Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

В 1917 году человечество, казалось, начало пробуждаться и осознавать весь тот кошмар, что принесла ему масштабная бойня. Мятежи вспыхнули в шестнадцати французских армейских корпусах, было задействовано 115 полков. Избранные солдатские советы направили делегатов в Париж требовать разумного плана завершения боевых действий. По словам Пьера Лаваля, последнюю надежду отчаявшиеся солдаты возлагали на Стокгольм. Разочарование сделало жизнь невыносимой. Буря утихла, когда в войну вступили Соединенные Штаты. Державы, контролировавшие западный мир, получили возможность продвигать свои ужасные навязчивые идеи еще целый год.

«Картины войны» для потомков пером, карандашом и с помощью фотоаппарата посвящают целый том (XXI) трагедии русского пехотного корпуса во Франции. Пятнадцать тысяч русских были направлены туда в 1916 году. Их снарядили, вооружили и поставили на одну линию с французскими армиями. Многие из этих бедолаг едва ли улавливали разницу между французом и немцем, и предполагаемые цели войны находились далеко за пределами их понимания. Но они услышали о революции в своей стране и решили обдумать свое отношение к происходящим событиям. Они выбрали солдатских представителей и поставили на голосование вопрос о своем дальнейшем участии в войне. Это случилось прямо накануне «эксперимента Нивеля». Они выбрали то, что показалось им великодушием, и пошли в бой. Французское командование попросту использовало их в качестве пушечного мяса; около шести тысяч человек были убиты или ранены. Остальные взбунтовались. Французы окружили этих беззащитных людей и открыли по ним огонь. Фотографии с ужасающими подробностями этой бойни – в то время фотографии были припрятаны и обнародованы гораздо позже – приведены в уже цитированном резюме.

В течение года французы теряли уверенность в боевом духе своих людей и больше не отваживались проводить крупные наступательные операции, но их союзники бросили еще 400 000 человек в битву при Пашендейле против 300 000 немцев. Весной немцы предприняли широкое наступление на Западе, которое на начальных этапах развивалось успешно, а затем захлебнулось. Противники немцев, усиленные новыми армиями из Америки, через новую кровь добились ужасной окончательной победы. За последние девять месяцев конфликта было убито больше людей, чем за весь предыдущий год. С 21 марта 1918 года по 11 ноября того же года британцы потеряли 830 000 человек, французы и бельгийцы – 964 000, а немцы – 1 470 000. В Европу прибыло два миллиона американцев, но из них в боевых действиях фактически приняла участие лишь половина. Американские потери составили не менее 350 000 человек. Португальский и другие контингенты также внесли свой вклад в список погибших, но точную численность этих незначительных сил мы сегодня назвать не в состоянии.

Это грубый анализ военных действий того времени. Но «картинам войны» посвящены три тома, пожалуй, самые ужасающие среди всех остальных. В этих трех томах изложены различные детали боевых действий, во время которых пострадало и погибло множество людей. Эти три тома, как микроскопические срезы в книге анатомических образцов, показывают нам, как из выбранного тканевого кусочка формируется текстура целого. Выбранные другими людьми, маленькие фигурки увеличивались, писали, разговаривали или несли фотоаппарат, чтобы представлять безымянные миллионы, не оставившие никаких записей. Мы располагаем историями о людях, на несколько дней оставленных между своими и неприятельскими траншеями, мучимых жаждой и задыхающихся от зловония, что источала их собственная разлагающаяся плоть. И все-таки эти люди выживали, чтобы поведать нам свои истории. Мы располагаем историями о тех, кто падал на груду гниющих мертвецов и неподвижно лежал там, задыхаясь. И о тех, кого травили газом. Сами газовые смеси становились весьма разнообразными. Даже если человеку каким-то чудом посчастливилось выжить после газовой атаки, он навсегда оставался инвалидом. Мы располагаем описаниями грубой хирургии того времени и психических расстройств, посредством которых ум убегал от реальности. Также имеются ужасающие фотографии изувеченных людей, безликих, искалеченных, гротескно искаженных, и автобиография ослепшего («В ожидании моего приветствия» Фрица Шиффа, 1923). Десятки тысяч этих несчастных фрагментов человечества следовало надежно спрятать в специально отведенных учреждениях и держать там до самой смерти; таких ужасающих, жалких и безнадежных. Мир забыл о них прежде, чем те умерли.

