Сансара 2 - Евгений Кострица

«Мальчики» переглянулись, стыдливо признавая зависимость, уязвляющую мужскую гордость сатира. Доминация Инь становилась всё более изобретательной, а иногда жутковатой, принимая очень странные формы. Но этим травмирующим опытом никто не делился.

Через несколько минут клан услышал за стеной другой уже голос:

– Ос-ставьте кумрато, вам заплатят, как только взвес-сим икру.

– Так не пойдет! – запротестовал Клаукс. – Возьмите лишь ваше, а девку верните, она нам нужна.

– Это решаем не мы.

– Ну так решите! – взревел, не выдержав, Грит. – Мне не было равных в родных лабиринтах! Хотите испытать мою силу сейчас? Вы…

– Мы хотим говорить с королевой, – торопливо оборвал его Клаукс и приложил палец к губам. – Передайте, что наградой нам станет только свободный проход. Иного не надо. Ибо сказано, что мудрейшие из мудрых, пребывавшие в созерцании многие жизни, узрели, что лишь сострадание способно спасти, приумножив радость существ! Оно подобно философскому камню преображает наше нечистое тело, указывая дорогу в царство нирваны, одаривает непрерывным потоком заслуг!

После длинной паузы за стеной кто-то тихо спросил:

– Ты что-нибудь понял?

– Неа. О чем-то с-страдают, куда-то идут.

– Тогда открывай.

– Почему?

– Это не демоны. Их бы с-стошнило.

Что-то щелкнуло и, загрохотав, стена отъехала в сторону, освобождая проход. Отряд замер – за воротами ждал десяток наг, чьи подозрительно изучавших рогатых гостей. Верхней половиной почти люди, нижняя змеилась толстым хвостом, а чешуя тускло отливала серым металлом.

Судя по нарочито брутальному виду, это были самцы. То есть те, кто выиграл право выбрать свой пол в честной схватке. Мейса рассказывала Инь о таком ритуале, но далеко не все жаждали одержать в нем победу.

Сатиров отвели в зал с утонченными арками, изящными мостками через бассейны с красиво подсвеченной бирюзовой водой. Повсюду нефритовые статуи наг и множество украшенных ажурными решетками нор. Настоящий оазис в мрачном царстве Аида. Неудивительно, что пускали не всех.

При виде такой роскоши сатиры смутились, став стряхивать с одежды и шерсти дорожную пыль.

– Вождя и кумрато примет королева Минерва! – торжественно объявил гостям старший.

– Старик, – Грит кивнул, показав взглядом на Клаукса, – пойдет с нами!

На этот раз с ним спорить не стали, проводив к королеве. Сатиры представились и поклонились. Инь встала у них за спиной, чувствуя страх, неуверенность, робость.

Минерва сидела на камне посреди небольшого озера в отдельном зале, подвернув под себя хвост. В отличие от других наг, он вился кольцами и был намного длиннее. Красиво очерченные глаза лучились мудростью древней змеи – они оценивают, судят и наблюдают. Взгляд пронзительный, горящий алым, будто прозревавший истину сквозь ложь и иллюзии. На лбу – магический знак, вырезанный или выжженный каким-то заклятием. По лицу тянулись алые руны и татуировки, образуя узор. Такой же на подвесках под острыми ушками, а красно-бурые рожки словно отполированы кровью врагов. Кожа блестела, как белый нефрит, а чешуя переливалась оттенками темного изумруда и серебра, подчеркивая каждый изгиб. Длинные волосы, черные, как безлунная ночь, спадали на плечи, обрамляя лицо с высокими скулами. В осанке, в том, как нага небрежно опиралась на руку, постукивая когтями по камню, чувствовалась королевская власть – воплощение древней и зловещей красоты, соединяющей демоническое величие с изысканной грацией.

