Станция "Фронтир" - Никита Семин

Топ-топ-топ-топ... Всё тише. Тише. Исчез. Поглощённый вечным, низким, безразличным гулом станции. Как небыль._

Тишина. Глубокая. Звенящая. Лишь багровое сияние туманности, чёрный ларец на столе и тягостное безмолвие, насыщенная остатками адреналина и страха.

Дмитрий стоял. Смотрел в пустой проём. Пустой бокал медленно, гипнотически вращался в его пальцах. Потом, не спеша, потянулся к бутылке. Хлюп-хлюп-хлюп. Звук виски, льющегося в хрусталь, громыхал в тишине, как падающие камни. Он поднёс бокал к губам. Сделал медленный глоток.

Голограмма Софи плавно развернулась к Дмитрию. Голос оставался ровным, но в нём появилась едва уловимая нотка... любопытства?

— Биохимический след министра Шон указывает на высокий риск психосоматического коллапса. Рекомендую назначить принудительный мониторинг. Стандарт 7-Гамма. Для её же... безопасности, лорд-командующий, — голос Софи оставался ровным, но в нём появилась едва уловимая нотка... интереса? Голограмма плавно развернулась к Дмитрию, синеватый лик был невозмутим.

Молодой человек не ответил. Не повернул головы. Взгляд, скользнув по чёрному ложу захватов, упал на забытый планшет Минди. На мерцающие красные цифры убытков. Усмешка на губе стала шире. Кривоватой. Усталой. Опасной. Он поднёс бокал к губам. Сделал медленный, глубокий глоток. Виски обожгло горло, разлилось теплом по уставшему телу. Власть. Вот оно. Грязное, липкое, но... его.

Пустой проём шлюза зиял синевой аварийных огней. Топ-топ-топ-топ... Эхо её бега давно исчезло. Поглощённое вечным, низким, безразличным гулом станции. Как небыль. Тишина после схватки всегда звонче крика. Насыщенная остатками страха, адреналина и... победой. Малой, грязной, но победой.

Он стоял. Пустой бокал медленно, гипнотически вращался в его пальцах. Багровый свет пояса лизал чёрный ларец на столе, змеиный герб тускло тлел. Ещё один глоток. Янтарная жидкость мерцала в бокале, отражая багровое безумие туманности и холодные цифры на планшете.

Усмешка кривила губы, —"Стандарт 7-Гамма. Принудительный мониторинг. Софи, как всегда, безупречна. Теперь у меня был не только позорный "дар", но и ключ к её психике. К её страху. Дешевле... всегда проще сломать," — размышлял Дмитрий.

Он вновь поднёс бокал к губам. Смотрел в синюю пустоту проёма. Начиналась новая игра. И он был к ней готов. Устало. Опасно.

Глава 17. "Между Сиянием и Грязью".

Дмитрий шагнул в этот проклятый "гостеприимный" сектор, и воздух ударил в нос. Немашинная стерильность, не базарная вонь – что-то другое. Словно кто-то смешал пряности с ледниковым ветром и капнул туда минеральной сладости, от которой першит в горле. Ксилон, Хельгир, Ланари – всё в кучу. На плечах – чёрный мундир, Дома, накидка, болтающаяся не к месту. Он чувствовал себя пятном сажи на сияющем променаде. По бокам – тени. Кейл, гора в потрёпанной броне, непробиваемый. Юнец, оруженосец, чьи глаза смотрели по сторонам.

Впереди – "Нэбьюла Лумьер". Здание? Скорее призрак из дыма и хрусталя, стены колышутся, как туман застыл на полпути. И музыка... Будто кто-то натянул струны между звёздами и водит по ним смычком из вакуума.

Неожиданно перед группой во главе с Дмитрием выросли тени. Трое. Дрелкари. Высоченные, тощие как жерди, в комбинезонах цвета индиго – сливались с собственной, короткой, лоснящейся шкурой обсидианового отлива. Скользили бесшумно. Глаза – вертикальные щели, мерцающее золото – уставились с ледяным безразличием. Один, с серебристыми прожилками на груди, выдвинулся на сантиметр. Голос врезался прямо в мозг, низкий, гудящий: -"Проход закрыт. Приём частный. Оружие… и свита… остаются".

