Смерть во имя истины - Анна Велес

— Я желал бы помочь тебе и после… — сказал Глат. Со значением. В его силах было судить главу, когда придет время. А о том, что придет Глава на суд, уже давно знал Глат со слов Мага и помощников его, кто читал для Мага звезды.

— Спасибо, друг, — искренне обратился к нему Маг. — Однако же… Тебе не стоит тревожиться о сеём.

С теми словами Верховный жрец оборотился к Главе и более не беседовал с Глатом, занятый другими делами. …»

Саймей отложил рукопись и шумно выдохнул, даже не заметив что раньше затаил дыхание, пока читал. Арам все еще был погружен в переписывание слов настоятеля Иокима. Тайный дневник настоятеля лежал нетронутым. Саймей бросил взгляд за окно, и понял, что до встречи с братом Закари имеет он еще немного времени на размышления.

Послание далекого предка Саймея, неизвестного Айры, наполнило Посланника огромным волнением. Впервые в руки его попало описание обрядов Маитана. Это было драгоценной находкой. Более того, летопись хранила упоминания о людях, которые были известны Саймею из истории. И повествовала рукопись о делах их. Что тоже представляло огромный интерес. Но к волнениям радостным примешивалось и знакомое уже Саймею чувство ужаса. Если раньше боялся Саймей прошлого, что пережил род его, из-за неясных намеков и непонятной связи основателя рода с маитанами, то теперь же история обретала очертания точные, что пугало еще более. Теперь Саймей не сомневался, что Маг был не просто обращен в древнюю веру парисов, но оказался еще и Верховным жрецом и имел некий замысел. И вот этот замысел пугал Саймея более всего. Теперь, прочтя рукопись, Посланник мог строить четкие предположения насчет тайны Саймея-мага. Из святых книг о деяниях Пастуха, Истинного бога нашего, знал Посланник о некоем Ионе, кто пришел пророком вперед Пастуха и извещал фарсов о грядущей встрече с Помазанником. И вот предок дальний Айра сообщает, что тревожит Глата приход Ионы. Маг же уверен, будто Глава сможет обратить слова пророка так, будто ему мостил Иона путь… Неужто слова пророка Маг имел намерение толковать иначе? Уж не повествуют ли истории Айры о некоем ином человеке, который из маитанской общины шел за Ионой с проповедями? Тогда мог легко предположить Посланник, как отвечать ныне на давешний вопрос, что мучил его. Потому вера маитанская и сгинула в те времена, что не смог их мессия неправедный склонить мир в свою веру. Если решились маитане на этот шаг, и стремились опередить Пастуха, то гонения на них могли быть страшны. И тогда народу бога Маитана ничего больше не оставалось, как бежать и скрываться.

Такая версия успокаивала Саймея. Он понимал, чего мог опасаться Айра, но теперь по прошествии трех с половиной веков с тех дней, все это виделось иначе и не хранило в себе особой угрозы. Однако заметил в словах свитка Посланник и другое, что было ему дико и странно. Обычаи маитан, описанные Айрой слишком походили на обычаи истинно верующих сынов земных Пастуха, бога Истинного. Этого пока понять Саймей не мог. Однако он рассудил, что если удастся ему найти и иные части этого труда Айры, то узнает он ответ и на свой вопрос.

Далее он занялся тем, что нарисовал себе в уме некую карту, где отмечал в воображении своем путь Глата. Это было трудно, так как в настоящий момент облик Шалема сильно изменился. Но кое-что Посланник смог сопоставить. Он решил для себя, что когда придет время ехать в Шалем, следует повторить путь Глата, чтобы иметь полную картину. Пока же получалось, что шел Глат от Шалема к Лехему, мимо Шалемского некрополя, что еще сохранился и нынче. И поле то было где-то рядом с владениями общины, где сейчас и пребывал Посланник. Выходило, что брат Эммануил и Дарий были неправы, когда говорили, будто рукопись не открывает тайны, какую разгадывал брат Иоким. Но все эти выводы и догадки не давали понимания главного — кто видел угрозу для себя в том, что рукопись будет отцом Иокимом найдена? Или же искал он что-то иное, а свиток являлся лишь одним из кусков той тайной мозаики?

Пока Посланник понимал, что не может больше ничего пояснить, а потому отодвинул мысли в сторону. Пора было навестить брата Закари.

Глава пятая. Братья по вере

Архивариус выглядел строгим и величественным, когда Арам отворил перед учителем своим двери в его покои. Старик восседал за столом, заваленным свитками. Стило лежало рядом с его рукой, однако, как заметил Саймей, оно не было испачкано чернилами.

— Я готов выслушать тебя, брат Саймей, — величаво проговорил старик, указав иссохшей рукою на табурет, что стоял у стены.

Посланник оглядел комнату, надеясь увидеть еще скамью, куда мог бы сесть Арам, но такой не было. Тогда и он остался стоять. В других бы условиях, он принял бы приглашение, но тут старый фарс так уверено умалял права послушника, что это показалось Саймею некрасивым. Пусть в стране фарсов свои обычаи, но Посланник был из Визаса, а потому не желал принимать то, что претило ему.

— Скажи мне, брат Закари, — обратился Саймей к архивариусу. — Что сам ты знаешь о первых днях истории общины этой?

— То, что из века в век вносили братья мои в летописи, — в голосе брата Закари прозвучал отголосок неудовольствия, видимо отец Иоким прежде нанес ему обиду серьезную, которую не мог архивариус забыть. — Это ты можешь прочитать и сам.

— К великому моему сожалению, — с особой вежливостью возразил Саймей. — Не имею я времени на это, хотя душа моя поет от предложения твоего. И если не имею я возможности нынче изучить летописи вашей общины, то обещаю тебе, что приду за ними после. Пока же прошу тебя самому рассказать мне.

— Что ж, — старик был доволен, но старался и виду не подать. Посланник чуть повернув голову, лукаво подмигнул Араму, из-за чего тот покраснел, сдерживая улыбку. — Мне стоило бы дождаться того часа, когда будешь ты располагать временем для чтения, однако, дело твое важно, а потому я исполню твою просьбу. Поскольку известно мне из летописей, община наша начала возводиться на этом месте в 5708 году с Сотворения мира. Раньше на месте этом, собирались верующие, дабы молиться.

Посланник тут же произвел в уме недолгие подсчеты. Выходило, что существует община на месте этом уже почти триста лет.

— Собираясь в края ваши, — продолжал Саймей. —