Раб и меч - Сэм Альфсен

Внезапно захотелось есть – и Син застыл напротив лавки с рыбой и мясом. Облизываясь, он долго глядел на прилавок, но подойти не решался. Из книг он знал, что всякая еда стоит денег, а у него не было с собой ни монетки. Лишь половина булочки, что осталась с обители.

– Рирьярд? Ещё один?

Син вздрогнул, услышав название своего рода. Неужели в Рире был кто-то, знавший его? Невозможно.

– Эй, мальчик… – странный небритый мужчина наклонился ниже и фальшиво улыбнулся, демонстрируя ряд кривых жёлтых зубов. – Хочешь увидеться с семьёй?

Син моргнул и нахмурился. От старика, к которому его подбросили, он знал, что Ранмом желал его смерти. С чего бы семье желать его видеть?

Поэтому Син помотал головой и ответил:

– Ранмом не хотел бы, чтобы я вернулся.

– А? Ранмом? Так он помер. Нечего бояться, малыш, пойдём.

Рука этого незнакомца была жёсткой и холодной. Когда она схватила Сина за плечо, он был недоволен, но стерпел.

«Если Ранмом мёртв… я могу вернуться в семью? Или они тоже меня ненавидят? Но если меня ненавидят даже они… то зачем я вообще родился?»

Этот вопрос так глубоко засел в голове, так часто прокручивался в мыслях без остановки, что Син решился последовать за незнакомым риром.

Старик действительно привёл Сина в поместье Рирьярдов, а затем потребовал у стражи монетку. Те, почувствовав знакомое дуновение дэ, тоже повторили: «Ещё один Рирьярд?»

Другой стражник отвёл Сина прямиком в главный дом. Там было темно, мрачно, пахло затхлостью и плесенью. Встретила их какая-то девушка, которая совсем не походила на главу рода.

– Я заберу его, ступайте.

Как только стражник раскланялся и вышел, незнакомка подошла ближе и с улыбкой ощупала лицо Сина.

– Так это ты. Тот самый сын Ранмома. Ты знал, что тебя похоронили уже много лет назад? Почему ты ещё не в бездне?

Син молчал, а девушка начала распаляться. Она хлопнула мальчишку по щекам и сказала громче:

– Эй, ты что, глупый?! Я твоя старшая сестра, Шайри Рирьярд, прояви уважение!

Син удивился, но медленно опустился на колени. Он не знал, каким образом это уважение проявлять.

– Вот так уже лучше! – вновь улыбнулась она, а затем стала расхаживать по комнате. Все окна были занавешаны, мебель – в пыли, казалось, поместье и вовсе пришло в упадок, но количество стражи, высокие стены и облачение Шайри говорили об обратном. – Что бы нам сделать… Твоя мать давно не покидает своих покоев, она ослепла. Дядюшки и тётушки и вовсе не занимаются домом. Получается, я главная? Тогда поступим так: иди отмойся, поешь, а затем мы начнём тренировки. Раз ты теперь в доме Рирьярдов, то должен быть достоин этого имени.

Син не понял и половины, но послушно кивнул и отправился с одной из служанок отмываться, а затем есть. Однако еда оказалась отвратительной – Син не смог проглотить и половины, он ел лишь хлеб, который, казалось, тоже замесили на местной тухлой воде.

Когда Син немного отдохнул и пришёл в себя, Шайри послала за ним. И тогда началась их первая тренировка.

– Какого уровня бездны ты достиг? Я чувствую, что ты очень силён.

– Я не понимаю, о чём ты, – покачал головой Син.

– Как интересно! Тогда отправляйся сразу на второй… – Шайри взмахнула рукой, вооружившись алебардой, она вонзила её в пол и улыбнулась шире. – У тебя только одна задача, Син. Выбраться оттуда живым.

Новый виток боли и отчаяния. Новая сила. С каждым днём всё усиливающееся чувство одиночества, что стремилось поглотить без остатка. В бездне не было ничего и никого, кроме бесконечной тишины.

Син думал о том, что многие представляют себе бездну как место, где люди сгорают заживо; где их плотью обедают ядовитые жуки и насекомые; где их беспрерывно пронзают тупые копья. Но Син не увидел ничего из этого. Он словно провалился в саму пустоту, погрузился в её суть, где всё, что осталось осязаемым, – это его мысли.

Ни одной живой души. Ни звука, ни запаха. Закричишь – и не услышишь свой голос. Захочешь заплакать – не проронишь и слезинки. Попытаешься убить себя – не ощутишь даже боли.

И тогда Син задумался, что, возможно, у каждого своя бездна. И в его бездне не было ни копий, ни стрел, ни кошмарных тварей.

В этой бездне был он сам.

Там не было больше никого и ничего. Только Син и одиночество, что преобразилось в виде самого чудовищного существа, именуемого Страхом. И когда одиночество и страх стали едины, когда для Сина они стали означать одно и то же, стали синонимами, одним целым, он сломал свою клетку, чтобы вырваться наружу.

Его перепачканная в чёрной жиже туша упала на пол в поместье Рирьярдов, а Шайри, распивавшая чай, рассмеялась:

– Что-то ты долго, братик! На этот раз опустимся сразу на пятый. Хочу посмотреть, какой формы будут твои рога.

Син вздрогнул. Ощупав свою голову, он нашёл два нароста у лба. Его когти стали длинными, а кожа покрылась странными рисунками.

– Ты не бойся, братик. Каждый Рирьярд проходит через это. Опускаясь на новые уровни бездны, ты получаешь доступ к текущей там мёртвой дэ. Это необходимо, чтобы стать сильным. Тёмные сурии не такие, как другие народы. Все эти хаванцы, сифы… они имеют доступ к живой дэ, что наполняет мир, когда нам остаётся кормиться только трупами и болезнями. Но ведь их недостаточно. Поэтому самый простой способ получить могущество – это нырнуть с головой в мёртвую дэ бездны.

Син не знал, зачем ему эта сила. Он думал, что и так слишком силён. Он мечтал, чтобы вся дэ покинула его тело, а не росла, но… Алебарда пронзила пол, а Син, споткнувшись, головой вниз рухнул в бездну.

И его бездна вновь оказалась пуста, но на этот раз наполнилась зеркалами – и куда бы Син ни смотрел, куда бы ни бежал, он видел своё обезображенное лицо и тело, когти, шкуру, рога, хвост. Он спотыкался и тонул в зловонной чёрной жиже до тех пор, пока у него не заканчивались силы. Когда Син переставал сопротивляться, то миазмы затягивали его, поглощали, как болото. И тогда он переставал слышать даже мысли.

Когда Син выбрался с десятого уровня бездны, была ночь. Он тщательно отмылся, дождался, пока его лицо вновь станет похожим на человеческое, а затем переоделся, собрал суму и сбежал. Но перед тем как уйти, он заглянул в самую отдалённую комнату в поместье.

Мать спала сидя, сгорбившись. Её чёрную фигуру обрамлял