Голоса иных миров - Эдуард Сероусов

– Множественность, – ответила Ева после паузы. – Не отдельные сознания, а… грани единого целого. Словно… словно я одновременно слышу тысячи голосов, которые каким-то образом сливаются в единую гармонию.

Её лицо под прозрачной маской скафандра выражало смесь изумления и глубокой сосредоточенности. Глаза были закрыты, но быстро двигались под веками, словно она наблюдала какое-то внутреннее зрелище.

– Пять минут контакта, – объявил Юсуф. – Половина отведенного времени.

– Ева, контрольный вопрос, – снова сказала Анна. – Как зовут твоего мужа?

На этот раз пауза была дольше.

– Томаш, – наконец ответила Ева. – Томаш Новак. Он… был… моим мужем.

Анна и Штерн обменялись обеспокоенными взглядами. Хотя ответ был правильным, колебание и смешение времен в речи Евы были тревожным сигналом.

– Ева, ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Штерн. – Хочешь продолжать эксперимент?

– Да, – её голос стал более уверенным. – Я… нормально. Просто… информация, восприятие… всё становится более интенсивным. Я начинаю понимать… их способ мышления. Это не линейно, как у нас. Это… одновременно, многомерно.

Юсуф не отрывал взгляда от своих мониторов.

– Мозговая активность продолжает изменяться. Формируются новые нейронные связи, особенно в областях, связанных с пространственным восприятием и абстрактным мышлением.

– Это… временные изменения? – тихо спросил Штерн.

– Неизвестно, – честно ответил Юсуф. – Но они становятся более выраженными с каждой минутой контакта.

Тем временем Ева, казалось, всё глубже погружалась в опыт. Её дыхание стало медленным и глубоким, пульс парадоксально замедлился, несмотря на интенсивность переживания.

– Я вижу… их мир, – прошептала она. – Не только физический, но… концептуальный. Как они воспринимают время… пространство… причинность. Всё… взаимосвязано, взаимозависимо. Нет… четких границ между прошлым, настоящим и будущим. Всё существует… в состоянии потенциальности, актуализируясь через… коллективное осознание.

– Восемь минут, – доложил Юсуф. – Два часа до окончания эксперимента.

– Ева, – голос Анны был твердым, – контрольный вопрос: какова основная цель нашей миссии?

На этот раз пауза была настолько долгой, что они начали беспокоиться.

– Ева? – повторила Анна, её голос стал напряженным.

– Цель… – наконец ответила Ева, её голос звучал странно, словно издалека. – Понимание. Контакт. Но… эти концепты теперь кажутся такими… ограниченными. Мы думали, что речь идет о коммуникации между отдельными видами, но… это о чем-то большем. О фундаментальном… переосмыслении самой природы сознания.

Штерн сделал шаг вперед.

– Я думаю, мы должны прервать эксперимент, – сказал он. – Её когнитивные паттерны значительно отклоняются от базовых.

– Согласна, – кивнула Анна. – Она начинает терять связь с человеческой перспективой.

Но прежде чем они успели активировать процедуру отключения, интерфейс внезапно изменил характер своего свечения. Пульсации стали более интенсивными, ритмичными, словно передавая какое-то срочное сообщение.

И Ева внезапно широко открыла глаза, глядя не на окружающих её людей, а словно сквозь них, на что-то, видимое только ей.

– Они показывают мне… – прошептала она. – Их истинную природу. Не только физическую, но… онтологическую. Они не просто колониальный организм, они… квантово-запутанное сознание, существующее одновременно в множественных состояниях и измерениях.

– Девять минут, – напряженно сказал Юсуф. – Нейронная активность достигает критических уровней.

– Ева, мы прерываем эксперимент, – твердо сказал Штерн. – Доктор аль-Фадил, активируйте процедуру отключения.

Юсуф потянулся к консоли, но в этот момент Ева подняла руку в жесте остановки.

– Подождите, – её голос внезапно стал удивительно ясным и сильным. – Они хотят… показать мне что-то. Что-то важное. Еще… минуту.

