Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

он стал, потому что германские адмиралы оказались перед угрозой мятежа, в случае если попытаются снова вступить в морскую схватку. Принесла ли битва победу британцам, так и осталось спорным вопросом. Полемика на эту тему улеглась во время Польских войн.

В томах «картин войны» содержится множество фотографий и рассказов о морских баталиях. Например, серия снимков британского крейсера «Дифенс» в Ютландском сражении. Боевой корабль на полном ходу пытался добить разбитый и тонущий германский линкор «Висбаден». Натиск этого свирепого механизма потрясал. Он выглядел непобедимым и всепоглощающим. В нем сияло неоспоримое великолепие. Несколько внезапных ослепительных вспышек показали, что на помощь умирающему линкору пришел другой линкор. Все решилось в одно мгновение. Британский крейсер взорвался и исчез. На его месте остались только столб дыма, падающие обломки и водяные брызги. Погибло 800 человек.

Этим фотографиям нет конца.

Но давайте вернемся к нашей фразе о «революционной» ноте. Это ключ ко всей ситуации того времени. Отвращение к войне в мире было огромным, если не на первых этапах, то, безусловно, еще до того, как наступил второй год. Это вызывало омерзение. В событиях еще не проступила сокрушительная решимость, способная захватить воображение. Даже великое Ютландское морское сражение, с точки зрения зрелищности, закончилось полным провалом. Сравнительно небольшое количество решительных воинственных личностей сохраняли способность заставлять остальных людей испытывать ужасные страдания. Война соответствовала господствовавшим идеям того времени. Но, с другой стороны, сотни миллионов людей, чье изумление и смятение с каждым днем усиливались по мере того, как ужас разворачивался за пределами ужаса, не имели представления о каком-нибудь альтернативном способе жить, который позволял бы укрыться от безжалостных последствий извращенных дум.

Крик «Конец войне!» не привел ни к чему полезному, потому что не давал никаких указаний на то, чем следует заменить воюющие правительства и кто должен осуществлять разумный контроль над человеческими делами. Мир, которого жаждали массы, пока еще представлял собой лишь невыразительный негатив. Но мир должен стать позитивной вещью, задуманной и устойчивой, ибо мир менее естественен, чем война. Мы, те, кто добился Pax Mundi, знаем, насколько сильными и решительными, насколько хорошо экипированными и бдительными должны быть хранители мира.

Глава 8

Импульс к отмене войны, Корабль мира Генри Форда

По ужасающим записям тех военных лет очень красноречиво проплывает одна причудливая экспедиция, гротескная и даже, можно сказать, какая-то инфантильная. И все же это следует считать предзнаменованием великих событий. Речь пойдет о рейсе пассажирского парохода из Нью-Йорка в Норвегию. Темные шторы забвения опускались над грохочущими линкорами сумеречной Ютландской битвы. Забытые имена тонули в смутном общем впечатлении от гигантских огненных масс, что неслись сквозь дым и туман навстречу своей судьбе. Сегодня только специалист может сказать нам, «Лютцов» или «Фридрих дер Гроссе», «Лайон» или «Айрон Дьюк», «Вэнгард» или «Колосс» погибли вместе с людьми или же с некоторыми повреждениями вышли из боя. Все это стало чудовищно неуместно. Нет ничего, кроме их размеров, а также того, что в них погибли сотни людей, что делало бы их более значимыми для нас, чем взорвавшаяся коробка с фейерверком. Но за несколько месяцев до Ютландской битвы Атлантику пересекло пассажирское судно американо-скандинавской линии «Оскар-II». Рейс этого корабля и поныне остается чрезвычайно важным и интересным. В самой простой и бесхитростной манере еще только зарождающиеся новые представления о жизни смешались с превалирующими слабостями того времени. «Оскар-II» более известен в истории, как Корабль мира Генри Форда. Это был проблеск трагикомедии посреди всеобщего ужаса.

