуемую силу и совершенно не представляющего, как ее использовать.

– В облике крысомордого мерзавца он был куда более смышленым, – проворчал Халахэль, явно думавший о том же.

– А теперь он еще и улетел, – проворчала Ромэйн. – И долго нам придется его ждать?

– Я могу полететь за ним, – предложил Хэль. – Но тогда вы останетесь без защиты.

– Не нужно рисковать. Похоже, мне придется смириться с тем, что дракон на нашей стороне сражаться не будет.

– Ну, генералы могут умереть от смеха, глядя на него… – протянул Халахэль.

Ромэйн было совершенно не смешно. Она стиснула зубы и уставилась в темное небо.

«Если ты не сможешь мне помочь, лучше не возвращайся».

Расстроенная и злая, Ромэйн вернулась в трактир, попыталась уснуть, но вскоре поняла, что ничего не выйдет – мысли роились в голове, а стоило ей закрыть глаза, как перед внутренним взором возникали ужасные виде́ния: разоренные земли, залитые кровью улицы и разрушенная Синяя Крепость, над остовом которой кружили эмпуссии.

Плеснув в лицо теплой водой из маленькой бочки, она вышла из комнаты и спустилась в пустой зал трактира. Одинокая свеча на столе в углу освещала осунувшееся лицо Мирая, внимательно вглядывающегося в темноту за стеклом.

– Как думаешь, демоны вернутся?

Ромэйн села напротив и сложила руки на груди. Говорить не хотелось, но только рядом с людьми кошмары отступали.

– Не знаю.

– Как всегда, немногословен. – Она усмехнулась. – Ты плохо выглядишь.

– Ты тоже. – Мирай перевел взгляд на нее. – Жара изматывает.

– Как и мысли.

Они смотрели друг на друга, и Ромэйн казалось, что Мирай понимает ее без слов.

– Фария просила поговорить с тобой.

Он вопросительно поднял бровь.

– Полагаю, она хотела, чтобы ты аккуратно выяснила что-то, а не задала вопрос в лоб.

– Меня не учили играть словами. – Ромэйн пожала плечами. – Она хочет знать правду.

– Людей убивают демоны, а Фария хочет правды… – Мирай покачал головой. – Не понимаю ее.

– Думаю, она тебя любит.

– Она любит корабли.

Ромэйн подалась вперед и положила руки на щербатую столешницу. Мирай прищурился.

– Ты все еще обижен на нее за то, что она оставила тебя, верно?

– Мы действительно должны обсуждать именно это? Здесь, в Запретном Крае, в полуразрушенном городе, жителей которого еще несколько дней назад убивали эмпуссии?

– Звучит дико, – согласилась Ромэйн. – Но, учитывая то, что завтра нас может не стать, почему бы не умереть со спокойной душой?

Вздохнув, Мирай откинулся на спинку стула и долго молчал, глядя в темноту за окном. Ромэйн решила было, что беседа закончилась, но он вдруг заговорил:

– Ты дочь лорда Большого Дома, но за время, проведенное рядом с тобой, я понял, как по-разному нас воспитывали. Знаешь, кем я был до изгнания? Избалованным, глупым наследником, мать которого сделала все, чтобы вырастить из него свою точную копию. Тебе знакомы традиции моего Дома?

– Не так хорошо, как хотелось бы, – призналась Ромэйн.

– Значит, ты не знаешь, что мужчин на архипелаге превозносят, а наследника лорда считают проявлением одного из двенадцати Великих Духов?

– Я читала об этом, но прилежной ученицей никогда не была.

– Нас с братом благословил Великий Змей.

Он быстро расстегнул рубашку и показал Ромэйн татуировку: чудовищную морскую тварь, змеиное тело которой обвивало руку Мирая. Большая голова с острым гребнем покоилась на его груди прямо над сердцем.

– Я мыл ноги в молоке, – продолжил он, давая Ромэйн возможность рассмотреть татуировку. – Никогда не одевался сам – мне помогали три служанки. Прозвучит странно, но до изгнания я никогда не держал в руках гребень: моими волосами занимались обученные люди.

– Безумие, – пробормотала Ромэйн.

– Тогда для меня все это было чем-то обыденным. И как ты понимаешь, я всегда получал все, что хотел.

– И в какой-то момент ты захотел свободолюбивую Фарию.

– Я прекрасно понимал, что никогда не женюсь на ней, но она была нужна мне. Экзотическая красота, темная кожа, эти непослушные кудри… – Мирай горько усмехнулся. – Она рассказала тебе, что моя мать предлагала ей стать моей наложницей?

Ромэйн нехотя кивнула.

– Тогда мне казалось, что о такой судьбе Фария может только мечтать. Все знали, что наложницы лорда живут в роскоши; разве могла девчонка, выросшая среди пиратов, желать большего? Я действительно так думал, Ромэйн. И после того как она уплыла с архипелага, ненавидел ее всем сердцем несколько лет. Потому что наследник Дома Старой Крови всегда должен получать то, чего желает.

Помолчав, он продолжил:

– После того как мать объявила охоту на пиратов, воины нашего Дома убили множество хороших людей. Их семьи озлобились и стали нападать на прибрежные города, тем самым только подтверждая все, что о них говорили. А когда матери не стало, Тэтсуо решил, что надеть венец должен он. Его люди ворвались в мои покои, перевернули все вверх дном и нашли Глас глубин.

– И обвинили тебя в связи с пиратами? – догадалась Ромэйн. – Как же это гнусно.

– Изгнание изменило меня. Теперь я с отвращением вспоминаю человека, которым был прежде. И наверное, даже благодарен Великим Духам за то, что все сложилось именно так. Что же касается Фарии… Мне стыдно за мальчишку, который предложил ей отказаться от свободы и так оскорбил ее достоинство.

– Ты же говорил ей это? – осторожно уточнила Ромэйн.

– Слова ничего не стоят, – отрезал Мирай. – За меня будут говорить мои действия.

– Расскажешь ей, какую роль сыграл Глас глубин в твоей судьбе? Не думаю, что она должна услышать это от меня.

Подумав, Мирай кивнул.

– А что дракон? – спросил он спустя несколько долгих мгновений тишины.

– Улетел. – Ромэйн помрачнела. – Понятия не имею куда.

– Костяные певцы не помогли и сказали, что за нами жители Запретного Края не пойдут, зверомаг улетел… Выходит, все было зря и мы снова там, откуда начали, – подвел неутешительный итог Мирай.

– Нужно было остаться на Фокасе и защищать свои земли. Сама не знаю, почему мне казалось, что здесь нам помогут.

– Если бы ты не попробовала, то корила бы себя всю жизнь.

– Мы потратили слишком много времени. Отец говорил мне, что искать