Шурик 1970 - Петр Алмазный

футбольном поле, в каком-то кабинете у кульмана. То, что он — гений математики, я понял, когда Мария Семеновна провела меня в его «мастерскую», летний домик, скрытый в глубине сада. Да уж, храм математики! Продавленная тахта, стол, стул и вычислительная машинка «Феликс» на столе. Школьная доска, исписанная формулами. Все остальное полезное пространство забито листками и тетрадками с какими-то вычислениями и пустой стеклотарой.

— В пятницу вечером началось, — сказала Мария Семеновна, указывая на стеклотару. — До этого год держался. А тут как с цепи сорвался. И где только деньги нашел? Он же обычно мне все -- до копеечки... Заперся, что-то кричал, словно ругался с кем. А вечером участковый явился. То его не найдешь, когда нужен, а тут сам явился. Увидел его у винно-водочного, вот и пришел. И говорит, что пора моему тунеядцу и антисоветчику за сто первый километр. Ну какой же он антисоветчик? Он же комсомолец! А что тунеядец?! Он же ночами не спал, все считал да записывал. Карточки свои делал.

Женщина указала в угол, где стоял большой ящик. Там, действительно, лежали стопками какие-то картонные прямоугольники с отверстиями. Что за карточки? Там же лежало несколько конвертов. Длинных, как у нас, а не как здесь. Адресат на всех — Mr.Berezin. Я посмотрел обратный адрес на одном из конвертов. «POB 76. General Mills. USA». Миннесота? США? Что за генерал Миллс? Почему не знаю?

— Уж не знаю, что ему участковый наговорил, чем застращал, но в воскресенье он совсем плохой стал, — продолжила Мария Семеновна. — Зашел в комнату, синий весь, глаза безумные. Хочу, говорит, вина из одуванчиков. Вас с Гошей вдруг вспомнил, про континуум какой-то, крикнул, что нашел, что точно рассчитал. И пошел Брежневу звонить.

— Как Брежневу? Куда? — удивился я.

— Да на почту. У нас больше и неоткуда позвонить, разве что с почты и с остановки. Там, на почте его и прихватили. Он же в трусах пошел. Не уследила я... Нет бы штаны надел, глядишь, и пронесло бы. А так… Соседка сказала, что машина белая приехала, санитары, рубаха смирительная... Да, но когда он еще в себе был, строго велел ничего здесь ни трогать. Ничего! Ни одной бумажки! Все, говорит, очень важно! Я и не трогала. Думаю, позвоню Сашеньке, он приедет, разберется. Такие вы с ним друзья были! Еле дозвонилась к вам на кафедру, но Гаврилов сказал, что ты… что Тимофеев в командировке. А сегодня ночью…

Женщина вдруг посмотрела на окно и заплакала.

— Так что? Что ночью? — спросил я, спешно наливая из графина воды и подавая ей.

Мария Семеновна глотнула, поперхнулась, закашлялась:

— Тьфу ты! Это ж водка!

Но выливать не стала, экономно слила из стакана обратно в графин. И плакать перестала:

— А сегодня ночью кто-то в домик залезть хотел. Я дверь крепко заперла. Ночью слышу, дзиньк, стеклом дзинькнуло. Видишь?

Действительно, стекло в форточке было разбито.

— Я пальтишко накинула, на крыльцо вышла. Вижу у домика свет мигнул, как фонарик. Ну я и кричу: «Кто там»? Свет сразу погас. И Упырь лаять начал. Чужого почуял. Ну я Упыря с цепи и спустила. Он сразу в сад и кого-то погнал. Вот.

Мария Семеновна опустила руку в передник и протянула мне клок черной ткани. Плотной такой, качественной, не дерюга. Это что же, Упырь из платья непрошенного гостя вырвал? Только что-то я никакого Упыря во дворе не видел.

— Спит он. Сегодня с обеда и спит, — пояснила хозяйка. — Думала, околел, да нет, дышит. Отравили его чем-то. Вот и я боюсь, как бы и меня… Так я чего хотела. Ты бы посмотрел бы, зачем они сюда полезли? Ежели есть что ценное, так забери за ради бога. А выпустят Виталика в скором времени, вы уж с ним сами разберетесь…

Да уж, выпустят. Я вспомнил, как дюжие санитары вязали Шурику ласты в дурдоме. Так что не уверен, что «в скором времени» получится. Я посмотрел на доску, исчерченную мелом. На первый взгляд — непонятные каракули, расчеты, формулы. Вверху большими буквами ВПК. Военно-промышленный комплекс? При чем здесь это? Или… Это тот самый временно-пространственный континуум? Внизу доски обведенная мелом сложная формула. Это ее рассчитал Виталик? Это и есть расчет мощности преодоления этого самого континуума? Только я откуда про такие тонкости знаю? У меня в голове осталось что-то от Шурика?

— Так где у вас звонить? — спросил я хозяйку. — Вы сказали, на почте? Как туда проехать?

Ехать никуда не потребовалось. Поселок небольшой, тут все в шаговой доступности, почта была недалеко от школы. А звонить я собирался в театр, попросить суровую вахтершу передать Зине, что я задержусь допоздна. Чтобы не волновалась.

Когда возвращался, заметил у Букашечки стайку местных недорослей. Пацаны восхищенно рассматривали диски, но руками не трогали. Вот и славно.

Что я задумал? Устроить засаду! Самую настоящую! Если неизвестный вчера не сумел проникнуть в домик с очень интересными формулами, убоявшись пса, то… Сегодня псу Упырю (надо же, и кто такую кличку псу придумал?) кто-то подкинул довольно мощное снотворное. Вон, дрыхнет до сих пор. А что это значит? Сегодня ночью попытка проникновения может повториться.

Я крепко запер за собой дверь, вместо разбитого стекла в форточку вставил картонку. Открыл записную книжку и тщательно переписал все с доски. Хотя большинство символов вообще не понял. Особо тщательно скопировал обведенное мелом. Конечная формула! Потом стер ее с доски. Подумал, стер еще две последние строчки и погасил свет. Достал шокер, убедился, что действует, положил на стул, под руку рядом с мотком бельевой веревки.

Конечно, сидеть в засаде одному было немного сыкотно. А вдруг таинственный преступник в этот раз придет не один, или будет вооружен? И знать бы точно, зачем он приходил, что ему надо? Неужели та самая формула с доски? Или же расчеты по электромобилю? Как я понял из слов Марии Семеновны, Березин участвовал в проекте Шурика и делал расчеты по батареям. Правда, конкретно этих записей я не нашел.

Было уже заполночь, когда со двора неуверенно гавкнул еще полусонный Упырь. Потом раздались шаги по тропинке, ведущей к дому. Тяжелые шаги, мужские. Явно не Мария Семеновна. И музыка в ушах зловещая такая, тревожная. Тихо звякнуло железным. У ночного гостя есть ключ? Нет, скорее —