Запрещенный ритуал - Дина Зарубина

Барон, гадко ухмыляясь, заверил, что не перекинется, и что он ждет нашей скорой встречи. Сожалеет, что я так упряма и недальновидна.

Я присела на лавочку. Надо было документы Люси переложить в сумку. И уговорить ее пойти самой. Руки отваливаются. А про переноску и не подумала.

– Люси, ты есть хочешь? – усадила Люси на колени и посмотрела ей в глаза.

Котенок презрительно фыркнул.

– Ясно, хочешь. Тогда я тебя разверну, хорошо? Сейчас мы пойдем в таверну и покушаем. Потом я буду искать транспорт до Курепсы, чтоб доехать домой.

Люси шевельнула ухом.

– Прошу тебя, не убегай! – горячо взмолилась я. – Тебя все равно поймают, или охотники пристрелят, чего доброго, а у меня, как опекуна, будут неприятности. Я Марина. Считают, что артефактор. Но я не училась в академии и вообще, из другого мира. Обижать и мучить тебя не собираюсь. Мир? – Я протянула кошечке ладонь.

Она тщательно ее обнюхала и чихнула. Я сочла это согласием.

– Тощая какая, господи, – освободила девочку от накидки. Котенок сидел смирно. Устал бояться или в шоке? – Не теряйся и не отставай, хорошо? Или поводок купить придется.

Люси зашипела и попятилась.

Таверна нашлась через четыре улицы. Неказистая, из почерневшего бруса, но Люси еле шла, шатаясь, ноги у нее заплетались, и я решила, что искать лучшее место ни к чему. Неизвестно, когда девочка ела в последний раз. Да и я утром только кофе выпила, поесть толком не смогла из-за волнения.

Люси запрыгнула на скамью и положила лапы на стол.

Первым делом я потребовала миску с теплой водой и тряпку, умыла девочку и протерла лапы, не взирая на слабое ворчание.

– Надо всегда мыть руки перед едой. Мясное рагу или курятину? Рыбу?

Люси облизнулась и стукнула хвостом по лавке.

– Понятно, всего и побольше, – хмыкнула я. – Значит, так: поскольку кормили тебя совсем плохо, как бы от жирного не стошнило. Рыбный супчик и вареную куриную грудку моей племяшке, а мне овощное рагу с грибами, – определилась я. – Пирог с вишней и компот! Детке молока в миску, теплого, разбавить в два раза.

Люси негодующе засипела.

– От цельного стошнить может, – терпеливо объяснила мелкой жадине. – Мне не жалко, но зачем продукты переводить?

У подавальщицы узнала насчет оказии до Курепсы. Кстати, крепкие нервы тут у персонала, девушка и глазом не моргнула на мою спутницу. Принесла миски с высоким бортиком, из которой кошечке было удобно есть.

Пришлось посетовать, что ребенок застрял в обороте, а ехать надо. Подавальщица подумала и посоветовала просто завернуть детку, как ребенка, и так пронести в дилижанс. Люси все равно после еды еле моргала, то и дело зевая. Хихикающая подавальщица принесла ситцевые рукавички, полосатые носочки и застиранный чепчик с кружевами. В четыре руки мы натянули носочки на лапы, а кружевами прикрыли усы.

– Мало ли, какие дети бывают, – пробормотала добрая девушка, оглядывая сверток из детского одеяльца с торчащими ногами в полосатых носках. – Вот вам молочко в бутылке, госпожа. Я капнула макового отвара на всякий случай.

Посадка в дилижанс прошла штатно. Никто моему усатому ребенку в лицо не заглядывал. Люси сопела и дергала во сне лапами.

Я и сама задремала, обнимая привалившуюся теплую тяжесть.

Глава 30.

Утро началось с грохота.

Подлетела на кровати, как на крыльях, и понеслась вниз.

– Люси, мать твою кошачью! – Завопила я, установив источник звука.

Люси, забравшись на кухонную полку, методично сбрасывала вниз миски и кастрюли.

Вроде столько и не было! Кухонька-то крохотная!

– Люси, если жрать хочешь, так и скажи! Зачем греметь!?

Люси открыла пасть, но издала только невнятное шипение. Ясно, сказать не могла. Ну что же, сообразительная девочка, придумала, как разбудить заспавшегося опекуна.

– После завтрака идем в лекарю! Пусть тебе для горла даст лекарство. И вообще, я тебе не кухарка. Хочешь сказать, что у тебя лапки? Просчиталась, детка! – Будет готовить вместе со мной. Принципиально.

Люси выпучила глазки и застыла на полке плюшевой игрушкой.

– Да! Я всегда мечтала быть котом! Чтоб меня ласкали, любили, чесали, кормили, а мое дело было только мурлыкать и вылизываться! Коты правят миром людей! Ну, в моем мире так, – я почесала ногу об икру другой ноги. – А ты, если не хочешь без завтрака идти к лекарю, прекращаешь шуметь, умываешься, подбираешь кастрюли и садишься за стол, как воспитанная девочка!

Кошечка явственно закашлялась.

Грохот продолжался, пока я умывалась, расчесывалась и надевала сорочку, юбку и корсаж.

Ну, катание кастрюль по полу вряд ли можно считать ощутимой помощью. Но я упорно не поднимала кастрюлю сама, пока Люси не подкатывала ее мне под ноги. Зато потом шумно радовалась, хвалила девочку и ставила кастрюлю на полку.

– Омлет? С беконом и помидорами?

Усатая морда облизнулась и кивнула.

– Побольше бекона, поменьше помидоров? – уточнила я, взбивая яйца.

Пантерка[1] энергично кивнула.

– Вот у меня была знакомая, Юварани Пантар Аидава, Клык запада, Несущая смерть, – яично-молочная смесь зашипела на сковородке. – Очень самостоятельная и красивая девушка. Хоть и принцесса! А какая она красивая черная пантера!

Люси выпучила глаза и натурально отвесила челюсть.

– Да, кстати, очень интересно, как ты тут очутилась, королевство ведь человеческое, земли оборотней намного дальше. Или из другого мира? Меня ритуалом призвали, как оказалось, незаконным и запрещенным. А потом один оцеол прохода не давал, породистый, красивый, из знатного рода, – я притушила горелку. – Представляешь, ядовитую васуки мне в подарок притащил, придушенную? Я так визжала!

Болтала, краем глаза присматривая за кошечкой, и совсем не ожидала, что пятнистое тельце вдруг подернется рябью, и ко мне вдруг кинется тощенькая девочка. Сопли и слюни летели брызгами, а вот звука не было. От этого было еще страшнее.

Мне осталось только подхватить легкое тело и прижать к себе.

– Люси, детка, ну что ты! – я, честно говоря, терпеть не могу маленьких детей; вот, на тебе, вполне взрослая девочка. Лет девять-десять. Или двенадцать? Как это определяют? Хотя кто их, оборотней, знает?

Девочка содрогалась в рыданиях.

Я крепко прижимала ее к себе, а сердце щемило от жалости и нежности. Несчастный ребенок! Нет, я верила, что хорошие коты получают человеческое тело в последующем рождении. Но вот это тощенькое, легкое, невесомое, костлявое, трясущееся и икающее… я менеджер, блин! Я не могу