Кейл хрипло крякнул, спина напряглась в струну. Дмитрий не моргнул. Холодная искра – вызов – мелькнула в глазах, стальных и усталых. Он открыл рот, но…

Свет у входа заиграл иначе. Стена-туман сомкнулась, выплюнув… оно. Ланари. Парил в полуметре – сгусток плотного света и тумана, метра два с половиной, не меньше. Переливы: фиолетовый, ядовито-зелёный, грязное золото. Внутри – комок энергии, крошечные галактики пляшут. "Лицо" – просто зона яркого свечения – повернулось. Две белых точки – глаза.

Вибрация в черепе: -"Капитан Харканс. Ждали",

Дмитрий кивнул, мысль острая, как клинок: —"Мне приказали оставить охрану".

Впадина-рот дрогнула, свет потеплел, стал золотистее: —"Протокол. Ваши люди… в безопасности. Дрелкари обеспечат. Входите".

Тени индиго растворились. Дмитрий бросил оруженосцам, не глядя: —"Стоять. Будьте тихими".

Юноша шагнул. Туманная стена приняла его – прохладно, как в светящейся воде. Внутри… ад или рай? Глухая тьма, усыпанная настоящими звёздами. Под ногами – упругий туман, льющий серебристый свет. А музыка – обрушилась водопадом вибраций, гудела в костях, щекотала кожу статикой, то холодом, то жаром.

В зале – десятки таких же светящихся призраков, Ланари, парили в звёздной тьме. В центре же, на платформе из сгущённого света – восседал сам Сияющий Азюр. Королевское синее свечение, пронизанное изумрудными и золотыми нитями. Внутри – целое звёздное скопление, миниатюрное и безумно сложное. Проводник – тот самый сгусток света – как бы подтолкнул Дмитрия вперёд. Не физически, конечно. Словно мыслью. И тут же – бац! – давление в висках. Мягкое, но всепроникающее. Вопрос. Ощущение, будто тебя сканируют со всех сторон одновременно, каждую косточку, тёмную мысль. У Азюра не то что лица – внимания не было. Он был вниманием, сфокусированным лазером на молодом человеке. Вибрация в сознании – глубже, мощнее, но всё равно... мелодичная, чёрт возьми:

-"Капитан Дмитрий Харканс. Род Харканс. Приветствуем под нашими... странными звёздами", — повисла пауза. Сияние Азюра едва заметно пульсировало, золотые нити вспыхнули ярче – как провода под напряжением, —"Банкет проходит достойно. Значительно, чем до вашего сюда... прибытия. Хаос отступает. Перед порядком. Это... ценится".

Дмитрий замер перед платформой. Чувствовал себя булыжником, брошенным в океан света и звёздного гула. Голос прозвучал громче, чем хотелось, в этом резонирующем пространстве, но держал формальность, как щит: -"Благодарю за приём, сияющий Азюр. Станция "Фронтир" требовала вмешательства. Хаос – угроза всем. Всем, кто здесь крутится. Включая интересы Конкорда", — юноша сделал паузу, подбирая слова, как осколки, —"Рад, что наши... усилия... заметны".

Сияние Азюра колыхнулось, будто подводный вулкан шевельнулся, —"Заметны. Вопрос... в продолжительности. Ваше присутствие здесь, капитан. Оно... временно? Или "Фронтир" обрёл нового хозяина? В лице наследника Харканс?"

Вопрос повис в воздухе, тяжёлый, как нейтронная звезда. Весь вес галактической возни. Дмитрий встретил этот безликий "взгляд". Усталость, вечная спутница, жгла глаза, но голос – дюрасталь, холодная и надёжная: —"Моё присутствие продлится ровно столько, сияющий Азюр, сколько потребуется. Пока не будет решён вопрос с Миртом. И тень императора не перестанет душить этот сектор. И торговые пути Конкорда", — юноша чётко выделил последние слова,