Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

я решил не менять курс. Вспомнил, что финикийцы постоянно привозили янтарь в Вавилон и продавали втридорога. Я еще думал, где берут его? Если привезен с Балтики или Украины, то почему таким кружным путем добирается до Месопотамии? Удобнее было бы через Кавказ. В итоге не прогадал, потому что на третий день ветер сменился на северо-западный и погнал нас со скоростью узлов одиннадцать к восточному берегу Средиземного моря.

В Соре было тихо, сонно. Навигация и летняя жара подходили к концу. Вино оптом забрал купец Пумиятон, один из тех, кто купил у меня тендер. Перед началом торга он пожаловался, что в прошлом году потеряли парусник, и посмотрел на меня так, будто во всем виноват я.

— Как он затонул? — поинтересовался я.

— Его захватили пираты возле острова Хиос во время штиля, — ответил купец.

— А что он там делал⁈ — удивился я. — Предупреждал Элулая, чтобы между островами не мотался, там опасно для парусников без серьезной охраны.

— Очень выгодный фрахт был, — признался Пумиятон.

— Жадность вас погубила, — сделал я вывод и полюбопытствовал: — Что с экипажем случилось?

— В плен попали. Матросов продали на галеры, а за Элулая просят слишком большой выкуп. Ждем, когда сбавят, — рассказал он.

— Так он и умрет в плену из-за вашей двойной жадности, — сделал я вывод.

Купец посопел обиженно, попробовал на жалости продавить скидку на вино, еще раз посопел и купил за ту цену, что назначил я.

На янтарь опять устроили аукцион. Я предупредил сорцев, причем не только купцов, что продавать буду в розницу, что сможет купить каждый, у кого хватит денег. Утром в торговом порту собралась чуть ли не половина города. Мы прибыли на рабочем катере. Аукционист был уже опытный, торг повел грамотно. Начали с дешевых и маленьких камней, постепенно переходя к более дорогим. Как и в Карфагене, процесс шел бурно, шумно. Он был уже не торг, а соревнование. Здесь так мало интересных, эмоциональных событий. В итоге я получил наполовину больше, чем предполагал. Покупатели, наверное, тоже, если перевести полученное удовольствие на деньги.

Глава 64

В Афинах и Соре я купил по крупному барану и паре овец. Отара моя немного подросла еще и за счет летнего приплода. Пасли ее два пастуха, рабы-юноши, на целинных землях весной и в начале лета, а потом на склонах холмов. Маток с ягнятами первое время держали на пастбище. Помогали пастухам три собаки местной породы, два кобеля и сука, которая в начале лета ощенилась и была оставлена охранять дом, пока щенки не подросли. Они некрупные, сантиметров до сорока пяти в холке, с вытянутой мордой, стоячими ушами и короткой шерстью рыжей масти с белой грудью, лапами и кончиком хвоста, загнутого крендельком. От нормальных собак отличаются тем, что не лают, как другие, а издают звуки, переходящие от низких регистров к высоким и обратно, напоминающие альпийский йодль (форма пения), которого я в свое время наслушался в Швейцарии. Раньше встречал эту породу у египтян, причем не только в сельской местности, где помогали пасти скот, но и в городах, как сторожевых или домашних питомцев у состоятельных людей.

Летом ожеребились три кобылы и ослиха. Первое время паслись вместе с жеребятами-мулами и лошаком на огороженном пастбище, где их подкармливали сеном. Не знаю, как мамаши понимали свое потомство, потому что мулы запросто переходили от ржания к ослиному реву, а лошак издавал что-то среднее, но ближе к ослиному. Предполагаю, что с матерями-кобылами мулы говорили на одном языке, а с отцом-ослом — на другом. Впрочем, папаша забил на них еще до того, как родились. Он каждый день обнюхивал кобыл, покрывал во время течки и тут же забывал на год. Когда гибриды подрастут, самцов выхолостят, чтобы не превратились в упрямых ослов в переносном смысле слова. Все равно потомства не дадут, одной хромосомы не хватает. А вот самки могут залететь, как от жеребца, так и от осла, хоть и не все. Через два года их начинают приучать к перевозке грузов, а в четыре уже используют по полной программе.

Как раз в то время, когда я вернулся с Балтики, ливийцы пригнали лошадей на продажу. Ярмарку устроили на пустыре возле пригородной слободы. Я посетил ее, отобрал четырех кобылиц-трехлеток, добавил радости ослу. Сена у меня теперь много, хватит на всех. Осел тут же покрыл их. Следующим летом должен быть приплод. Кстати, мулы рождаются на две недели раньше, чем лошади, и ценятся в этих краях дороже, поэтому не подпускаю Буцефала к кобылам, держу отдельно. Когда я в рейсе, на жеребце ездят пацаны, которые пасут овец.

Зимой я переработал каолин на ультрамарин, продал местным красильщикам и вырученные деньги разместил у ростовщиков. Теперь у меня три вклада (еще один сделал по прибытию из Сора) на разные даты получения процентов. На всякий случай имеются два тайника с золотом и немного серебра в городском и загородном домах. Можно было тупо превратиться в рантье, жить припеваючи, не размениваясь на суету, как поступает значительная часть богатых карфагенян, но, видимо, сказывается мое плебейское происхождение, потому что скучно сидеть без дела.

Решил я заняться производством. Мыло отпадало. Его сейчас только ленивые не делают. Я изготовил небольшую партию ароматного для себя и завязал. Подумывал о производстве стекла, потому что есть навык, но карфагеняне и в этом бизнесе достигли определенных высот, которые Западная Европа осилит тысячи через две лет. Я опять-таки сделал прозрачные стекла для своих окон и на этом остановился. Поскольку у меня был отборный янтарь, появилась мысль, организовать ювелирную мастерскую. К зиме большая часть привезенного мной и проданного в Карфагене была уже переработана. Многие мастера остались без дела. Я кинул клич и нанял сперва двух, а когда дело пошло, еще трех. Работали в моем городском доме, куда перебрался с семьей в холодное время года. Делали украшения высочайшего класса в единственном экземпляре, местный вариант от кутюр: тиары, колье, браслеты, серьги, перстни, фибулы (заколки)…

Поскольку я, шляясь по эпохам, насмотрелся всякого, особых проблем с придумыванием оригинальных решений, а точнее, изготовлением копий того, что придумают в будущем (или скопируют моё⁈), не было. Я объяснял мастерам, что и как надо сделать. Одни обтачивали камни, придавая нужную форму, другие отливали оправы из благородных металлов, которые достал из загашников. Иногда выдавал, так сказать, электрум в квадрате: янтарь в оправе из сплава