Восьмой район - Алиса Аве

слова: «Никто не может победить дракона». Рыцарь, опьяненный жаром битвы, разглядывал и ощупывал многочисленные сокровища. А в дальних залах пещеры нашел прекрасную королевну. Рыцарь посчитал, что все это – его добыча. Люди приходили славить героя, приносили ему дары. И рыцарь решил, что так и должно быть…

– Как же вы все любите поговорить… – вздохнула я. Мёбиуса хотелось застрелить. – За время твоих разглагольствований Стиратели успеют трижды обнаружить мое отсутствие.

– Без моей команды не спохватятся, – отмахнулся Мёбиус. – Сократим, так уж и быть. Рыцарь оказался во власти проклятия. И постепенно, погружаясь в алчность, власть и вседозволенность, он обратился в дракона.

– То, что вы мне покажете, я надеюсь, как можно скорее превратит меня в дракона?

– Нет, лишь твой выбор сможет. Свет!

Свет ослаб настолько, чтобы можно было разглядеть детали помещения, в котором мы находились.

– Сердце Ковчега, – торжественно возвестил Мёбиус.

Дети. Это снова дети. Вот что таило дерево Хортуса – десять детей.

До меня дошла суть слов Зенона: пожелать. Потребовалось чистое сознание, я воспротивилась контролирующим инъекциям и захотела, чтобы вливания прекратились. Жжение исчезло, блокиратор отключился. Я больше не была Стирателем, я снова стала Ярой Мёрфи. И именно Яра Мёрфи подошла к ближайшей девочке. Она висела чуть ниже остальных в коконе тончайших проводков. Провода уходили вверх и в стороны, терялись в стенах и потолке. Глаза девочки, широко распахнутые, бегали. Зрачок сужался и расширялся. Голубые венки, сеть капилляров, желтоватые пятна на белке.

Поясница окаменела. Страх прошелся по позвоночнику холодом, выступил пóтом. Семь девочек и три мальчика. На вид лет по четырнадцать. Может, меньше или больше. Худые, изможденные, подвешенные к потолку.

– Старший Стиратель говорил тебе о магах и дураках. – Мёбиус заполнял голосом высокие своды помещения. Зенон отошел назад, предоставляя ему право проводить экскурсию. – Его любимая тема. У него бабка, историк по специальности, увлекалась забытыми суевериями и оккультной дребеденью. Этих он именует Повешенными. Вынужденная жертва. По мне, и дураки, и маги кончают именно так.

Нельзя допустить, чтобы руки повисли безвольными плетьми, как у детей вокруг. Словно в незаконченном движении какого-то танца.

– Тот крайний, – Мёбиус обошел меня, – его время истекает. Вообще, он второй по счету, но очень слабый. – Мальчик казался совсем изможденным. – Вот девчонки живучие. Давно замечено, что степень выживаемости у женщин выше. Тот, кто обладает способностью дарить жизнь, сильнее за нее цепляется. Мое личное предположение.

– Они растворяются, теряют реальность. – Зенон жевал губы. Злился. Я невольно повторила за ним: закусила верхнюю.

– Зачем они здесь? – Вопросы выскакивали из меня сами. – Они как я?

– Ковчег живет, – развел руками Мёбиус. – Как там изощряется Старший Стиратель? Вот уж кто любитель вести длинные, витиеватые речи, мы – лишь его скромные ученики. А! Трансформируется, питается. Он поддерживает рай и ад на своих уровнях. Но кто поддерживает Ковчег?

– Анита, – сказала я.

– Анита уже саму себя поддержать не способна, – хмыкнул позади Зенон. – Воля ее была велика. «Была» – ключевое слово. Она создала Ковчег. Он продержался почти век. Это бессмертие, если учесть, когда родилась Лидер. Но появились первые поломки, и выяснилось, что Анита ничем помочь не может. Пресловутая точка силы – возраст. Даже модификации не обеспечивают вечную юность. А значит, прощайте способности.

– Способности проявляются в пуб… в пубера… – Я не могла выговорить слово, однажды оброненное Старшим Стирателем.

– В пубертатный период, – подсказал Мёбиус, – у подростков, если проще. Максимум возможностей при минимуме мозгов. И в идеале лет до тридцати – тридцати пяти.

– Но ты ведь взрослый? – спросила я.

– Моя люминесценция? Я мигаю, как новогодняя елка. Ну это дерево такое, на праздник… не важно. Раньше я был более-менее стабилен. Прыгал во времени по щелчку Старшего Стирателя. Теперь срок истекает, не я пронзаю время, время рвет меня… Поэтому так важно подготовить Зенона.

Ледяная струя ударила в макушку, разлилась с тихим звоном от макушки к затылку, к вискам, побежала вниз к сердцу. Я вспомнила разговор в транспортнике, уносящем меня, как я думала, к свободному полету и смерти. Система в шлемах Стирателей не ошибалась – то, что я приняла за сбой, на самом деле правда: на Ковчеге находился один внеконтрольный. Зенон. Только он одновременно и Мёбиус. Еще одна важная деталь встала на место.

Они оба заметили мой разинутый рот. Улыбка Мёбиуса стала шире, Зенон потер глаза так яростно, словно пытался стереть их.

– Здорово все переживать по второму кругу, – Мёбиус пританцовывал, – но не о нас, попрыгунчиках, речь. Кир выжал из Аниты ее максимум. Но дальше потребовались дополнительные источники.

– И он их нашел, – прошептала я.

– Одна неудача за другой, провал за провалом. Весь мир стал его Восьмым районом. И вдруг – бац! Стали рождаться супердетки. Природа – гений. И никогда человеку не приблизиться к ее гениальности. Кир хвастал, что умеет исправлять ошибки, но природа сумела его ошибки принять и попыталась не исправить, а превратить их в естественный процесс. Она приняла его гомункулов и взрастила как родных.

– Если они как Анита, значит, могут все изменить. – Я дотронулась до щеки девочки, пусть Мёбиус издевается, сколько ему угодно. – Надо им помочь.

Зенон подошел ко мне, встал по правую руку. Мёбиус продолжил умничать:

– Каждого из этих преобразующих реальность детей обезвредили в момент раскрытия. Кир считает, что вы принадлежите ему и должны служить его целям. Им поступают приказы, одурманенные, они исполняют чужую волю и не позволяют Ковчегу развалиться, а Старшему Стирателю и Лидеру – умереть. Помнишь, как восстанавливались повреждения после твоей выходки? Все это делают маленькие батарейки Ковчега. Но и у них есть срок годности. Нужны новые.

– Перестань! – не выдержал Зенон. – Она заслуживает правды, хватит твоих игр!

Я повернулась к Зенону, дотронулась до его груди: сердце его стучало так же быстро, как мое. Поэтому я спросила наши сердца, а не Мёбиуса:

– Я должна заменить их?

– Нет, – ответил Зенон. – Лидер просила поступить иначе.

Мёбиус перестал улыбаться, его лицо окаменело.

– Я перенесу нас в прошлое, мы остановим Кира. Не будет взрыва, не будет разрушенных городов, Ковчега и нижнего мира. Не будет бесконечной череды смертей моей семьи и обезумевшей тебя. И самое главное, не будет Кира, возомнившего себя богом!

– Кир хотел спасти дочь, – все, что я сумела выдавить из себя.

Но Мёбиусу вполне хватило этого:

– Отлично, ты вспоминаешь. Когда-то она действительно была его целью, я видел его горе.

– Я все равно не понимаю, что изменилось? Ты ведь на его стороне

– Я устал. В конце концов, я же не прошу простить меня, Яра. Я лишь прошу не допустить