Патриот. Смута. Том 3 - Евгений Колдаев

— Рад слышать. — Сделал паузу. Проговорил неспешно. — Ну что, раз узнал, что думаю, спрошу тебя прямо. Пойдешь за мной, атаман Иван Чершенский?

Он стоял, молчал. Люди его мне были очень нужны. Но, так, в таком виде и понимании, чтобы не пытались против служилых людей воронежских и прочих всех восставать. Помнил я из истории итог первого ополчения. Когда неясно было, кто за что и почему воюет — вышло все нехорошо. Одни заодно, иные за другое. И что тогда, в итоге?

Убили одного из лидеров по навету. И ляхов из Москвы не выгнали.

Второе собирать пришлось. А у меня выходит, если по годам считать, нулевое ополчение. Еще живы и Василий Шуйский и Лжедмитрий второй. Обоих мне надо одолеть. Обоих обхитрить. А еще бояр — предателей проклятых, только о своих карманах, думающих на чистую воду, вывести и покарать.

В голове вспылил письма, что я и в Воронеже читал, и здесь у Жука. Лицо Князя Ивана Федоровича Мстиславского, которого мой реципиент боялся как огня. До смерти, до дрожи в коленях. Ох и хочу я для тебя недоброго, боярин. Может, все вы такие, что у трона ходите. Вся семибоярщина, но ты — как стоящий за всякими делами страшными, за приводом татар на земли русские должен за все это ответить.

— Ну что? Молчишь чего, атаман? — Я нарушил висевшее достаточно долго молчание.

— Круг соберу. Завтра на совете слово свое скажу. — Он поклонился. — Я людей сюда вел татар бить. Про Москву с ними разговора не было.

Ох уж эта демократия. Или… Прикрывался он ей, чтобы взять паузу и все обдумать, с братом и близкими людьми, обговорить, обдумать.

— Тогда до утра тебе, атаман. — Я улыбнулся. — Работа ждет, огонь тушить.

Пришедшие поклонились. Васька вскочил, тоже кланялся, молчал.

Распрощались.

Дальше пошла рутинная работа. Раздавал приказы еще пару часов, пожалуй, до полуночи, может, чуть дольше. Люди в темноте, при свете звезд и месяца боролись с огнем. Возвращались в острог отправленные собирать скакунов и имущество. Докладывали, что собрано, и что в ночи уже не видать ничего, только ноги ломать.

Люди возились, работали, но силы постепенно покидали их.

Нужно было командовать общий отбой.

Всем сотникам и атаманам, кого встречал, говорил я о том, что все важное о потерях — завтра. Доклады, мысли — все на военный совет. Утром все соберемся, на заре в остроге в тереме за столом и думать будем, что да как.

Куда дальше двигаться и что делать.

День выдался не простой — вечером бой и ночь, борьба с пожаром.

Но и здесь мы побеждали. Огонь отступал, люди, что сражались с ним, частично возвращались. Грязные, закопченные, кашляющие, но довольные. Победа невероятно воодушевила их. Размещались лагерем на северном склоне холма, держась чуть поодаль от сгрудившихся, согнанных в кучу пленных степняков.

Раскладывали свои спальные места, натягивали тенты, жгли костры.

Многие, устроив ночлег, побрели к реке. Все же перед тем как отойти ко сну, нужно мыться, обмыться. После боя с татарами и настоящего огненного ада сделать это просто необходимо. В колодце столько воды не было. Попить — еще можно и на перевязки, более чистую использовать.

А для мытья — запретил я брать. Все в баню не влезут, даже если в очередь встанут и всю ночь париться будут. А на реке, перед сном у кого силы еще остались — самое то.

Когда завершил, казалось, все дела, нашел дремлющего в лазарете Ваньку, забрал с собой. Там же нашел теплой воды, что меня несказанно обрадовало. Доспех скинул, всю одежду снял, велел слуге обо всем этом хозяйстве поутру позаботиться. Проделал элементарные водные процедуры и двинулся в острог.

Посты стояли на месте. Меня пропустили, отвесили поклон.

Уважение бойцов растет — это отлично.

В тереме оказалось как-то безлюдно, только двое стрельцов на входе в сени и четыре девушки, забившиеся привычно в свой угол основной комнаты. Ванька сказал, что как с раненными все основное покончено было, отпустил их. Наказал запарить на завтра каши и чего повкуснее на завтрак. Совет же будет, людей кормить нужно. Молодец, предвидел, что военный совет утром будет.

Сам он расположился в основной комнате, а я в уже привычных покоях атамана Жука. Улегся в облюбованное место. Рядом, как уже заведено стало, положил перевязь с саблей и пистолетом. Бебут, чтобы в случае чего, достать можно было.

Вздохнул и вырубился.

Ночь выдалась спокойной. Караулы не били тревогу. Лагерь спал крепко, отдыхали все.

Утро встретило жарой и духотой. Печка топила серьезно. На той ее стороне слышалась возня, значит, девушки уже проснулись. Одежду своею и доспеха, что Ваньке отдал вчера перед сном, не обнаружил. Выходит — либо спит еще слуга, либо не решился будить, а может, в это самое время чистит все и в порядок приводит.

Потянулся, встал, сделал легкую, комплексную зарядку, потянул мышцы, встряхнулся. Посмотрел в полумраке по сторонам. Нашел еще какие-то порты и очередной кафтан из закромов атамана Бориса Жука.

Надел все это, перепоясался, вышел в основную комнату.

Как и думал — девушки суетились у плиты. При виде меня замерли. Что они, черт возьми, здесь все такие шуганные.

Махнул рукой, работайте, мол, не отвлекайтесь.

Прошел сквозь сенцы, вышел во двор. Прохладно было. И, казалось, будто снегом все окрест занесло. Но нет, это пепел от пожара вчерашнего оседал. М-да, огненная стихия давала о себе знать.

Двинулся к колодцу, там заметил Ваньку.

— Доброго утра, хозяин. Скоро готово все будет. Доспех цел. Кафтан, ну… Чистить надо, сушить. Вы пока лучше в новом побудьте.

— Доброе, Ванька. Понял. Скажи мне, что раненые?

— Так, это…

— Лазарет на тебе. Все проверить, опросить. Ясно?

— Сделаю, хозяин. — В его голосе его звучало полное уныние.

— Ванька, учись помаленьку. — Хлопнул я его по плечу. — Польза будет в дальнейшем.

Увидел краем глаза от колодца, что во двор зашел Яков и Тренко. Подьячий выглядел устало, привычно болезненно. Нелегко ему далась ночка, видимо. Тренко, чуть более чистый, чем в ночи, и все такой же довольный.

Махнул им рукой, двинулся вперед.

— Ну что, собратья. На военный совет. — Вопроса в интонации моей не было. Раз пришли, значит, для этого.

Оба служилых человека кивнули.

Мы зашли внутрь, в основной комнате было как