Стажер Зеркального сыска - Юлия Борисовна Гладкая

забыл про Варю. Кем она была для него? Врагом ли, другом, не все ли равно теперь? Он одновременно чувствовал радость от того, что она жива, и горечь от того, как складывалась ее жизнь. Впрочем, теперь некогда стало размышлять над чужой судьбой.

Руку обожгло. Митя скривился, тихо застонав. Луч Игната рванулся вперед и, миновав зеркало стажера, впился прямиком в его запястье. Со стороны наверняка казалось, что свет, соединяющий дуэлянтов, исходит прямиком из кисти Мити. Впрочем, как раз ее-то он и не видел. Чувствовал, что она есть, но вместо руки теперь сиял свет.

– Хватит, Игнат Исаакович, хватит же, вы победили! – закричала Варя, бросаясь вперед.

– Я жду, когда это признает мой оппонент, ну же, Митя, сдавайтесь, – предложил Игнат.

Стажер промолчал. Но не потому, что не находилось слов, а потому, что боялся, что если откроет рот, то неминуемо закричит. Разорвет ночь диким воем. Станет кататься по снегу, пытаясь унять дикую боль. Охладить ее о снег. Станет жалким и нелепым на радость Игнату. Нет.

Боль вгрызалась в тело все сильней и сильней. Рука исчезла до локтя.

Прикусив губу, Митя почувствовал привкус крови во рту. Сердце билось столь быстро, будто желало взорвать грудную клеть да и выпорхнуть наружу, выпуская следом уставшую от сопротивления душу.

– Прекратите, молю! – Варя рухнула на колени рядом с Игнатом, вцепилась в полы его пальто, покачнулась.

Маг не удостоил ее ответа, лишь пнул ногой, как уличную кошку. Варя скрючилась, смолкла.

– Сдавайся, щенок! – Игнат шагнул вперед, он более не улыбался, но рычал разгневанным зверем.

Луч поглотил руку до плеча. Щеку обдало жаром, таким неуместным в этой ледяной мгле.

Митя успел удивиться, отчего не пахнет паленым, когда луч вдруг дернулся. Отцепился от его изувеченного тела. Заметался над болотом, срезая верхушки рогоза. Чиркнул по небосводу, будто желая вспороть брюхо нависшим тучам, а затем понесся прямо на него.

Стажер хотел увернуться, но ноги подкосились. Митя упал навзничь, и ночь черным вороном закружилась над ним. Откуда-то донесся крик, но стажер воспринял его как часть финала. В тот же миг небо устремилось к нему, пронзило клыками звезд, вдавило до хруста костей в болотную топь.

И наступила тьма.

В августе воздух Крещенска затопили шум и суета. Красная ярмарка, длящаяся все лето, подходила к концу, и те из купцов, кто припозднился, старались наверстать упущенное, заключая выгодные сделки. Улицы, переполненные приезжими, казались узкими. Паровые машины гудели, желая проехать, железные ходоки, поблескивая медными бляхами с именами фабрикантов, задевали друг друга боками. Лошади, запряженные в телеги или экипажи, недовольно фыркали, прядали ушами, жались к тротуарам, тесня прохожих.

– Куда прешь, окаянный! Дорогу, дорогу дай! – слышалось то тут, то там.

Звенели бубенцы, перекликались колокола церквей, торговцы всех мастей наперебой расхваливали свой товар. Город жил своей жизнью, позабыв о происшествии на болотах.

Поначалу, еще зимой, ходили разные слухи. Одни говорили о том, что маги спятили, да и поубивали друг друга. На базаре судачили, будто Зеркальщики свершали ритуал, но что-то пошло не так. Третьи перешептывались, что колдунов схватили служители церкви и упрятали их подальше от добрых людей. Но самой частой версией было то, что сам император прогневался на магов, оттого и прислал войска для арестов.

Но все это случилось в январе, а едва сошел снег, как люди занялись своими делами и позабыли о тех событиях. Разве что отметили перемену служащих в департаменте Зеркальной магии. Хотя сменились и сменились, что с того?

В один из будничных дней, пропитанных летней жарой, словно пирог патокой, большое переходное зеркало в департаменте звякнуло, оповещая о прибытии гостя.

Переступая через край, молодой человек придержался за резную рамку железными пальцами механической руки. В другой он сжимал сафьяновую красную папку с гербом Российской империи. Каждому увидевшему стало бы ясно, что в папке той важные документы, однако, к удивлению пришельца, его никто не встретил.

Приемная пустовала. Денщик, обычно сидевший за конторкой, теперь куда-то подевался. Да и посетителей не наблюдалось. Видимо, торговый сезон охватил всех, от мала до велика, позволив позабыть про былые распри, учиненные обычным или магическим способом.

Сделав несколько шагов по коридору, юноша прислушался и, не сдержав улыбки, осторожно приоткрыл дверь одного из кабинетов.

Глазам его предстала забавнейшая картина. Подле окна на табурете стоял знакомый полицейский и что есть сил пытался закрепить на карнизе гардину насыщенного зеленого цвета. С пола за ним наблюдала рыжеволосая девушка, и, судя по хмурому личику и нетерпеливому притопыванию, дела у пары не ладились.

– Что ж это вы, Егор Поликарпович, не можете справиться с такой безделицей, как штора? – не сдержалась девица.

– Да разве ж я не стараюсь, Степанида Максимовна? Вы сами гляньте, битый час тут торчу, и все никак, может, ну ее, тряпку эту? – откликнулся городовой.

– Ну уж нет, я вам позорить меня не позволю, – вскинулась Стешка, – Лукерья Ильинична ясно сказала, окно без штор что мужик без портков, так что будьте любезны, повесьте уже их!

– Вот кто источник моих мучений, – простонал Егор, цепляя очередную петлю на крючок, – и как я сам-то не догадался?

– Да уж, что верно, то верно, смекалкой вы не блещете, но это не отменяет дела, а ежели не можете, так и скажите, сама все сделаю!

– Доктора сказали вам поберечься, вот и берегитесь, – напомнил Егор, несмотря на перепалку, улыбаясь той самой улыбкой, которая дарована лишь безумцам и влюбленным, – а уж со шторами я как-нибудь сдюжу.

Гость, может, и дальше бы подглядывал за чужой жизнью, но тут внутри протеза что-то заклокотало, забулькало, и из плечевого шарнира с шипением вырвалось облако пара.

– Кто там еще? Сегодня неприемный день! – возмутилась было Стешка, но, разглядев стоящего, взвизгнула и, позабыв про шторы и про Егора, бросилась на шею пришельца.

– Дядь маг! Ты вернулся! Ох как мы тебя ждали, все ждали, только не знали когда, а ты вот и без звонка, телефон-то для кого монтировал? – затараторила ведьма. А потом, резко смолкнув, уткнулась в жилетку Мити и всхлипнула.

– Стеша, полноте, вот он я, почти целый и невредимый, – смущенно произнес Митя, неуклюже похлопывая девушку по спине протезом.

Егор, соскочив с табурета, подошел и, пожав железную руку, спросил:

– Ну и как обнова?

– Лучше не придумаешь, – хмыкнул Митя, – я теперь жених хоть куда. Могу кулаком гвозди забивать, могу пальцами орехи для девиц колоть. – Он демонстративно клацнул механическими пальцами, а затем, осторожно отстранив от себя ведьму, добавил: – Ты сама-то как?

– Да что я, – прогнусавила ведьма, утирая ладошками слезы с раскрасневшихся щек, – вот