Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

что от нападения на Готланде прошло более двух суток. Характерник отдохнул, однако лицо до сих пор жгло от жара, в оглушенных ушах гремело эхо взрывов, а перед глазами величественный цепелин превращался в тучный огненный шар.

Сегодня собратья бездельничали, чтобы завтра разъехаться кто откуда прибыл. Ярема с Северином курили трубки, смакуя местный табак, Филипп без устали бренчал на варгане, Игнат рассматривал лагерь союзных войск и забавлялся ножом. Разговор шел лениво, смолкал в любой момент, возобновлялся по любой причине. Нет лучшего досуга за безделье в приятном обществе!

Эней выругался и махнул пальцем, из которого теребила кровь. Подул на порез, выругался снова.

- Доигрался? – спросил Ярема.

– Думал, что у меня тупой нож, – ответил Игнат. – А оказалось, что у меня тупой я.

– Золотые слова, – отметил Северин. – Надо запомнить.

Из-за соленых скал грохотали волны, выбрасывали на камни длинные пряди коричневых водорослей. Вездесущие мартины бродили между ними, щелкали клювами, выискивали хоть что-то похожее на едло.

— Жаль, что так мало вместе повоевали, — вздохнул Яровой.

– Зато как мощно! – оскалился Бойко. — Сделали из того порта чистейший ад! Давно я так не развлекался.

— Я бы тоже предпочел воевать вместе, — Северин вытряхнул из трубки употребленный табак. — Так надежнее... Но у нас разные ротации, разные шалаши, разные задачи — повезло, что Малыш смог всех сплотить хотя бы раз.

— Слава Малышу, апостолу соборности! – Игнат сбросил вверх кулак и громко пустил газы.

— Вот скотина, — шляхтич яростно усмехнулся. — На самом деле, есть шансы, что нас соберут снова. Нападение прошло блестяще, поэтому в штабе все довольны.

Филипп играл на варгане с закрытыми глазами, но Чернововк знал, что тот прислушивается к каждому слову.

— К слову, ясновельможный, если в штабе все так довольны, то где наши торжественные поздравления с успешной атакой? – спросил Эней. - Где заслуженные повышения чинов? Где корыта с выпивкой и офицерская перина с симпатичной маркитанткой? Где медали с очертаниями уничтоженного порта или какое-то денежное вознаграждение? Где это?

– Там, откуда ты салюты пускаешь.

— Это все из-за сраной сельди! Мой желудок не выдерживает трехклятую рыбу. Передай почтеннейшим господам генералам, которые жуют фаршированных трюхелями фазанов, чтобы кормили нас, как людей, а не дельфинов!

Северин потер лицо. Не так он представлял себе волчью тропинку. Не так представлял войну... Все те легенды, которыми он увлекался парнем, оказались полыми болванами, шелушащимися старой краской. Прославляя военные подвиги, всегда молчат об их сопровождении — вечной грязь, холодных окопах, безвкусной пище, отрывочном сне, тупых командиров и криках людей, чеканных на теле незримыми заклятиями.

Песня варгана кончилась. Филипп протер губы, открыл глаза, привыкая к свету, и спросил негромко:

- Что будет после войны, братья?

— Тебя выберут есаулой казначейских, — мигом отозвался Игнат.

– Мы станем героями, – с кривой ухмылкой ответил Северин.

– Будет еще одна война, – убежденно заявил Ярема.

Филипп спрятал варгана в небольшой армейский рюкзак.

– Не хочу быть героем, – заявил он. – И войны тоже не хочу.

– А разве нас спрашивают? — пожал плечами Яровой. – Мы выполняем присягу.

Которая завела их так далеко от родного дома.

— Ты, Варган, человек ученый, так что ты должен это понимать. Историческая наука убеждает, что человечество никогда не жило мирно, — бросил в придачу шляхтич.

– А если человечество заживет без войн?

— Не будет такого, братец.

– А ты представь себе.

– Тогда это будет уже не человечество, – ответил Ярема.

На том все замолчали, и просоленную тишину нарушало только визг голодных мартинов.

Монета вращается все быстрее, охваченная незримой силой. Взмахи напоминают крылышки серебряной бабочки.

Заезд полнился лошадьми. Места под крышей не хватало — будто в старые добрые времена, когда в конце августа в Буде яблоку негде было упасть. Рабочие «Черта и медведя» расчистили от снега большой участок и ставили просто на улице большую палатку для желающих: со всей страны характерники свозили семьи, и никто не желал становиться на ночлег за пределами Волчьего города.

Лошади ржали, дети плакали, рабочие ругались. Над костром кипел большой котел, откуда каждый мог зачерпнуть себе горячий отвар. Люди неустанно сновали туда-сюда, возвращались с улицы, обменивались в давке последними новостями: борзые захватили штабы Ордена во всех полках, борзые вырубают характерные дубы, борзые собираются большим походом на Буду...

- Лагерь беженцев! Чтобы я скис, – сказал Северин. — Лагерь беженцев прямо в Буде! Такие были на севере, помнишь?

— Если бы год назад кто-то сказал, что за двенадцать месяцев я буду скрываться с младенцем на руках от вооруженных серебром фанатиков, охотящихся на Серый Орден, провозглашенный врагами государства... — Катя покачала головой. – Это даже звучит глупо.

— Трудно представить, что произойдет через год или два.

— По крайней мере, нам повезло, что семья Малыша владеет таким заведением, — Катя указала на комнату — ту самую, где они ночевали после свадьбы. — Иначе толпились бы вместе с несчастными на улице в мечтах о теплом уголке, куда позволят приткнуться с маленьким ребенком.

— Слышал, что многие горожан готовы брать людей на постой.

— Ну, пусть берут! Мне совестно, – Катя указала в окно на другую молодицу с малышом на руках. — Она там, а я здесь. Впервые ее вижу, но почему хочу помочь... Может, пригласить к нам? Места хватит.

— За ней придут другие, и ты проклянешь свое великодушие.

Катя потерла виски.

— Материнская солидарность... Мне нужно отдохнуть.

— Отойди от окна, не теряй душу.

Они стали над трубкой, тихо покачивающейся у кровати. Несмотря на неумолкающий шум на улице, Оля крепко спала. Родители замерли, глядя на маленькое личико, которого не касалась тень никакой тревоги.

– Не могу оторвать от нее взгляда, – признался Северин.

– И я, – улыбнулась Катя.

Их заботы сразу блекли, когда они смотрели на свою маленькую дочь.

- Такая крошечная...

– И такая милая! Разве не чудо мы сотворили?

– Ты сотворила, – исправил Северин. — Носила месяцами, рожала...

- Не прибеднивайся, человече. Без твоей доли этого не случилось бы.

В комнате было тепло, но характерница передернула плечами и скрестила руки на груди. Он обнял ее.

– Как теперь быть? – Катя оглянулась на окно. — Эти подонки чуть не убили нас. Они не остановится...

— Им просто удалось