Бремя власти IV - Иван Ладыгин

Сначала я почувствовал испепеляющий жар и увидел форму из живого пламени, от которой все на мостике благоразумно отпрянули. Затем очертания стали четче. Передо мной вырос гигантский крылатый рыцарь. Его доспехи были выкованы из солнечного света и застывшей лавы. Крылья, сложенные за спиной, были подобны расплавленному рубину. В глазах, горящих, как угли в горне, плескалась бездна тысячелетий. Он был ростом с нашего голема, и его появление заставило «Соколик» слегка накрениться.

Аль-Ахмар, Король Джиннов, вонзил свой строгий взгляд в мою переносицу.

— Соломон… — его голос был подобен грохоту обрушивающейся горы. Он звучал прямо в умах у всех присутствующих, заставлял их содрогаться. — Признаюсь, я удивлен, что ты все еще жив… Опять ввязался в драку, которую не можешь выиграть в одиночку?

Я выдержал его взгляд и даже не моргнул. Внутри все было пусто и холодно. Я чувствовал лишь легкую дымку усталости на краю сознания.

— Зря удивляешься… — констатировал я. — И, как видишь, я тут не один.

— Тебе опять понадобилась моя армия? — в его тоне сквозила привычная усталость и легкое презрение, как к назойливому ребенку, который вечно влипает в истории.

— Нет, что ты… — я иронично усмехнулся, почувствовав, как кровь из носа закапала на мой мундир. — Просто соскучился и решил чайку с тобой попить. Обсудить старые времена.

— Не могу сказать, что скучал по твоему сарказму, — парировал джинн. Его взгляд, словно раскаленный штык, скользнул по моим спутникам, заставив их невольно отпрянуть. Валерия сделала шаг вперед, как бы пытаясь встать между мной и угрозой, но я едва заметным жестом остановил ее. — Чую, ты уже призвал Мак… Где садовница бездн? Я бы с удовольствием пообщался с ней. Её засоленные огурчики просто шикарны! Да и наши последние дебаты о природе ада остались незавершенными.

— Она занята, — холодно отрезал я. Мысленно поблагодарив Мак за то, что она осталась в Кольце и не пошла на контакт. Их старые счеты мне сейчас были не нужны. — А теперь лучше глянь-ка во-о-он туда.

Я указал рукой на горизонт, на гигантские костяные стены и угадывающуюся за ними Черную Цитадель.

— Мне нужно, чтобы ты и твои воины помогли моим людям взять эту крепость.

Аль-Ахмар медленно повернул голову, его взгляд оценил масштаб угрозы. Пламя его доспехов на мгновение померкло.

— Не самый огромный бастион, что мне приходилось брать… — произнес он с придыханием, в котором слышалась легкая ностальгия. — Помнишь стены Иерихона? Вот это была работа…

— Вот и отлично. Значит, проблем не возникнет, — парировал я, пресекая его воспоминания.

— Если там не будет сильных тварей… — он принюхался, и пламя его доспехов вспыхнуло тревожнее, отливая синевой. — А я чую мощную ауру скверны. Очень мощную. Пахнет старым, очень старым злом. Не тем ли дураком, с которым ты связался в прошлый раз?

— Вряд ли… Они для меня все на одну морду… Да и когда это нас останавливало? — спросил я с прежней усмешкой, вытирая тыльной стороной ладони струйку крови, выступившую на губе. Вкус железа был знакомым и почти приятным.

Король джиннов задумался на мгновение, затем медленно кивнул. В его глазах-углях мелькнула искра боевого азарта.

— Верно… Никогда. Ладно, Соломон. Послужу тебе еще разок…

С этими словами Аль-Ахмар взмыл в воздух. Его огненные крылья распахнулись, ослепляя своим сиянием, бросая багровые отсветы на дымное небо. Он завис рядом с «Соколиком», величественный и грозный, затмевая собой все. Затем он достал из-за своего огненного пояса большой витой рог.

Он поднес его к губам и затрубил.

Ударная волна чистой силы обрушилась на нас. Дерево на мостике затрещало, по нему поползла паутина трещин. «Соколик» качнуло, как щепку, заставив всех схватиться за поручни. У меня из носа хлынула новая, более обильная струйка крови — джинн черпал силу напрямую из меня, а он был чертовски энергозатратным слугой. Не поглоти я Спящего, он бы сожрал меня как надоедливую букашку…

В ответ на беззвучный зов, воздух вокруг «Соколика» начал мерцать. Сначала появились единичные всполохи: они были подобны алому жару над раскаленным песком. Затем их стало больше. Сперва десятки, потом — сотни, и затем уже — тысячи. Из дрожащего марева начали материализовываться воины.

Они были похожи на белых дымчатых призраков. Их формы были расплывчаты, но в каждой угадывалась идеальная воинская выправка. В их руках были сгустки того же белого тумана, принявшие форму мечей, копий, луков и щитов. Они не издавали ни звука. Они не дышали. Они просто возникали рядами, строями, целыми фалангами, затмевая собой багровое небо. Их были тысячи. Десять тысяч. Может, больше. Бесшумная, парящая армия призраков, послушная воле своего Короля.

— Они ждут твоего приказа, Соломон, — прогремел голос Аль-Ахмара.

Я глубоко вздохнул, заставляя тело перераспределить остатки сил. Сердце колотилось как сумасшедшее, выкачивая кровь, чтобы компенсировать потерю.

— Отлично! Пусть ждут! — крикнул я в ответ и снова вытер кровь с лица, оставляя на рукаве малиновый размазанный след.

— И что это за чертовщина тут происходит⁈ — прорычал Коловрат, глядя на это представление… Он ткнул корявым пальцем в сторону парящего воинства, его лицо, обветренное таежными бурями, было искажено смесью ярости и первобытного любопытства. — Что это такое⁈ Это ж… призраки! Ты армию призраков вызвал, царь-батюшка⁈

Остальные смотрели на меня, застыв в немом шоке. Игорь перекрестился, его губы беззвучно прошептали молитву. Песец просто молчал, не в силах вымолвить ни слова. Его глаза были круглыми от изумления. Даже Валерия, видевшая многое, смотрела на парящие легионы с широко открытыми глазами.

Я обернулся к ним и хищно усмехнулся, обнажив зубы. В глазах вспыхнули те самые янтарные угли, что пугали придворных.

— А это, господа и дамы… — я обвел взглядом их потрясенные лица, наслаждаясь моментом. — моя личная гвардия. Разве не впечатляет? — Я повернулся к Аль-Ахмару. — Отправляй их на стены. В самое пекло!

Король джиннов взмахнул рукой в огненной перчатке.

И бесшумная армада пришла в движение.

* * *

Анна Меньшикова полностью отдалась горячке боя. Она творила смертельные заклинания, пронзала клинком демонические сердца, кружила в пляске битвы, как полноправная воительница. Это был единственный способ не сойти с ума.

Каждый взмах ее меча, каждый выстрел из элегантного револьвера, каждое ледяное заклинание, вырывающееся из ее уст, — все это было попыткой отрезать себя от мыслей. От воспоминаний о ледяных глазах Николая. От стыда за свое предательство. От горечи неразделенной… ненависти, страсти, любви. Она уже и сама не понимала — чего именно… Внутри была лишь выжженная