Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

На подходе к Сицилии ветер сменился на северо-западный, пошли галсами. Чем ближе был Карфаген, тем дуло сильнее, пока не перешло в шторм. Мы как раз были возле острова Гоцо, который сейчас называется Гаулос. Встали на якорь между ним и соседним островком Камино. На обоих живут люди. В центре первого город Гаулос, но с юго-восточной стороны он не виден, потому что берег высокий, скалистый. На склонах холмов пасутся небольшие отары овец без пастухов. Люди на берег не выходили, боялись, наверное. Мы тоже не совались к ним. Через два дня задул умеренный жаркий юго-восточный ветер с пылью и песком, и мы продолжили путь, быстро добравшись до Карфагена.

После выгрузки шхуны я поговорил с Элулаем. Моя тяга к странствиям на этот год был удовлетворена, а вытаскивать судно на берег, где будет стоять без дела, невыгодно. Решил доверить его финикийцу. Пусть зарабатывает на жизнь мне, себе и другим членам экипажа.

— Будешь командовать шхуной и перевозить, что сочтешь нужным, но только на линии Карфаген-Сор, где с пиратами трудно встретиться. Когда заработаешь капитал, сможешь заняться еще и торговлей. Мне будешь отдавать арендную плату за судно и погашать из прибыли долг, который шестьсот пятьдесят серебряных шекелей. Как заплатишь всё, поговорим о дальнейшем сотрудничестве, — предложил я и предупредил: — Керки и Дан будут помогать тебе и контролировать.

— Я погашу долг и останусь твоим рабом до конца жизни! — пафосно и настолько искренне пообещал финикиец, что, знай я людей меньше, поверил бы.

— Не потеряй и это судно — и будет достаточно, — сказал я.

Поскольку я имел дорогую собственность в Карфагене и выступал гарантом, проблем с грузами на Сор не было. В обратную сторону тоже, потому что там жила семья Элулая, и ему доверяли, как опытному наварху. Вдобавок шхуна перевозила больше и быстрее, чем любая, даже самая большая, галера, и могла сделать скидку. В общем, линия оказалась очень прибыльной для всех, кто был связан с ней.

Глава 69

География — это судьба, как верно заметил Наполеон. От того, где ты живешь, в какой стране, зависит очень многое. Соседи по многоквартирному дому или улице могут оказаться уродами, из-за которых твоя жизнь пойдет наперекосяк, окажешься в тюрьме или станешь калекой, или благодетелями, которые помогут подняться выше, чем ты того стоишь. Твоя страна может встрять в войну, замутить революцию, и в итоге потеряешь все, что имел, а то и вовсе погибнешь молодым, или подсесть на шею всему остальному миру, как это сделали пиндосы и в меньшей степени западноевропейцы в конце двадцатого века, и даст возможность жить припеваючи, не сильно напрягаясь.

Если в Карфагене с соседями по улице я почти не пересекался, жил, как и они, в замкнутом пространстве, ограниченном стенами моего дома, то мои имения были большими и высоких толстых каменных стен по периметру не имели. Как это часто бывает в сельской местности, то твой скот, оставленный без присмотра нерадивыми пастухами, потравит соседское поле, то его овцы забредут на твое. Каждый раз управляющие устраивают разбирательство с криками и взаимными обвинениями. Обычно заканчивалось выплатой штрафа провинившейся стороной, но однажды мои овцы забрались на огород суффета Магона, с которым я граничил частью дальней юго-западной стороны своего большого имения. Охранники захватили пару баранов и тут же прирезали якобы для возмещения ущерба, который был в разы меньше. Обычно землевладельцы не позволяют своим рабам поступать так. Я подумал, что другие соседи помалкивали, когда случался такой беспредел, потому что не хотели связываться с влиятельным чиновником.

Вспомнил односельчанина из двадцать первого века, главу сельсовета по фамилии Парамонов. Если к нему в огород забиралась соседская курица, ее ловили и казнили — отрубали лапы. Искалеченная птица и ее конечности по отдельности выбрасывались на соседский двор — нам чужого не надо! Старухи-соседки материли Парамонова на чем свет стоит, но писать заявление в полицию, как я советовал, не желали. Полицейских они боялись еще больше.

Я не стал разбираться с чересчур рьяными рабами-охранниками, а по приезду в Карфаген встретился с суффетом Магоном, поднявшись для этого на Бирсу. Суффет был занят составлением письма Дионисию, тирану Сиракуз, но принял меня. Сидел он в большом зале на троне, а рядом за маленькими столиками расположились четверо писцов. Один, самый младший, работал, а остальные зорко следили, чтобы не сделал ошибку.

Первым делом Магон пожаловался:

— Нашего купца опять избили и ограбили в Сиракузах, забрали часть товара. Пишу письмо Дионисию, чтобы приструнил своих подданных. Как ты думаешь, следует ли ему пригрозить?

— Тирану или купцу? — задал я уточняющий вопрос.

— Почему ты это спросил⁈ — удивился суффет.

— Потому что, если бы ограбили, то забрали бы все, — ответил я. — Купец врет. Где-то смошенничал или не заплатил пошлину, вот и наказали.

Магон хмыкнул, посмотрев на меня снизу вверх, и произнес:

— Поговорю с купцом еще раз. Не стоит дразнить сильного соседа из-за нерадивого подданного.

— Как раз пришел к тебе по похожему делу, — сказал я и выложил, что произошло.

— Как мне надоело это имение! — искренне воскликнул он. — Это приданое жены. Я абсолютно не разбираюсь в сельском хозяйстве и стараюсь не вмешиваться в управление. Приносит прибыль — и хорошо. Правда, в последние годы все меньше и меньше. Я поговорю с Аришатбаал, чтобы приказала вернуть тебе баранов и наказала рабов.

То ли он забыл обещание, то ли жена не сочла нужным отреагировать, то ли рабы забили на распоряжение хозяйки, но баранов я так и не дождался. Более того, через несколько дней на поле люцерны совершенно случайно, подгоняемая пастухами, забрела соседская отара сотни в три голов и хорошенько объела его до того, как заметили мои рабы и подняли шум. Я понял, что это объявление войны и что жаловаться бесполезно. Или хозяйка в курсе и считает, что это типа ссоры с соседкой, когда можно помолоть языками и разойтись без потерь, или слишком бесхребетная, чтобы приструнить своих рабов. В обоих случаях вопрос надо было решать кардинально, однако так, чтобы не заподозрили меня, моих людей.

Я проехал как бы по другим делам мимо имения Аришатбаал, жены Магона, туда-обратно, посмотрел, что там и как. Дом не шибко отличается от моего, разве