Генри Форд – прирожденный гений механики, без какого-либо особенного образования или социальной искушенности, большой друг и единомышленник Эдисона, чья карьера прослеживается в главе «Человеческой истории», посвященной разработке и использованию изобретений в конце XIX – начале ХХ века. Форд родился и вырос в период экономической экспансии и относился к ней как к безусловной необходимости. В неизменности научно-технического прогресса он нисколько не сомневался до тех пор, пока ему не перевалило за семьдесят. Ему практически во всем сопутствовала удача. Это придало ему уверенности, что он сможет спроектировать автомобиль, настолько хороший и дешевый, насколько это возможно в его время, и организует массовое производство своей модели с необычайной энергией и мастерством. Разум этого необыкновенного человека не беспокоила мысль, что число потенциальных покупателей может быть весьма ограниченным. Он продавал свой «flivver», или «tin Lizzie», как его ласково называли, в огромных количествах и в результате произвел революцию в автомобильном транспорте и городском планировании Америки. Он изменил саму форму каждого растущего города, позволив маленькому домохозяйству жить дальше от рабочего и делового центра, чем когда-либо прежде. Он сделал больше, чем кто-либо другой, чтобы согнать лошадь с дорог и полей, производя сельскохозяйственные тракторы. Он создал заводы в Дирборне, которые даже сегодня кажутся огромными. Он стал невероятно богатым и выдающимся «персонажем» в мире, и особенно в Америке. И при этом он оставался удивительно простым и прямым человеком в своих взглядах на жизнь.

Первым впечатлением от Великой войны, как для него, так и для значительной части англоязычных народов, стало недоверчивое изумление. Конечно, он знал, что в мире существуют армии и суверенные нации, но, очевидно, никогда не предполагал, что они станут сражаться. Он чувствовал, что, должно быть, произошла какая-то ошибка. Обмениваясь мнениями с другими американцами, он понял, что те пребывают в таком же недоумении. К началу 1915 года в воюющих странах было собрано достаточное количество доказательств, что люди там поражены не меньше и стремятся положить конец кровопролитию и жестокости. К президенту (президенту Вильсону) были направлены делегаты. В полной гармонии со своей страной он являлся в то время пацифистом в высшей степени. Широко распространилось стремление к тому, чтобы Соединенные Штаты, будь то в одиночку или совместно с другими, все еще нейтральными странами, создали своего рода постоянный арбитражный совет, который призван, так сказать, стоять на краю поля боя и продолжать предлагать воюющим правительствам свои посреднические услуги до тех пор, пока они не будут приняты. Возникла идея отправить в Европу делегацию. Но как ее участники пересекут Атлантический океан? Форд предложил зафрахтовать судно.

Своеобразное воображение этого человека всерьез ухватилось за собственную задумку. О, это будет не простой корабль! Форд сделает его необыкновенным кораблем – «Кораблем мира». Требовалось тщательно подобрать делегатов и придать делу настолько громкую огласку, чтобы по мере приближения судна сама война оторопела бы и обрела готовность быть арестованной. Одно его появление должно было заставить взбешенную Европу прийти в себя.

«Я хочу вытащить этих парней из окопов, – сказал Форд. – Они не желают сражаться и с радостью пожали бы друг другу руки».

В глубине души у него, похоже, зародилась идея объявить на фронтах всеобщую забастовку.

«Выходим из окопов к Рождеству и больше туда не возвращаемся» – такими были его слова во время короткого ноябрьского выступления в Вашингтоне.

Присоединиться к миссии пригласили самых видных и энергичных людей. Форд добивался ее открытого одобрения со стороны президента, но тот представлял собой слишком опытного политика и не собирался растрачивать свою популярность на чужие «жесты». Вильсон обдумывал свой собственный жест.

В то время в Америке стали популярными звезды, воплощавшие идеалы величия и добра. По разным причинам некоторых из них до сих пор помнят историки. Например, Джейн Аддамс и Томас Эдисон, Уильям Дженнингс Брайан («Последний креационист») и Лютер Барбанк. Эти имена все еще можно найти даже в Энциклопедии младших классов. Форд пытался включить в свою экспедицию их всех. А еще были приглашены губернаторы всех штатов и группы самых представительных университетских студентов. Историческая коллекция в Атакаме собрала все сохранившиеся оригиналы и копии приглашений Форда, а также ответы, в которых выдающиеся личности колебались или уклонялись от его предложений. Некоторым помешали внезапные приступы плохого самочувствия. Не составило труда прийти множеству газетных репортеров, кинооператоров, стенографисток, машинисток, переводчиков и рекламных агентов. Дама из Венгрии, Розика Швиммер, воссияла и снова исчезла из истории, отметившись в роли главного организатора отбора.