Родная партия - Глеб Ковзик

Зал оглушительно хлопал в ладоши, крича мое имя.

– Сегодня в нашей программе любимец российских зумеров, целеустремленный комсомолец и представитель золотой молодежи СССР – Андрей Велихов, он же мистер Краш, он же комсомолец номер один. Борец, лирический герой, очень ранимый и любящий подолгу размышлять в своей голове. Аплодисменты юноше.

Зал аплодировал, хлопали в ладоши и специальные гости, однако среди них имелись и протестующие. Генерал Кротопоров, например, не только не хлопал, но ехидно осклабился. Лариса Гузеева, одетая в джинсовку, наспех собирала волосы резинкой, а рядом сидевший розовощекий блогер Karton то кричал в такт залу, то снимал самого себя на громоздкий айфон.

Мне было очень стыдно. Опять это ненужное и недостойное внимание обращено к к моей персоне. Я пытался защититься осознанием, что это всего лишь сон, но эмоции переполняли разум, безнадежно травили его.

– Нашей команде с большим трудом удалось извлечь героя из его временной линии. Как мы знаем, Андрей Велихов плотно взялся за будущее нашего мира, о чем говорят его поступки за последние полгода. Вся Россия переживает, как Андрей будет спасать Советский Союз. Как обычно случается, наше общество разделилось надвое: одни за то, чтобы СССР сохранился, а другие за то, чтобы Андрей оставил всё как есть, то есть дал возможность этой стране исчезнуть.

На этой памятной фотографии мы видим, как герой стоит вместе с Егором Кузьмичем Лигачевым и Виктором Максимовичем Мишиным перед отправкой в Кабул. Комсомолец добился многого: женился, получил карьерный импульс, прославился в Европе как защитник природы, назначен на ответственную должность советника ЦК ВЛКСМ в Афганистане.

Аплодисменты в зале.

– Я не понимаю, Михаил, к чему эти бравурные слова? – генерал Кротопоров взялся за микрофон. – Ну, Миш? Зачем? А? Не понимаю такого.

Гузеева закатила глаза. Рядом сидевший розововолосый Karton мягко вставил слово:

– Ну вот вы снова недооцениваете зумерское поколение. К чему такая токсичность?

– Я делюсь своим мнением, мальчик.

– И снова токсичность. Мне девятнадцать.

– Да для меня всё равно ты молокосос, – генерал надул губы.

– Так, мальчики, успокоились, – Гузеева положила на плечи обоих свои руки. – Давайте вернемся к нашему герою. Не будем отнимать эфирное время, хорошо? Миша, ты продолжи, а мы присоединимся.

– Андрей, что скажете обо всём случившемся с вами? – ведущий указал пальцем на меня. Прожектора ударили в глаза с новой силой.

Я попытался ответить, но скотчем рот связало. Ни слова не выговорить, ни промычать даже.

– Мальчик-зайчик настоящий, – вкрадчиво улыбалась Гузеева. – Такой маленький, такой хорошенький, ему ещё погулять нужно, потанцевать, с девушкой пообниматься, а его отправили спасать страну.

– Не только страну, а весь мир предстоит спасти, – ведущий в сером пиджаке так поставил акцент, что мне стало ещё стыднее за собственные промахи. – Андрей, перестаньте молчать. Говорите! Можете покричать, если хотите. Тяжело спасать человеческую цивилизацию?

Я крепко вдохнул.

– А что сказать? Спрашивать постфактум, когда всё уже случилось, не имеет смысла.

Аплодисменты в зале. Михаил Сбитнев затряс планшетом в воздухе – аудитория смолкла.

– Но всё же расскажите о своих переживаниях. Мы смотрели ваши сны, ваши мысли в голове, ваш дневник…

– Вы и такое умеете? – удивился я.

– Конечно! Зря недооцениваете наши возможности. Cтудия может очень многое.

– Это неправильно.

– Вот! Нельзя нарушать личные границы, о чем я говорил раньше, – Karton показал кивком в мою сторону. – Есть нормы экологического сканнинга мыслей и убеждений человека…

– Кончайте ломать трагедию, товарищи. Строите из этого Андрея черти что, какого-то бога-спасителя России. Передо мной никакой не герой.

Зал недовольно загудел от Кротопорова. Генерал ни разу не застеснялся. Вместо этого он стал бить себе по груди, указывая на боевые ордена.

– Кто он, и кто я – об этом зал должен сейчас подумать, об этом общество должно подумать, вся Россия должна подумать. Кто герой, а кто лох простой, девочка в мужских штанах.

– Да что у вас все лохи? – Гузеева подняла голос. – Других оскорблений больше нет?

– Точно, четко и ясно называю вещи своими именами, – отрезал генерал.

– Давайте вернемся к обсуждению, – ведущий указал на экран. – Внимание на новые сценарии будущего.

В студии погас свет, все смотрят на белый экран. Новые вспышки памяти, новые образы будущего – я постарался запомнить всё, что виделось и показывалось.

Зал молчал, немо наблюдал за экраном ведущий; приглашенные гости перешукивались, изредка слышался смешок и фраза “Ну перестаньте, вы же офицер!”

Алая заставка, сменившаяся реющим советским флагом. Ткань флага хлопала на ветру. Зеленый танк, похожий на наш, двигался по лужайке Белого Дома. В небе чисто, за исключением черных дымных струй от пепелищ. Американцы за забором молчат в недовольстве.

Дональд Трамп стоит в костюме, плечи посыпаны белой пылью. На голове появилась заметная плешь. Лицо без автозагара, но из кармашка выглядывает кристально чистый платок.

Советские солдаты стояли рядом, но винтовки на плече. Сотрудники охраны президента тоже находились рядом, правда без оружия. Руки Трампа свободны, без наручников и веревок. Он подходит к трибуне и без кривляния спокойно говорит:

– Как временно исполняющий обязанности…

В этот момент из Овального кабинета сквозь окно вылетает ящик; куча красных кепок падает на идеальную лужайку, и ветер гонит их, как божьих коровок.

– Товарищи, социалистическая революция в Америке завершена! – из разбитого окна радостно крикнул офицер в звании полковника. – Впереди маоистский Китай и Австралия! Ура, товарищи!

Резкий обрыв. От прыжков случился рвотный позыв. Всё изменилось враз: Москва, Кремль, развалины. Американские танки штурмуют краснокирпичные стены. Оператор и журналистка в камуфляже снимают репортаж:

– Мы наблюдаем последние минуты агонии режима Озёрова, коммунистического диктатора, развязавшего десяток войн по всему миру и устроившего ядерный геноцид в Западной Европе. Вы слышите перестрелку с кремлевской охраной. По нашим сведениям, у них на вооружении есть огнемёты и крупнокалиберные пулеметы. На предложения капитуляции гарнизон крепости категорически отвечает: “Нет”.

Прямо сейчас объединенный батальон морской пехоты США взял под контроль здание Центрального Комитета коммунистической партии. Всюду царит хаос и анархия, автомобильное сообщение прервано. Советские граждане либо не помогают, либо избегают общения с солдатами НАТО.

Этот советский флаг мы взяли со здания местного районного комитета власти. Большинство бюрократических учреждений выглядят заброшенными. Нет и политиков, которые вышли бы на переговоры.

Мы продолжим вести прямой эфир. С вами я,