Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

воспринимались публикой смутно и непоследовательно. Люди заставляли свой разум стремиться к выражению реальности, пробивая путь через сложный ментальный и моральный клубок. Они разрушили прежнее представление о постоянстве устоявшихся институтов и обычаев, и хотя сейчас это кажется нам сущей мелочью, в то время это являлось чрезвычайно важным освобождением человеческого сознания. Детская привычка считать неизменным То, что Есть, в те времена представляла собой почти универсальную догму.

Марксистские доктрины, по крайней мере, указывали на то, что экономический рост обязательно должен определяться стремлением к получению прибыли, концентрацией контрольной собственности, прогрессирующим относительным обнищанием все больших и больших слоев мирового населения и последующим окончательным сокращением рынков. Быстрое свертывание человеческой деятельности после 1928 года широко признавалось в качестве подтверждения марксистского прогноза. Это был очень быстрый ментальный скачок, характерный для того времени. Коммунистическое стремление решить социальную проблему полностью одобрялось.

Несмотря на то, что нас сегодня не особенно смущает беспорядок в головах наших предков, фундаментальные процессы, происходившие в течение тяжелых третьего и четвертого десятилетия ХХ века, отнюдь не представляются нам сложными. Нам хорошо известно, что стабильное благополучие человека определяется общим уровнем цен, который никогда не должен падать, и у нас в Валютном совете существует достаточно эффективный и постоянно совершенствующийся всемирный орган для обеспечения этой цели. Из года в год доллар, каким мы его знаем сегодня, эквивалентен товарам и предметам первой необходимости. Уменьшение его стоимости бесконечно мало. Никакого увеличения никогда не допускается. Если свой честный доллар человек по какой-то причине не потратил, это не обернется для него ни приращением без заработка, ни убытком от бездействия. По мере роста производительной энергии нашего вида стоимость всего богатства в долларах неуклонно увеличивается в соответствующих пропорциях. Кредитор не обогащается и не лишается своих существенных ожиданий, а должник не сталкивается с необходимостью делать выплаты, выходящие за рамки его возможностей.

Сегодня не осталось ни малейших способов обогатиться, ничего не делая. Азартные игры безжалостно искоренены при Воздушной диктатуре и больше никогда не возвращались. Ростовщичество наравне с подделкой документов расценивается как финансовое преступление. Деньги даются людям, чтобы те могли получить, что хотят, но деньги при этом не являются средством для дальнейшего приобретения денег. И мы понимаем, что дух азартных игр создает некую проблему для специалиста по образованию и психологии. Это подразумевает фундаментальное непонимание жизни. У нас нет спекулянтов, акционеров, частных ростовщиков и арендодателей. Все эти «независимые» типы исчезли с лица земли. Сельскохозяйственные угодья и природные ресурсы в настоящее время принадлежат и управляются напрямую или путем делегирования иерархией административных советов, представляющих весь наш вид. Арендаторы-культиваторы и эксплуатирующие корпорации не имеют права на субаренду. Равно как и никто иной не имеет права на частную собственность в отношении природных ресурсов. Никто не может получать прибыль просто за счет увеличения арендной платы. И поскольку существует и, вероятно, будет существовать всегда постоянное повышение нашей средней индивидуальной производственной эффективности, за счет которой прибыль получает все сообщество, то будут постоянно расширяться наши коллективные предприятия, прогрессивно высвобождаться досуг и повышаться уровень индивидуальной жизни, в результате чего ни в коем случае не может произойти уменьшения количества мозгов и рук для выполнения работы в нашем мире. Живя в условиях постоянно растущей эффективности производства, человеческое общество ОБЯЗАНО из года в год повышать стандарты потребления и расширять деятельность, иначе оно рухнет. Если движение в этом направлении не будет продолжаться, человек неизбежно скатится в рутину, скуку, порок и разложение. Неуклонно ДОЛЖНО увеличиваться количество и разнообразие вещей.

Эти императивные условия, составляющие основу существующего порядка, сегодня кажутся настолько очевидными, что нам с трудом удается поставить себя на место людей ХХ века, которым они казались странными и новаторскими. Людей пока еще не очеловечили, они продолжали оставаться заложниками менталитета «борьбы за существование». Благодаря значительным умственным усилиям и после тщательного изучения постепенной эволюции цивилизованного менталитета из хаотических импульсов и конкуренции изначально весьма асоциального животного, мы можем начать смотреть на вещи глазами наших предшественников полуторавековой давности.

