Продавец игрушек - Влада Ольховская

нарушить приказ, но Справедливости так и не поверила, считая, что он поддался чьему-то влиянию. Ховакан даже завидовал ей: такая уверенность дает немало сил. Сам же он чувствовал нарастающий страх, который пока мог скрыть – но не сдержать полностью.

Справедливость прав, нужно убираться отсюда как можно скорее. Ховакан только теперь осознал, насколько на него давит этот поселок, чужой по сути, пропитанный кровью, пропахший смертью… Они будто добровольно залезли в могилу и сидят в ней теперь, обреченные, но почему-то уверенные, что на самом деле это убежище!

Ховакан убеждал себя, что он не прав, что просто поддается эмоциям, до последнего. Увы, «последнее» это наступило очень быстро, потому что, когда они покинули дом, их уже ждали.

Тут слов не было даже у Лиры – она просто поняла, насколько сильно ошиблась, когда решила, что в распоряжении продавца игрушек лишь остатки роботов. Да он согнал сюда больше, чем во время дневной битвы! Они теперь стояли везде: на улицах, на ступенях каждого крыльца, даже на крышах домов… Но пугало даже не их количество. Куда страшнее оказалось то, что на сей раз продавец игрушек использовал только роботов, предельно похожих на людей. Тоже старые модели, в прошлом – обслуживающий персонал, возможно, пехота из тех времен, когда она еще считалась эффективной… Да не важно, что он использовал! Теперь это явно другие машины.

И все они – люди. Мертвые, изуродованные, но в ночном мраке – люди, и никакие знания о мире не помогают от этого отмахнуться. Он натянул маску, сшитую из человеческих останков, на каждую машину. Лиц было больше, чем пропало при уничтожении каравана, намного больше, и Ховакан пока не представлял, сколько еще крови на руках этой твари. О таком можно подумать потом, если им самим удастся остаться в живых!

Операторы тоже вышли на улицу, они получили сообщение. И теперь они остановились у своих домов, напряженные, активировавшие всех роботов, что у них были… И знающие, что этого будет недостаточно.

Кто-то должен был остаться сильным, и Ховакан признавал, что придется ему. Не потому, что ему хотелось – он бы с радостью передал бразды правления! Но только тому, кто удержал бы их, а таких людей рядом не оказалось. Поэтому он отогнал страх, забил на самое дно души, и произнес уверенно, будто ничего особенного не происходило:

– Собираемся единой группой! Люди в центр, роботы охранным кольцом. Движемся к выходу спокойно. Нападать запрещено! Кто попробует, тому я лично голову оторву.

Для того, чтобы собраться так, как он велел, операторам нужно было пройти мимо стоящих неподвижно мертвецов. А те не спешили уступать дорогу – равно как и нападать. Они лишь поворачивались, чтобы постоянно наблюдать за возможной добычей мутными глазами. Но ни разу они даже не замахнулись для удара.

Зато операторам ударить хотелось, Ховакан прекрасно понимал это. Порой им приходилось подходить к роботам вплотную, чуть ли не прижиматься к ним, и тогда они видели все: черные пятна тления на коже, пропитанные кровью волосы, разрывы в гротескных масках – и бездушные машины, проглядывающие в этих разрывах. То, что оказалось прямо перед ними, было не просто убийством, это было глумлением над самой жизнью. Конечно, им хотелось ударить – защититься, отомстить, всё сразу, кто уж тут поймет…

Но они справились. С дрожью, с напряжением, от которого кровь проступает под ногтями, но справились же! Они стали вплотную друг к другу на улице, закрылись собственными роботами, а Ховакан и Лира пустили вокруг них своих дронов, созданных специально для Мастеров Контроля.

Уродцы продолжали наблюдать, но с места так и не сдвинулись.

– Отступаем! – приказал Ховакан. – Идем спокойно к нашему транспорту, далее – к ближайшему охраняемому Объекту.

Он не боялся открывать свои планы продавцу игрушек – как будто он за ними не проследит! Ховакану казалось, что все они сейчас идут по минному полю, и нужно решать задачи постепенно, иначе он просто не справится.

Похоже, Справедливость был прав… или тот, кто истолковал ему поведение продавца игрушек, не важно. Главное – прав был тот, кто выступает на стороне Черного Города. Ублюдок со своими мертвецами явно готовился напасть этой ночью, когда в их домах погаснет свет. У него все могло получиться, если бы отряд не поступил неожиданно, и теперь он думает, наблюдает… ждет.

Они оставили транспорт у въезда в поселок, тогда – на случай быстрого отступления, ну а потом не было смысла его перегонять, поселок настолько маленький, что его легко пересечь пешком. Теперь это работало на них: если добраться туда, можно сразу стартовать, набрать полную скорость, вырваться!

Казалось, что продавец игрушек отпускает их, сдается, он точно не нападет… Он и не напал, у него был в запасе другой трюк.

Мертвецы улыбнулись. Улыбаться так, как это делают живые, они не могли, хотя и это смотрелось бы жутко. Но продавец игрушек не сконструировал замену мышцам, он просто натянул кожу на старых ржавых роботов. Для того, чтобы улыбнуться, им пришлось деформировать лицевую пластину так, чтобы она сдвинула вверх уголки посиневших губ. И выглядело это страшно, страшнее, чем спокойствие, чем крик, чем ярость…

Даже Ховакан не удержался, вздрогнул, ну а Лира… Лира просто сорвалась.

– К черту все! – прорычала она. – Я не позволю этой мрази издеваться надо мной!

– Не смей! – предупредил Ховакан. – Тебя разорвет Воплощение, даже если ты выживешь!

– Если узнает – а он не узнает! Записи камер я исправлю, а ты меня не выдашь!

– Лира, остановись, ты подвергаешь опасности всех!

– Переживут, а мы с тобой справимся!

Для нее это точно было приговором, она просто не понимала этого. Справедливость такого не прощает. Дело тут не в эмоциях, а в уровне авторитета, в проявлении власти, для Воплощений это бесконечно важно, Ховакан давно усвоил. Так что, даже если бы Лира добралась до записей, это не помогло бы ей, Справедливость узнал бы правду в любом случае. Но это было бы смертью для нее одной, а до наступления этого момента она действительно бросила в мясорубку всех.

Она направила своих роботов против мертвецов – а те будто только этого и ждали. Как приглашения на игру, о которой давно мечтали! Они бросились вперед все одновременно, словно желая не сражаться, а похоронить людей под своими телами.

Ховакан обернулся к операторам и крикнул:

– В транспорт, быстро! Уезжайте!

Шестеро рванулись к транспорту сразу же, лишь одному хватило совести задержаться, чтобы спросить:

– А как же вы?

– Мы прикроем вас, потом выберемся сами, все в