Штерн колебался. Протокол требовал немедленного прекращения эксперимента, но что-то в голосе Евы – уверенность, ясность, которая противоречила их опасениям о её когнитивной дезориентации – заставило его помедлить.

– Тридцать секунд, – наконец сказал он. – Не больше.

В эти последние секунды контакта выражение лица Евы изменилось – от глубокой сосредоточенности к чему-то похожему на благоговейный ужас, затем к пониманию, и наконец, к странному спокойствию, словно она приняла какое-то фундаментальное открытие.

– Десять минут, – объявил Юсуф. – Конец эксперимента.

– Активируйте отключение, – приказал Штерн.

Юсуф нажал серию команд на своей консоли, посылая сигнал, который должен был инициировать процедуру разрыва контакта. Интерфейс отреагировал мгновенно – световые пульсации начали замедляться, кристаллические нити, обвивавшие тело Евы, медленно втянулись обратно в основную структуру.

Через несколько секунд физический контакт был полностью прерван. Ева сидела неподвижно в кресле, её глаза всё еще были открыты, но взгляд постепенно фокусировался, возвращаясь из какого-то внутреннего пространства к окружающей реальности.

– Ева? – осторожно позвала Анна, подходя ближе. – Как ты себя чувствуешь?

Ева медленно моргнула, словно просыпаясь от глубокого сна. Она посмотрела на Анну, затем на Штерна и Юсуфа, и наконец, на колонии Харра, окружавшие платформу.

– Я… – она запнулась, словно пытаясь найти подходящие слова. – Я… здесь. Я… Ева Новак. Но я также… видела… понимала… нечто гораздо большее.

Она осторожно поднялась с кресла, её движения были слегка неуверенными, словно она заново училась контролировать своё тело.

– Помогите ей, – скомандовал Штерн, и Юсуф быстро подошел, поддерживая Еву под руку.

– Биометрические показатели постепенно возвращаются к норме, – сказал он, глядя на портативный сканер. – Но нейронные паттерны всё еще демонстрируют значительные отклонения от базовых.

– Можешь идти? – спросила Анна. – Нам нужно вернуться на корабль для полного медицинского обследования.

– Да, – кивнула Ева. – Я могу идти. Я просто… пытаюсь… интегрировать опыт. Это было… это было…

Она замолчала, явно не находя слов для описания того, что пережила.

– Ты расскажешь нам всё на корабле, – мягко сказал Штерн. – А сейчас важнее убедиться, что ты в порядке.

Они медленно направились к посадочному модулю. Ева шла самостоятельно, хотя Юсуф оставался рядом, готовый поддержать её при необходимости. Когда они почти достигли модуля, она внезапно остановилась и обернулась, глядя на интерфейс и окружающие его колонии Харра.

– Они благодарны, – сказала она. – За мою открытость, за мою готовность к контакту. Они… надеются на продолжение обмена.

– Ты всё еще… воспринимаешь их? – напряженно спросил Штерн.

– Не так, как во время прямого контакта, – ответила Ева. – Скорее как… эхо, отголосок. Но определенные… паттерны мышления, определенные способы восприятия… остались со мной.

Эта информация была одновременно научно ценной и тревожной. Они не ожидали, что эффекты контакта сохранятся после физического отключения от интерфейса.

– Мы обсудим это на корабле, – повторил Штерн. – Сейчас нам нужно вернуться и убедиться, что нет долговременных негативных последствий.

Ева кивнула и позволила им увести себя в посадочный модуль. Но даже когда дверь закрылась, отделяя их от инопланетного мира, она не могла отвести взгляд от иллюминатора, от светящихся структур на поверхности планеты. В её глазах было выражение, которое трудно было интерпретировать – не страх, не замешательство, а какое-то странное, почти мистическое понимание, словно она заглянула за завесу обычной реальности и увидела нечто, навсегда изменившее её восприятие вселенной.

Глава 13: Колония

– И