Между тем искажение душ оказалось еще более ужасным, нежели искажение тел. Одним из самых зловещих элементов в этом кошмарном скоплении реальностей явилась лекция об использовании штыка, которую случайно напечатали, а затем перепечатали антивоенные пропагандисты, поэтому она сохранилась для нас, прочитанная сержантом-майором Франклином английским курсантам в Лондоне. Для нас она совершенно непостижима – настоящий уникум свирепости. Мы с трудом можем поверить, что этот человек, произнося эти слова, не был пьян и не был сумасшедшим. Свои высказывания он сопровождал шутками-прибаутками, а командиры сердечно благодарили его за выступление. Им тогда казалось, что он просто выражает дух военной службы, как это тогда понималось.

«Увидели раненого немца, – говорил он, – заколите его, и дело с концом».

Он категорически возражал против взятия противника в плен. Считал, что неприятельских солдат необходимо немедленно умерщвлять сразу после того, как те сдались. Он с симпатией и одобрением рассказал, как капрал под его началом зарезал нескольких немецких мальчишек.

«Могу я ими заняться?» – спросил капрал, указывая на обезоруженных врагов.

«Валяй», – ответил сержант-майор.

Когда дело «было сделано», искренне настроенный капрал, будучи недавно выпущенным заключенным из Дартмурской тюрьмы, вернулся к сержанту-майору очень довольный и польщенный похвалой, и, все еще находясь под впечатлением содеянного, обсудил с ним технические сложности быстрого извлечения штыка из плоти. Увы, не получалось молниеносно переходить от одной жертвы к другой!

Вот вам то духовное состояние, в которое война приводит человека. Таких, как сержант-майор Франклин, имелось множество во всех действующих армиях. Да, мы можем легко процитировать опубликованные английские документы, тогда как в других странах свободы было куда меньше. В целом англичане являлись такими же кроткими солдатами, как и все остальные. Страх и жажда крови, это очевидно, быстро и полностью уничтожают все медленно приобретаемые ограничения и терпимость социального порядка у любой породы человека. История не должна писаться в розовых тонах. Пленные были не просто заброшены, и с ними не просто плохо обращались. Многих замучили до смерти для устрашения остальных; других же по причине совершенно бессмысленной жестокости. Также существует серия фотографий отвратительно изуродованных тел; изуродованных и непристойно выставленных на всеобщее обозрение. Причем одних фотографировали после смерти, а других незадолго до нее. Все эти миллионы вышли из цивилизации и окунулись в смрад войны. И они спустились к чему-то более гнусному, чем скотство.

Осень 1918 года принесла уверенность в окончательном поражении Германии. Военная энергия этой страны иссякла. По причине жесткой блокады везде царили нищета и голод. Дисциплина резко ослабла; страна наполнилась дезертирами. Высшее немецкое командование оказалось теперь, как и его противники, не в состоянии бросать людей в атаки. И оно даже не могло заставить их сопротивляться чужому наступлению. Теперь солдаты захотели сдаться, даже с риском попасть в лапы к капралам-экспериментаторам из Дартмура.

Однако повсюду, где еще сохранялись верность и послушание, люди по-прежнему безжалостно приносились в жертву Высшему командованию. «Картины войны» (том XXVII, 23842 и далее) показывают в окопах немецких пулеметчиков, которые пытаются защититься от наступающих британских и американских войск. Эти люди позволили накачать себя наркотиками и приковать к оружию. Они продолжали стрелять и убивать, пока к ним не подошли вплотную. Вряд ли они могли ожидать от противника какого-то милосердия. Их закололи штыками или вышибли мозги. Пулеметчики сполна заплатили за изобретения своих хозяев. А еще они платили за всеобщую ненависть к Германии, широко применявшей газовые атаки. Остатки бессмысленной преданности ничего не могли противопоставить нарастающему давлению, которое, наконец, истощило Германию. В ноябре кайзер, повелитель войны, бежал. Страна согласилась на унизительное перемирие, и немецкие армии в беспорядке хлынули домой, неся на подошвах сапог революцию.

На этой «революционной» ноте наш рассказ пора заканчивать. В заключение стоит лишь отметить поражение и деморализацию итальянских армий в битве при Капоретто, когда 800 000 человек были убиты, ранены, взяты в плен или (наиболее разумные) «разошлись по домам». Нет надобности описывать морские сражения, последним и главным из которым стал Ютландский бой. Последним