Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

и другие названия по месту добычи, цвету, прозрачности. Самое правильное — слёзы моря. Сейчас ценится дороже алмазов, которые пока не научились обрабатывать, придавать нужную форму. Используется не только, как украшение, но и в лекарственных целях. В минералоиде есть янтарная кислота, которая убивает болезнетворные бактерии. Впрочем, аборигены не ведают о научной подоплеке чудотворного, по их мнению, действия янтаря, а просто считают, что он вытягивает болезнь. Еще это один из главных амулетов. Из-за того, что, если потереть о шерсть, янтарь наэлектризовывается, притягивает легкие предметы, считается, что так же запросто притягивает и удачу. Кстати, слово «электричество» произошло от греческого названия этого камня — электрон. Заодно этот минералоид отводит беду, защищает от дурного глаза, помогает в любовных делах и вообще делает сильным и умным — универсальный талисман. Самые дорогие — с высокой прозрачностью, инородными включениями в виде всяких букашек или травинок и редких цветов: белые, черные, зеленые, синие, фиолетовые. Если имеет сразу три эти достоинства, становится бесценным.

Я осмотрелся вокруг и нашел еще два самородка поменьше. Черт возьми, да янтарь тут в прямом смысле слова валяется под ногами! Отослав одного лучника на вершину дюны на пост и оставив на шхуне дозорного в «вороньем гнезде» и Керки следить за якорем, чтобы не пополз, всех остальных я переправил на берег и заставил собирать янтарь. До вечера они приносили в рабочий катер самородки разной величины. Добычу после сортировки — я отбирал самые ценные экземпляры, чтобы отнести в каюту — складывали во втором трюме, переместив шкуры на палубу, а ткани в другие трюма, благо свободное место в них было.

На следующее утро перевели шхуну чуть севернее и продолжили добычу янтаря. Члены экипажа расхаживали по берегу и мелководью и собирали в мешки и узлы, а потом ссыпали в рабочий катер, вытянутый носом на берег. Я пообещал достойную награду, если довезем янтарь до Карфагена. Сам сперва тоже собирал, я после сидел в катере и перебирал находки, сортируя. Иногда попадались удивительные камни по цвету и чистоте или с бабочками, кузнечиками, комарами… В полдень сделали перерыв, отдохнули на шхуне. Здесь не жарко, но традиция есть традиция.

Ближе к вечеру я сходил с матросом на противоположный берег косы, за которой начинался залив, который получит название Куршский. Он мелкий и наполнен пресной водой, потому что впадают несколько рек, включая Неман. Водоплавающей дичи на нем несчитано. Гуси считаются одними из самых осторожных птиц, а здесь плавали на расслабоне. Я застрелил из лука восемь штук, чтобы хватило всему экипажу на ужин и завтрак. За ними лазил в воду матрос и потом относил к катеру. Глубины маленькие, дно песчаное, но много камней, и это по большей части не янтарь.

Когда стемнело, развели костры между дюнами, чтобы ни дым, ни огонь не были видны, и в двух больших бронзовых котлах сварили общипанных и выпотрошенных гусей. Все с удовольствием навалились на свежее мясо. Бедные карфагеняне редко едят его. Основная пища для них — рыба. Мы поставили утром сеть, наловили мелкой трески и сварили несколько штук вместе с гусями, но никто не захотел ее, оставили на утро.

Добыча янтаря продолжалась шесть дней. К тому времени мы сильно продвинулись на север, где коса стала шире. На седьмой ближе к полудню дозорный с «вороньего гнезда» поднял тревогу. С севера по косе в нашу сторону шел большой отряд, человек пятьдесят. Волосы светло-русые, лица красные, как у пьяных, хотя идут твердо. Облачены в шапки и куртки из кожи и вооружены копьями с костяными или каменными наконечниками и небольшими прямоугольными щитами. Видимо, засекли все-таки нас вчера или ранее. Если ты никого не видишь, это не значит, что за тобой не следят. Наверное, мы приблизились к их селению, поэтому решили отпугнуть или перебить и ограбить.

Можно было бы, конечно, уйти в море и позже вернуться к берегу южнее и продолжить сбор, но я решил, что это знак судьбы. Мы собрали с полтонны янтаря. Если одновременно продать весь, это обрушит рынок не только в Карфагене, но и в ближних царствах. Пора угомонить свою жадность. Вступать в торговый контакт с аборигенами не захотел. Судя по доспехам и вооружению, им нечего предложить нам, кроме янтаря, которого уже набрали бесплатно.

Мы быстро переправились на катере на шхуну, и я приказал поднимать его, крепить на палубе между вторым и третьим трюмами. Одновременно выбирали якорь. После чего подняли паруса. Я помахал рукой стоявшим на берегу воинам и пожелал удачи на литовском языке, хотя сильно сомневаюсь, что они принадлежат к этому этносу. Северо-восточный ветер к полудню посвежел, резво погнал шхуну к датским проливам. Я пожалел об одном — не успел настрелять гусей на дорогу. Уж очень мне понравилось их мясо.

Глава 62

Думноны встретили нас, как друзей. Мы не успели встать на якорь, а у борта уже были две лодки с гостями, по три человека в каждой. Я угостил приплывших вином, показал, какие товары привез. Договорились, что они известят соседей, и на следующий день начнем торг на берегу. Особенно думнонов поразила шкура жирафа, которую растянули на палубе. Раньше не привозил, думал, не заинтересует. Они несколько раз измерили шагами длину шеи. Поскольку считать умели плохо, если вообще умели, заспорили. Я подсказал им верный ответ. Долго мотали головами, не веря, что можно жить с такой длинной шеей.

На следующий день именно эту шкуру купил вождь соседнего поселения, на земле которого был рудник, заплатив серебром по ее весу. Теперь у него будет, чем удивлять соседей. Посоветовал вождю изготовить чучело, набив шкуру соломой и вставив внутрь палки-подпорки. Вопрос только, где хранить. Если в обычном сарае, то в горизонтальном положении, или строить специальное помещение высотой метров шесть.

Кроме металлов, на этот раз я выменял двух крупных баранов на племя. Решил попробовать себя в разведении и этих домашних животных. На шхуне для баранов изготовили загон между первым и вторым трюмами и запаслись сеном на переход, которое нам дали бесплатно. Этого добра здесь валом. В придачу к баранам приобрел и две молодые семейные пары рабов. В большом имении не хватало рабочих рук, а отара может сильно разрастись. Я собирался прикупить еще и овец в греческих полисах, чтобы влить в карфагенскую породу свежую кровь.

Выменянные металлы и каолин были погружены в трюма. Сверху добавили меха, шкуры волов, овчины и овечью шерсть, которая в этой части