Восьмой район - Алиса Аве

Рот Калеба захлопнулся, он замычал, не в силах выдавить ни слова.

– Ты не заслуживаешь права голоса, папа. Кир прав, ты заслуживаешь одного.

Калеб схватился за грудь. Немой рот искривился, грудь не поднималась. Анита полностью погрузилась в ярость и больше всего хотела наказать того, кого считала виновным во всех своих мучениях. Калеба Дэвиса завалило горящими обломками.

Мы со взрослой Анитой смотрели друг на друга. Я заговорила первой:

– Ты убила своего отца.

– Он никогда не был мне отцом, но я не виню его. Уже нет. Он не смог найти каплю любви для маленькой некрасивой девочки.

– Это не повод! Моя мать тоже никогда не любила меня. Но я не желала ей смерти.

– Я видела. Трогательная сцена. Зато ты чуть не убила брата. Конечно, он заслуживал.

– Я остановилась.

– Поэтому я пришла к тебе. Ты не я, у тебя получится. Я сломала последнюю стену. – Анита отступила. – На обломках старого мира выстроила новый. Совершенный, как думала. Видела бы ты, как Ковчег собирался прямо в воздухе. Ха! На самом деле я построила мир для Кира, его мир. Он направил меня, и я пошла, уверенная, что действую по собственному желанию. Даже смерть отца входила в его план – чтобы вытравить из меня все человеческое.

– Он тоже действовал по указке. – С чего я защищала человека, который пренебрег медицинской этикой?

Смех Аниты походил на скрежетание. Она вся высохла, шуршала и трещала. Настоящая Анита сгорела в том страшном пожаре, рассыпалась во взрыве. Эмоции тлели пеплом настоящих переживаний.

– Он сам себе наставник. Кукловод, заманивающий глупых детей. Ты же видела, как Кир выбрался из горящей лаборатории, охваченный огнем. Знаешь, что он кричал? «Теперь ты – это я, а я – это ты». Повторял как заведенный одну и ту же фразу, пока его погружали в сон. Повторял, когда шрамы затянулись. А когда изготовили эту маску, не столь удачную, как у меня, долго разглядывал ее и все спрашивал: «А кто под маской? Кто под маской? Под маской дьявол, под маской смерть». Он не говорил при тебе этой фразы? Ты достаточно много времени провела с ним. Не так много, как я когда-то, но все же. Корректор Кир превратился в Старшего Стирателя. А Старший Стиратель постарался на славу, чтобы это превращение произошло. Но ты и сама догадалась.

Я кивнула. Догадалась. Но лучше бы я вообще ничего не соображала. Слишком многое обрушилось на меня. Еще одна капля знаний – и я лопну. Я не хочу распутывать клубок: Кир, Старший Стиратель, Зенон, Мёбиус.

– У него есть живая машина времени. – Анита следила за моей реакцией. – Возможно, этот эксперимент намного лучше испытаний со мной. Его личность тоже тебе известна?

– Мёбиус, дурацкое имя. – Вот все, что я смогла ей ответить.

Мы стояли рядом друг с другом с одинаково непроницаемыми лицами. Анита слегка наклонила голову, коричневые пятна утонули в мимических морщинах.

– Отчего же, – она сделала вид, что удивилась, – отлично ему подходит. Видишь ли, не только прошлое влияет на будущее. Обратное воздействие тоже возможно. Особенно когда прыгаешь из будущего в нужную тебе точку, словно блоха. С каждым прыжком Кир обретает все большее могущество. Он продолжает вносить изменения, как заправский корректор.

– Как он может быть и причиной, и следствием? – Все же кое-что не доходило до моего недоразвитого, по мнению многих, ума.

Анита объясняла с большой охотой. Наш разговор явно доставлял ей удовольствие.

– В потоке времени события уже нельзя разделить на прошлое и будущее, они сами согласованы. Есть ли конец создаваемым им мирам и существует ли мир единственно реальный, породивший все остальные, – остается непонятным.

– Вы говорите точно как он. Вы все здесь сумасшедшие.

– И вопрос в том, хочешь ли и ты стать сумасшедшей. Или решишься вернуть тот самый изначальный мир. В его планах новый Ковчег, с единственным богом. А в твоих?

– Вы предлагаете мне… если честно, я запуталась. – Я сдалась, у меня не выходило сложить четкую картинку из этого безумия. – Я не понимаю, что вы мне предлагаете.

– Исчезнуть. И забрать с собой все, что мы знаем.

Она предлагала мне умереть? Взорвать Ковчег и погибнуть вместе со всеми? Я застыла, забыв моргать и дышать, в голове крутились части огромной машины ее плана, они становились на свои места с невыносимым скрежетом. И все же уместились. Я представила падающий с неба Ковчег и сделала шаг вперед. Чуть не ударила себя кулаком в грудь.

– Я согласна!

Анита покачала головой. Так, будто я маленький глупый ребенок, делающий опрометчивый шаг.

– Ты спешишь сровнять все с землей, – сказала она, – но я предлагаю тебе другое. У тебя есть Зенон. Насколько мне известно из проверенного источника, теперь есть шанс. Теперь время на нашей стороне.

Зенон станет Мёбиусом, если Старший Стиратель успеет забить ему мозги своими метафорами и примерами из истории. А она говорит, что время на нашей стороне.

– Сколько всего должно сойтись, чтобы получилось будущее, Яра, ты не задумывалась? – Анита оперлась о стол, она выглядела усталой, лицо побледнело, морщины углубились. – Двое должны встретиться, открыть для себя любовь, родить ребенка. Или потерять семью, обвинить мир, уничтожить его. Пойти на Ковчег вместо родного человека, согласиться на страшную операцию, найти любовь и по ошибке потерять, а после… Знаешь, я ведь тоже любила. Не поднимай бровей, мы здесь одни пока. – Она присела на край ветхого стола. Тот выдохнул облако пыли, застонав под ее весом.

– Думаю, сестра полагала, что я вообще не способна любить. – Анита нарисовала на пыльном столе кривую линию. – А я, в свою очередь, думала то же самое о ней. В нашей компании… в ее компании, за которой я увязывалась хвостом по привычке и для того, чтобы сделать приятное матери, желавшей для меня полноценной жизни, был один юноша. Его звали Ханху. – На столе появилась еще одна линия. – С раскосыми глазами и продольными, как у кошки, зрачками, с золотой кожей и красными волосами. Когда маска слетела с моего лица, Ханху помог мне подняться и протянул злополучное украшение. Довел до дома, правда, в абсолютном молчании.

Анита нарисовала третью волнистую линию.

– Кассандра жаловалась матери: «Представляешь, мам, он как будто не замечает ее лица, говорит, что у Аниты красивые волосы!» А мама ей: «Вот и прекрасно! У Аниты появился друг!» Ханху и я много времени проводили вместе. Делились планами на будущее. Я призналась, что хочу быть архитектором. Ханху, в отличие от моего отца, не смеялся. Но как-то утром Кэс пришла