Смотря на нее, Инь чувствовала себя лягушкой перед пастью удава. Вряд ли она бы смогла возразить, если б эти блестящие, словно смазанные маслом, змеиные кольца обвились вокруг ее тела и чуть придушили – медленно, выдавливая жизнь каплю за каплей. Позволяя выдохнуть, но не вздохнуть…

Сердце укололо тоской – в аристократической утонченности черт Инь увидела знакомые линии. Королева очень похожа на Мейсу – те же острые скулы, тот же хищный изгиб губ, тот же пробирающий до костей взгляд, что проникал в самую душу. Их близость была болью и наслаждением, и эту пустоту было ничем не заполнить.

Минерва, почувствовав ее взгляд, слегка наклонила голову. Волосы скользнули по плечу, обнажая тату на ключице, а кончик хвоста, увенчанный острым и черным шипом, приподнялся, словно принюхиваясь. Глаза, большие и миндалевидные, сузились, с интересом изучая необычную гостью.

– Кумрато… – произнесла королева, и ее голос, глубокий и мелодичный, с легким шипением, прокатился по залу мягкой волной. – Так неожиданно… И в таком крас-сивом с-сосуде… С-с чего это вдруг?

Инь, несмотря на страх, почувствовала, что ей очень хочется подойти ближе. И раньше, чем что-то решила, тело шагнуло вперед за нее.

Дыхание стало прерывистым, а воспоминания о Мейсе – ее горячих маслах, ловких руках, нежных укусах и ласках, под гипнотическим взглядом Минервы вновь оживали. Они слишком похожи.

– Кхм… – кашлянул Клаукс, заметив состояние Инь. – Мотивы и цели Грибницы неисповедимы. Осмелюсь предположить, что цикл сдвинулся, а с ним и брачный сезон.

– И поэтому с-своим ходом отправили драгоценный товар? – засомневалась Минерва, и хвост лениво скользнул по воде, вызвав рябь. – Обычно мы с-сами подбираем кандидатов в кумрато. Их с-сопровождает ос-собый отряд. Может, вы с-скрываете что-то от нас-с?

Под ее взглядом Клаукс тоже погрузился в прострацию и замолчал.

Грит взял Инь под локоть, чтобы она не упала. Или чтобы сам не упал? Минотавр сохранил невозмутимость и ясность, но это далось явно с трудом.

– О, неплохо-неплохо! – похвалила, оценив его стойкость, Минерва. – Ты с-славный воин. Хочешь разделить ложе с-со мной? – Видимо, сразу решила взять быка за рога.

Ощутив укол ревности, Инь улыбнулась, уверенная, что этот номер с ним не пройдет. Грит как кремень. Как ни старалась, даже она не смогла его совратить. Куда уж этой подколодной змее…

– Я был бы счастлив, но сердце отдано богине другой! – продекламировал он с глубоким поклоном. – Мой род никогда не нарушает обет.

– Кхм… очень ж-жаль, – скорчила обиженную гримаску Минерва. – Ах, какие дивные яйца мы бы с-снесли… А можно узнать, откуда у вашей с-спутницы это колечко?

Минотавр вопросительно посмотрел на Инь, и она растерялась, опасаясь, что подарок Мейсы могут у нее отобрать. Ее пальцы инстинктивно сжались в кулак, пряча кольцо – тонкое, серебряное, с небольшим изумрудом, который сиял, как осколок звезды. Это всё, что осталось от тех дней в «красном доме», где иллюзия дарила безмятежность и счастье, которых потом больше не будет.

– Я… – начала Инь и отступила на шаг, прижимая руку к груди, словно защищая кольцо. Взгляд метнулся к Гриту, ища поддержки, но тот лишь нахмурился, а его пальцы сжали ее локоть сильнее.

– Ну?

– Это… подарок, – наконец выдохнула Инь, стараясь сказать это тверже, но в голосе слышалась дрожь. – Оно дорого мне.

– Подарок, говоришь? – прошипела Минерва, заставив всех вздрогнуть. – Это кольцо моей с-сестры. Мне с-сказали, что люди