Восьмой район - Алиса Аве

– Х-011, в целях безопасности Ковчега вы подлежите ликвидации! – это надрывалась система оповещения.

Стиратели выбегали из шлюзов, стреляли снотворными. Голубые ампулы поблескивали на лету. С чего бы им не убить меня? Ковчег гудел, я уничтожала слой за слоем. Теперь мне не нужна отвертка, достаточно взмахнуть рукой. Я уставилась на пальцы, покрытые бурыми подтеками. Магда… Все это время я прижимала Магду к груди, ее кровь покрывала мои руки до локтей, засыхала на рубашке. Я обернулась на лежащую без сознания Кью. «Они приказали…» – прохрипела она, когда я сжимала ей горло. Они все действовали по приказу, цеплялись за собственную жизнь, боялись за себя. Это так естественно. Разве я сама не жила только собой? Не варилась в личных эмоциях и обидах, надеждах и страхах, совершенно забыв о других страдающих детях?

Нет. Нет-нет-нет. Им этого и надо! Ему!

«Я не причиню боли таким же, как я», – от пронзившей все тело мысли стало больно.

Ярость вышла из-под контроля, подпитываемая моим горем. Сдержать хаос не получалось. Ампула пролетела мимо уха. Мысли смешивались, напоминали ненавистную витаминную кашу, блокиратор пульсировал. Вот-вот выскочит, разорвет шею. Стиратели заполняли отсек, избивали пойманных.

– Х-011, своими действиями вы вынуждаете нас провести массовое стирание!

Дети прикрывали головы, отползали, врезались в других Стирателей. Я положила Магду, закрыла замершие глаза, попрощалась с подругой легким поцелуем в щеку. Я не заслужила ее преданности. Я соврала ей, не сумела защитить.

Зенон возник из ниоткуда, я не ощутила привычного сгущения воздуха. В руке у него горело огоньком готовности оружие, он нажимал на кнопку. Упало двое, трое, четверо Стирателей.

– Яра, вставай. – Зенон подхватил меня, перекинул через плечо.

– Их убьют из-за меня!

Я колотила его руками и ногами, он сжал меня сильнее, помчался вперед, лавируя между бегущими.

– Перестань! – требовал он.

Громом звучали выдержки из Свода правил. Металлический голос системы оповещения перекрывал крики. «Запрещается зрительный контакт с членами старших групп. Запрещается физический контакт между членами групп. Запрещается применение силы, в том числе выявленной в ходе обучения, в отношении членов группы любого возраста. За оказание сопротивления с применением выявленных способностей – ликвидация».

– Что, теперь вспомнили? – выкрикивала я обрушивающимся на нас запретам. – Сколько всего мы нарушили? Вы все равно всех не убьете!

– Молчи, – умолял Зенон.

Я подпрыгивала у него на плече, растирала слезы и слюни. Я виновата… разрушила все! Нет, я отомстила. За Магду, за мою семью и за ту Яру Мёрфи, которой когда-то была.

Зенон запнулся, я вывалилась из его объятий. Упала, выставив вперед руки, засохшая кровь Магды повторяла линии вен.

– Сюда, скорей, шевелись! – Зенон снова схватил меня, поставил на ноги.

– Я должна завершить, – начала я и осеклась.

К нам приближались Стиратели. Плотным кольцом они обступили Старшего Стирателя, двигались слаженно и быстро. Зенон исчез. Я почувствовала знакомый холодок, он сделал нас невидимыми. Мы побежали, Зенон вел не к лифту, как я сперва решила. Он вел нас к первому открученному мной люку.

– Он ведет к очистительным шлюзам отсека бытовых отходов. Наружу!

– Мы расшибемся. – Я чуть снова не уперлась.

– Это лучше, чем попасть к ним в руки. Я не стану таким. Никогда! Я все предусмотрел. Мы давно готовились. Там Вит и другие, среди них есть те, кто умеет левитировать. Друзья, Яра, они ждут нас!

– Я могу завершить все, не придется больше страдать!

– Ты ничего не сможешь. Они контролируют Ковчег. Они не дадут ему развалиться.

– У меня есть сила!

– Не такая, как у них. Верхние ярусы даже не вздрогнули.

– Ты опять недоговариваешь, я не пойду с тобой. Иди один, спаси своих дру…

Мне будто врезали под дых, подсекли ноги. Зенон подхватил меня. Лицо его побагровело.

– Т-022, – просипел он.

Невидимость Зенона сползала постепенно. Его ноги проявились по колени. Как странно и смешно. Они настигли нас. Смех выходил из меня, громкий, пронзительный, я булькала, сползая с рук Зенона, он уже не мог меня удерживать. А я не могла сдержать накатывающую истерику. Стиратель замахнулся, Зенон закрыл меня, он проявился по грудь. Его скрутили, отволокли в сторону. Затрещал шоковый режим оружия.

Все повторялось. Только теперь ярусами повыше. И с большим количеством зрителей.

– Успокоительное ей, – на черный локоть легли бледные пальцы, – двойную.

Стиратели почтительно расступились. Старший Стиратель приблизился ко мне. Склонил голову, почесал нос, всем видом показывая, как ему не хочется выполнять положенное. Позади топтался Т-022, его оттеснили ближе к Зенону. Там же встал и верный спутник Старшего Стирателя. Близость Т-022 остановила его вспышки. На миг Старший Стиратель потерял значимость, я таращилась на утратившего мерцание мужчину, он – на Зенона. Они были похожи, как отец и сын.

– Чушь, – прошептала я.

– Я возлагал на тебя большие надежды, Х-011. Надежду называли сладким несчастьем, ты знала?

Я отвернулась. Невидимость Зенона совсем потеряла силу, я видела себя глазами Старшего Стирателя, грязную, в порванной робе, в своей и чужой крови. Я сжимала кулаки и отчаянно желала, чтобы он утратил дар речи. Т-022 заглушал мои способности.

– Люди тешатся надеждой, она ослепляет. Мы думаем, что не все потеряно, цепляемся за собственную наивность. Без разницы, сколько нам лет, надежда – отрава. Мы с тобой оба вкусили ее, не так ли?

– Не тяни, – я бросила фразу в пол.

– Ты надеешься, я прикажу тебя утилизировать? О, Яра… Слишком много чести превращать тебя в героиню. В богиню мщения, о которой тайком станут перешептываться дети в отсеках. Их шепоток проникнет на верхние ярусы, к Лидеру. Нет-нет, не годится.

До меня дошло, что больше не слышно криков. Ковчег перестал скрежетать, освещение выровнялось, Стиратели поднимали детей. Они качались, одурманенные снотворным, кивали Стирателям, выстраивались в линию, расходились по сторонам, каждый в определенном возрастной группой направлении.

– Твоя смерть отравит их этим сладким несчастьем. Они будут ждать кого-то подобного или искать в себе решимость. А наши безмятежные обитатели верхних ярусов станут хуже спать, прослышав о волнении внизу, поняв или почувствовав, что прекрасный Ковчег не соответствует спасительному образу, который им внушают.

Он опустился на одно колено, заглянул мне в глаза. Потер длинным пальцем мою щеку. Откусить бы его паучьи сочленения!

– Убери руки!

– Ты так замаралась, Яра… Можно устроить публичную казнь, давно их не практиковали.

Стиратели за его спиной засмеялись. Зенон вырывался, но его держали крепко. Помощник Старшего Стирателя отошел от Т-022 как можно дальше, мерцание вернулось. Его рябило.

– Когда с тобой разговаривают,