Раб и меч - Сэм Альфсен

Син поморщился и отвернулся.

– Нуска, это не имеет значения. Я убью Тиаму. А более точное предсказание мы получим в Хаване. Ты – не единственный хаванец, способный видеть будущее. Старейшины веками учились призывать видения. Они подскажут, как нам быть.

– Нельзя рассчитывать на других! Тем более, вы знаете, мы можем изменить судьбу!

Син выдохнул. Повернулся. Его глаза, полные тоски, сузились.

– Можешь ли ты быть уверен в том, что твоё вмешательство в судьбу обернётся чем-то хорошим?

Нуска сглотнул, но тут же возразил:

– А если предсказание будет состоять в том, что нам всем суждено умереть? Что тогда? Выйдем на площадь и совершим массовое самоубийство?!

– Нуска…

– Нет, Син! Чем бы ни обернулись мои поступки, я сделаю всё, что в моих силах! А вы надоели мне! Вечно боитесь, вечно отступаете, вечно грустите! Неудивительно, что болезнь так быстро захватила ваше тело – вы ведь даже не боретесь с ней! Как такой человек, как вы, может называть себя правителем Скидана?!

Тёмная дэ сгустилась. Син резко приподнялся и протянул руку, готовый схватить Нуску за грудки, но лекарь был быстрее – он резко повалил Сина, придавил его к подстилке и, склонившись, широко распахнув горящие красным глаза, сказал:

– Вы не имеете права отступать, когда за вашей спиной Скидан! Вы не имеете права падать духом. Если у вас не осталось сил на борьбу, передайте свои полномочия другому.

Син вдруг усмехнулся и спросил:

– Хочешь стать следующим эрдом, Нуска?

Лекарь аж подавился и закашлялся. Ну уж нет! Такая судьба подойдёт, например, Нариду или Гирру Герье, Маре Сивьере, на худой конец – Хайе, но точно не Нуске!

– Что за ерунду вы городите! Мерзкий знатный hve!

Син улыбнулся, услышав знакомое ругательство, а Нуска вскипел:

– Если не хотите говорить мне правду, то я сам узнаю всё, что мне нужно!

На секунду на лице Сина отразился страх. Он попытался отпихнуть Нуску, но вновь проиграл – лекарь склонился и укусил эрда за руку. Нуска слизнул кровь и, хохотнув, рывком отстранился, а затем со смехом выбежал из палатки.

– Сам узнаю! Так и знай! Не хочешь говорить – не надо! Тупой, тупой знатный hve!

Глава 114

Сон об одиночестве

Ничего не осталось: всё кончено, —

Для чего же даны наши дни,

Если всё заведомо продано

В лапы пряльщика нитей судьбы?

– Как Син ранил Айли! Син ранил Айли! Учитель Галан, скорее! Помогите!

Галан пришёл. В его уставших глазах сквозило неприкрытое разочарование. Син скрючился под многочисленными взглядами и опустил руки.

– Как это произошло?

Не тратя ни секунды, учитель бросился осматривать девочку. Её лицо и руки были обезображены, словно на них вылили кислоту; она рыдала, а затем кричала от боли из-за собственных солёных слёз. И так по кругу. Никто не был в силах успокоить её.

Но вскоре, распихивая толпу, примчалась Фэнни. Только завидев Айли, она заревела. И тут же бросилась лечить сестру. С её языка без остановки срывались проклятия:

– Как ты мог! Клянусь духами, ты расплатишься за это! Твоё тело иссохнет, а дух превратится в пепел!

Син продолжал стоять в отдалении и смотреть на свои окровавленные руки. За последнюю неделю, с момента начала полового созревания, его дэ стала так огромна, а атаки столь могущественны, что он больше не мог управлять этой силой. Сейчас тёмная дэ управляла им, а не он ей.

Страх поглотил его разум. Сину казалось, что тёмная дэ захватывает его тело сантиметр за сантиметром. Что чёрные сгустки дэ вползают в уши, ноздри и глазницы, а затем управляют им, как тряпичной куклой. Мальчишка был в не меньшем ужасе, чем остальные.

Галан, удостоверившись, что Фэнни справляется с ранами Айли, отправил учеников в обитель:

– Скорее возвращайтесь! Пусть вам помогут учителя.

А затем Син почувствовал, как мягкая рука Галана, что гладила по волосам, легла на плечо и болезненно его сжала.

– Син, отойдём поговорить.

Мальчик и не помнил, как они ушли в глубь леса. Была лучшая пора тёплого сезона – деревья цвели, роняя лепестки на землю. Галан силком усадил Сина на выпирающий корень дерева, а затем склонился над учеником:

– Как это произошло?

Син долго собирался со словами. Его всё ещё мучили видения. На выдохе он протараторил:

– Мы тренировались. Айли предложила направить наши дэ друг против друга, ведь светлая энергия поглощает тёмную. Я, послушав её, позволил себе выпустить дэ наружу…

– Син.

Мальчишка сжался так, словно ему было не тринадцать, а пять лет.

– Да, учитель.

– Ты позабыл обо всём, что я тебе говорил?

– Галан, простите меня.

– Скажи мне, Син, скажи… – со вздохом опустившись на колени напротив, говорил Галан. Его руки всё ещё сжимали плечи ученика. Не отрываясь, он смотрел в испуганные голубые глаза, пытаясь найти в них понимание. – Если бы она погибла, ты бы тоже просто извинился?

– Я… – Син мелко задрожал и склонил голову.

– А если бы ты убил и Айли, и Фэнни? А если бы ты уничтожил всю обитель? А если бы погиб я? Перед кем тогда ты будешь извиняться? Ты правда веришь, что твоё «простите» снимает с тебя ответственность за содеянное?

Син не выдержал и закрыл руками лицо. Галан был единственным близким человеком этого рира, практически отцом или старшим братом. Разочаровать его было хуже, чем всех духов над континентом.

– Син Рирьярд, посмотри на меня!

Два слезящихся глаза выглянули между пальцев. Галан вновь вздохнул, его взгляд смягчился. А тёплая ладонь опустилась Сину на голову.

– Син, ты должен понять. Однажды твоя ошибка приведёт к таким последствиям, что никакое раскаяние не подарит тебе прощение. Даже умерев сотню раз, ты, возможно, не сможешь искупить свои грехи. Обладая такой силой, ты должен быть предельно осторожен. Иначе… не только люди, Син. Ты сам никогда не сможешь простить себя.

Наверное, это было слишком для мальчика, который половину жизни провёл в лесу с волчаками. Как маленький, он разревелся и бросился к Галану на шею. Уткнувшись в плечо учителя, он повторял:

– Я больше не буду, я ни за что не буду, я научусь, Галан, прошу, простите меня!..

– Ты не должен извиняться передо мной. Но перед Айли и Фэнни придётся. Мы не всегда способны исправить свои ошибки, но можем показать окружающим людям, что сожалеем о содеянном. Это очень важно. Если ты этого не сделаешь, все будут думать, будто ты поступил так специально.

– Я запомнил! Я