Глава 5

Как конкуренция и денежная неэффективность подорвали старый порядок

В ХХ веке христианской эры все еще не существовало единой валюты для измерения мирового экономического обмена. По этой причине транзакции формировались неточно, и, более того, они намеренно фальсифицировались. Казалось, прийти к эффективному упрощению невозможно. В самом деле, во время так называемого Первого периода Всеобщего процветания, с 1850 до 1914 года, существовала своего рода действующая мировая система валюты и кредита, основанная на Лондонском сити и золотом фунте; но это был чисто случайный рост, ставший возможным благодаря последовательным открытиям золотых приисков, которые предотвратили катастрофическое падение цен по мере повышения эффективности производства, а также обстоятельствам, которые дали англичанам лидерство в развитии парового транспорта на суше и на море и реальные стимулы для практической пропаганды мировой свободной торговли.

Этот первый проблеск космополитического солнечного cвета угасал по мере того, как набирал силу, без какого-либо современного понимания действующих реальных сил, не говоря уже о какой-либо попытке крепко взяться за них и организовать в единую постоянно действующую систему. Финансовое могущество и инициатива Лондонского сити рухнули после войны, и, казалось, ничто не способно занять в одночасье опустевшее место. Квазикосмополитическая система, основанная на накоплении золота, изначально была обречена на увядание по мере истощения мировых запасов этого драгоценного металла. После войны мировую промышленность душили американцы и французы как раз путем ускоренного золотого накопления.

И во время всей этой фазы широких возможностей не предпринимались никакие существенные усилия, чтобы овладеть природными, – будь то земельные, или морские, – планетарными ресурсами и привести их из состояния фрагментарной, хаотичной и расточительной эксплуатации в общую схему. Оставалось шестьдесят с лишним «суверенных» правительств, каждое из которых претендовало на высший контроль над всеми природными богатствами в пределах своих границ. Существовали частные корпорации и частные лица, свободно распоряжающиеся тем или иным захваченным фрагментом. Повсюду основополагающим принципом эксплуатации полезных ископаемых, солнечных и энергетических ресурсов земного шара являлась прибыль отдельных частных лиц, и лоскутные правительства того времени вмешивались в борьбу за выручку только в интересах своих граждан и в ущерб иностранным конкурентам. В течение целого века, благодаря удачному притоку золота и нарастающему валу изобретений, этой системы получения прибыли, связанной с металлической денежной системой, хватало для поддержания человеческой жизни и было чрезвычайно трудно убедить процветающих фабрикантов, торговцев, шахтеров, земледельцев и финансистов, то есть тех, кто доминировал в государственных делах, что эта система не будет функционировать постоянно и что мир нуждается в существенных изменениях экономических методов. Прежде чем разочароваться, все эти люди претерпят море страха и страданий и придут к фазе нервного срыва.

В XIX веке обрел немалую популярность лозунг: «индивидуальное предпринимательство и свободная конкуренция», но конечным продуктом любой конкуренции всегда является торжество лишь одного конкурента. В Америке впервые проявились феномены Большого бизнеса, которые ярко продемонстрировали силу трюизма. Во многих местах появились торжествующие организации, которые попросту сокрушали конкурентов, парализуя и ограничивая новые инициативы. Иными словами, подавлялось все, что мешало твоему преобладанию. В Европе правительства слабо сопротивлялись созданию промышленных альянсов с целью ограничения конкуренции, и те быстро развивались в масштабах, выходящих за рамки политических границ. В Соединенных Штатах более настойчиво пытались ослабить развитие предприятий в монопольном направлении. Заметным лидером в области данных превентивных усилий являлся первый президент Рузвельт, чей главный плод – закон Шермана об антимонопольной деятельности (1890) оказался богатой добычей для юристов в последующие десятилетия.

Эти мощнейшие объединения, завершившие фазу свободной конкуренции, оказались настолько эффективны в контроле над торговлей и остановке новых разработок, что Хилари Хукер в своих «Исследованиях по свертыванию бизнеса в первый период всеобщего процветания» смогла привести более двух тысяч примеров, когда полезные улучшения, такие, как электрические автомобили, реконструктивные домашние хозяйства, искусственный лунный свет для дорог в сельской местности и экономичное железнодорожное производство – успешно устранялись с рынка в интересах устоявшихся систем получения прибыли. После 1900 года во всем мире снова прекратилась ежедневная газетная инициатива