Князь мертвецов - Илона Волынская

class="p1">Уланы разделились, обходя прущего на них великана с двух сторон по широкой дуге. Один оторвался от скачки, его конь заплясал у великана под носом, то поднимаясь на дыбы, то вскидывая задом.

Бух! Великан гулко хлопнул ладонями, норовя поймать мельтешащего всадника. Прыгучий, будто не конь, а козел горный, скакун увернулся и понесся по кругу.

Митя помчался к опустившемуся на полусогнутые пароконю, запрыгнул в седло, дернул рычаг, поддавая пару… и только потом сообразил, что автоматон не заведется! Встал же он почему-то!

Ужас был как залитая в желудок кислота – ледяной и жгучий одновременно. Он окатил внутренности, Митя хватанул враз пересохшими губами холодный осенний воздух… Автоматон вдруг бодро пыхнул паром из всех суставов, распрямил ноги и бойко поскакал вперед. Будто и не останавливался!

Митя выругался, подавляя желание запрокинуть голову и поискать в темном небе силуэт рыжей мары. Вместо этого он оглянулся через плечо.

Оторвавшийся от отряда улан мчался по кругу – голем крутился на месте, пытаясь если не схватить, то хотя бы уследить за стремительно несущимся вокруг него всадником, – и глиняные ноги его заплетались.

Митя снова припал к рычагам, догоняя умчавшегося вперед Шабельского. Пар из ноздрей автоматона уже обдавал круп гнедого – конь поручика несся, роняя хлопья пены с боков. Позади грохнуло, будто там свалилась громадная туша, а земля под копытами пароконя дрогнула так сильно, что автоматон сбился с шага и зашатался, балансируя на двух копытах. Митя всем телом навалился на рычаги, удерживая пароконя от падения… и поручик снова вырвался вперед.

– Сдавайтесь… именем императора! – провизжал Шабельский.

Хрипящий конь почти распластался в прыжке и понесся прямиком на големов.

Петр потянулся к сабле, выхватил ее, с улюлюканьем закрутил над головой и… С размаху опустил клинок прямиком голему на глиняный зад.

Дзенькнуло.

Ударившийся о твердую как камень глину, клинок жалко хрупнул. В руках у Шабельского осталась рукоять.

Поручик безумными глазами уставился на обломок сабли, завопил:

– Бееей! – выхватил из кобуры паробеллум и выпалил по подпрыгивающей на плече голема человеческой фигуре.

Раздался короткий вскрик, и один из седоков кувыркнулся вниз, прямиком своему голему под ноги. Голем замер, приподняв ногу.

– Прекратить! – Отец на своем серебрёном вынырнул из темноты – лицо его украшали длинные кровавые царапины, сюртук изорван, будто он летел кувырком прямиком в заросли колючек. Одна нога пароконя заметно подламывалась.

«Опять Ингвару работы…» – мелькнуло в голове у Мити.

– Прекратить! – снова заорал отец, но, вошедший в раж, Шабельский уже гнал коня к упавшему, вытянув руку с паробеллумом, как на дуэли.

Каббалист что-то резко, гортанно прокричал, туго свистнул воздух. Растопырив руки-ноги, в поручика полетело… тело. Брошенный големом мертвец вышиб Шабельского из седла, и они покатились по степному ковылю, сцепившись, как враги в смертельной хватке. Оставшийся без седока гнедой коротко заржал и умчался в темноту.

Второй труп полетел в улан.

Каббалист закричал снова, големы повернулись и, роняя мертвые тела, как удирающие от садовника мальчишки – ворованные яблоки, – ринулись в промежуток между мчащимися на подмогу уланами и подстреленным беглецом.

– Чýды жидовские православных повбывалы! Бей их, хлопцы!

Конь перескочил упавшее тело, и молодой улан прыгнул из седла голему на грудь.

Голем отбил человека ладонью, как игрок в лаун-теннис – мяч. Улан отлетел в сторону – его короткий вскрик слился с разъяренным воплем вахмистра. Тот тоже выхватил паробеллум…

Отец бросил пароконя навстречу уланам. Лошадь вахмистра шарахнулась от пышущего паром автоматона, прицел сбился, пуля зло взвизгнула, чиркая голема по плечу.

Каббалист кувыркнулся голему за спину и повис, цепляясь за толстую глиняную шею и прижимаясь к монстру всем телом.

– Не сметь! Прекратить! – надрывался отец, но крик его утонул в грохоте выстрелов.

Уланы палили. Пули били по глиняным великанам, откалывая глиняную крошку. Грубо вылепленные лица будто покрыли пятна оспин.

