Бремя власти IV - Иван Ладыгин

«гостя». Ряды Рыцарей Бездны щеголяли в полированных до зеркального блеска обсидиановых доспехах. В руках они держали дымящиеся, испещренные рунами мечи. Стаи чертей шипели и щелкали клешнями, перебирали хитиновыми лапками твердый грунт. Более мелкие, но не менее мерзкие твари, рожденные из самого кошмара, без имени, просто гнусаво рычали… И среди них, возвышались, как башни, — несколько Архидемонов. Эти были элитой, личной гвардией Повелителя. Махины из живой плоти, металла и скверны, каждый размером с небольшой дом. Их тяжелые и ядовитые ауры сплетались в единое поле, пытались сломить мою волю еще до начала боя.

Я поднял голову. Высоко в небе «Соколик» резко разворачивался и на всех парах несся прочь, к нашему форту… Я проводил его взглядом.

Затем хрустнул шейными позвонками. Звук вышел громким, грубым и удовлетворительным в этой зловещей суете. Я отвёл правую руку в сторону, ладонью вверх.

— Приди, — прошептал я, обращаясь к силе, что клокотала во мне. К Солнцу. К Скверне. Ко всему, что я в себе подавил и теперь выпускал на волю.

Пространство вокруг моей руки затрепетало. Сначала как марево от жары. Потом вспыхнуло. Слепящий свет сконденсировался в моей ладони, вытянулся, принял форму. Длинный, идеально сбалансированный клинок из сконцентрированного солнечного пламени. Он был легким и невесомым в руке, но я чувствовал его невероятную, разрушительную мощь. Он гудел низкой, зловещей нотой, желая отведать демонической плоти.

Армия моих противников замерла на мгновение, оценивая угрозу. Этого мгновения хватило.

Я рванул с места: исчез и появился прямо перед первым рыцарем Бездны. Его забрало отразило мое искаженное яростью лицо. Мой солнечный клинок прошел сквозь его обсидиановый нагрудник, как через воздух. Не было ни лязга, ни сопротивления. Просто тихий шипящий звук и фонтан черной, маслянистой крови. Рыцарь не успел издать ни звука, его тело рухнуло и за одно мгновение превратилось в прах.

Понятное дело, они тут же набросились всем скопом. Мечи, когти, зубы, плевки кислоты, сгустки темной магии, психические атаки — всё обрушилось на меня смертоносной волной. Но я стал центром бури. Вихрем света, стали и крови.

Каждое мое движение было атакой, каждое перемещение — убийством. Солнечный клинок оставлял за собой шлейф ослепительного света и испаряющейся плоти. Я отсек голову гулю, пытавшемуся вцепиться мне в спину, тут же развернулся на пятке и рассек надвое прыгающую на меня тварь с тремя пастями, изрыгающую желтую слизь. Удар тяжелого меча другого рыцаря я принял на «окаменевшее» предплечье; стихия земли выдержала с оглушительным лязгом, осыпав меня искрами, и я ответил коротким, мощным ударом ноги в его забрало, отшвырнув на пару метров назад, в его же свору.

Один из Архидемонов, похожий на помесь скорпиона и человека, с гигантским жалом вместо хвоста, выстрелил в меня этим жалом, размером с катапультный снаряд. Я поймал его на лету, и, используя его же инерцию, раскрутился и швырнул его обратно, в группу рыцарей.

Я больше не сдерживался. Я отпустил и Солнце, и холодную, всепоглощающую пустоту Спящего. Я был их гибридом, их порождением, их господином. Волны солнечного пламени выжигали целые шеренги демонов, обращая их в пепел. Ледяные шипы, черные как самая глубокая ночь, пронзали броню Архидемонов, заставляя их замирать в агонии. Я призвал молнии, которые били из моих ладоней, сшивая в единую, смертоносную сеть десятки тварей. Я разрывал пространство, создавал небольшие разломы, куда проваливались когорты врагов.

Это была бойня. Я прорубал себе путь к главной башне, к тому самому зеву, из которого бил столп мрака. Каждый шаг давался ценой крови. Чужой и своей. Коготь Архидемона распорол мне бок, оставив глубокую, жгучую рану. Плевок кислоты какого-то слизня прожег каменную броню на плече, и я почувствовал, как плоть под ней горит. Но я почти не чувствовал боли. Ее заглушала ярость. Решимость. И то странное, щемящее, новое чувство надежды, которое грела во мне мысль о Валерии и моей дочери. Я должен был выжить. Ради них.

Я ворвался в главный зал, даже не замедлив шаг. Массивные двери я вышиб ударом солнечного копья, сформированного на лету. Они взорвались внутрь, осыпав помещение обломками и пылью.

Зал был огромным, пустым и погруженным в полумрак. Если не считать того, что по его периметру стояли двадцать молчаливых неподвижных фигур.

Архидемоны.

Не те ублюдки, что были внизу. Эти были другими. Старше. Мудрее. Сильнее. Их ауры, сплетаясь, создавали в зале гнетущую, почти осязаемую атмосферу смертельной угрозы. Могучая сила, собранная в одном месте, замершая в ожидании приказа.

В центре, на троне, высеченном из гигантского кристалла, сидел Повелитель. Тот, кто силой своей воли питал этот чудовищный портал.

Его внешность была выверенной, продуманной инкарнацией кошмара. Громадный, под три с половиной метра ростом. Кожа — кроваво-красная, испещренная шрамами и ритуальными насечками, которые светились изнутри нездоровым багровым светом. Огромные, закрученные в тугую спираль рога, похожие на рога исполинского барана. Они росли из его лба, образуя своеобразную корону. Глаза горели холодным, бездушным, лунным блеском, с вертикальными, как у змеи, зрачками. Нижняя часть тела была звериной, с мощными, раздвоенными копытами. По полу бил массивный чешуйчатый хвост с шипастым наконечником. На его голове красовался венец из живой пульсирующей плоти, усеянный десятками маленьких, желтых глаз, которые с ненавистью и любопытством смотрели на меня. Воплощение ужаса. И по его ауре… он был сопоставим с малым, но настоящим божеством Хаоса.

Прямо за его троном, в конце зала, зияла сама спираль мрака. Портал гудел низким отчаянным звуком, за которым угадывался шепот, крики и стоны миллионов проклятых душ.

Повелитель медленно, с невероятным достоинством, повернул ко мне свою ужасную голову. Его пасть, усеянная иглоподобными зубами, искривилась в подобии улыбки, полной презрения.

— Соломон… — его голос был похож на скрип ржавых ворот ада. — Оказывается, ты спрятался здесь… На этой жалкой, заброшенной Земле… Как падальщик, пригретый ничтожными червяками…

Он поднялся с трона. Его тень накрыла меня, поползла по стенам.

— Что ж… — он протянул лапу с длинными, острыми, как бритвы, когтями. — Твое появление сэкономило мне кучу времени… Я уже послал сигнал своим братьям и сестрам по ту сторону… Теперь весь Ад, все его круги, будут знать, где ты находишься, призыватель… Твоя участь предрешена.

Он щелкнул пальцами.

И двадцать Архидемонов по периметру зала синхронно, как по команде, шагнули из своих ниш. Их глаза загорелись единым, багровым огнем. Их ауры слились в единый кулак.

Я мысленно рванул за нить своего контракта, за ту самую связь, что тянулась к огненному владыке.

Аль-Ахмар! Иди-ка сюда!

Воздух в зале загудел, заколебался и вспыхнул