Меж громадными глиняными ногами ужом выкрутился человек…

– Куда вы, стойте! – сквозь грохот выстрелов завопил болтающийся у голема за спиной каббалист.

Человек пошатнулся, прижимая локоть к окровавленному боку, и с натугой вскинул руки.

Вахмистр торжествующе взревел, отбросил разряженный паробеллум и выхватил саблю.

В слабом отблеске света из глаз големов в руках у раненого блеснул металл…

Сабля вахмистра взмыла над его головой.

Тяжелый гаечный ключ свистнул в воздухе и ударил вахмистра по затылку. Тот коротко охнул и ткнулся лицом в луку седла. Лошадь пронесла его мимо големов.

Скачущий за ним молодой улан извернулся в седле и не глядя выпалил в сторону прилетевшего ключа.

Единственное, что Митя успел сделать, – это припасть к железной шее пароконя. Пуля ударила в полудюйме от его головы. Глаз пароконя ярко вспыхнул и погас.

Было слышно, как громко, совсем по-детски улан ойкнул, разглядев, в кого выпалил.

– В Сибири сгною! – взревел отец, и в стихшем на краткий миг оре и гомоне стало слышно, как стоящий перед големами человек орет:

– Взорву! Всех взорву, к Мораниной бабушке!

На трясущихся от напряжения руках человек держал…

Глава 47

Бомбисты поневоле

– А що це? – громко спросил один из улан, а второй сквозь зубы процедил:

– Бонба!

Вот теперь и впрямь стало тихо. Лишь слышно было, как хрипло, загнанно дышат лошади и яростно – люди.

Отец одарил улан тяжелым, как могильная плита, взглядом, повернулся к бомбисту и вдруг удивленно протянул:

– Господин инженер Пахомов?

– Господин… Меркулов? – также удивленно откликнулся инженер, и руки его с бомбой на миг дрогнули. Но тут же его лицо исказила гримаса отвращения, он посмотрел на отца как… как… младший князь Волконский на жилет из лавки готового платья. Презрительно скривил губы и процедил: – Тоже в этом участвуете? А я еще имел глупость посчитать вас за порядочного человека!

– Господин Пахомов, давайте вы уберете вашу бомбу… – начал отец.

– Это ваша бомба! – рявкнул в ответ инженер. – Ваши люди не справились, лично изволили явиться? Сколько ж вам заплатили? Городовому червонца довольно, а сколько стоит целый глава Департамента, ваше высокоблагородие? – Последние слова он будто выплюнул.

– Господин Пахомов, я не понимаю, о чем вы…

– Перед этими прикидываетесь? – Он кивнул на улан. – Сделаете вид, что они ничего не знают, я поверю и понадеюсь, что вы нас при своих людях не убьете? – Из груди Пахомова вырвался хриплый стон, кровавое пятно расплылось шире, он пошатнулся и упал на колени, но бомбу по-прежнему держал над головой. Один из улан качнулся вперед, словно собираясь прыгнуть с седла. – Не подходи, мразь! – Инженер ткнул в его сторону бомбой. – У вас в полиции отличные бомбы делают: швырну – и ушей от вас не останется!

– Сам сдохнешь! – выкрикнул молодой улан.

– А не все ли нам равно, вы нас все равно живыми не оставите! Не зря ж сперва эти… теперь вы… – прохрипел инженер. Судорожно закусив губу, он все же сумел подняться на ноги; по вискам его катился пот, капля крови из прокушенной губы стекла на подбородок. – Так хоть вас, мерзавцев, с собой заберем!

– Это кто тут мерзавец? – возмутился один из улан. – Государевым солдатам угрожаешь, тля образованная, прихвостень жидовский!

– Молчать! – прикрикнул отец. – Господин Пахомов… повторяю, я не понимаю, о чем вы говорите, и не знаю, что тут произошло, но вам лучше подчиниться. И тогда я обещаю, что во всем беспристрастно разберусь.

– Мы уже один раз подчинились полиции, обмануть второй раз за одну ночь у вас не выйдет! – яростно закричал Пахомов.

– Да кто вас обманывал? – потерял терпение отец.

– Полицмейстер ваш, наверняка по вашему наущению, раз уж вы тут!

– Так то они самого полицмейстера прибили?! – охнули среди улан, и все дружно уставились на лежащие на земле тела.

– Довольно! – закричал Пахомов, снова отвлекая внимание на себя. – Я сейчас оставлю вашу бомбу вам, и мы уйдем! – Он поднял бомбу на вытянутых руках.

Отец нервно сглотнул и невольно подался назад