Берсеркер: Маска Марса. Брат берсеркер. Планета смерти - Фред Сейберхэген

На них снова надели одежду и доспехи, им вернули оружие. Всех проводили из дома Лукаса вниз, к побережью, и теперь сажали обратно на корабль. Планшир драккара, на котором оставили следы стальные пластины чудовища-берсеркера, уже заменили новым, целым, остальные снасти, пострадавшие от бури и столкновения с железным драконом, тоже привели в порядок.

Генераторы тумана давным-давно отключили. Все люди и предметы находились на узкой полоске берега, в центре цветка с лепестками, образованными тенями от света холодных маленьких солнц, подвешенных высоко вверху, в непроглядной черноте пещеры, сферический свод которой изгибался над Резервуаром.

Мэтт еще раз пожал руку Деррону и остальным, протянувшим ему свои руки, потом вошел в воду и вскарабкался на борт корабля. Заработали машины, отгоняя корабль на глубину.

Командующий Сектором операций во времени тоже взобрался на корабль вместе с Мэттом и провел его – или сопроводил? – по всему кораблю, для последней проверки. Под конец оба оказались в пурпурном шатре короля Эя.

– …Строго следуй инструкциям, особенно в том, что касается дракона. Постарайся заставить его двигаться кругами, и подольше – если, конечно, успеешь его заметить. Помни, все исторические несоответствия, даже гибель людей, – все это не будет иметь никакого значения, если удастся обнаружить точку перехода дракона в реальность. Тогда все можно будет восстановить…

Командующий невольно замолчал, когда Мэтт обернулся к нему, сжимая в руках копию королевского крылатого шлема, неотличимую от того, что был у него на голове. Этот второй шлем Мэтт только что взял с сундука, где лежали сокровища короля Эя.

– Я уже слышал все ваши наставления, – сказал Мэтт. – А сейчас возьмите это и не забудьте прочитать наставление своим подчиненным – о вреде небрежности.

Командующий принял шлем, от злости лишившись дара речи.

– Ну а теперь, – продолжил Мэтт, – убирайтесь с моего корабля, если не собираетесь сесть за весло и грести.

Командующий зажал шлем под мышкой, развернулся и пошел прочь, бормоча под нос ругательства.

Покончив с этим, Мэтт выкинул современный мир из головы. Он прошел на корму и встал рядом с Харлом, сонным, застывшим, как статуя, у рулевого весла. Все остальные воины, такие же сонные, уже расселись по лавкам и медленно водили руками по отполированным их же ладонями тяжелым веслам, будто желали убедиться, что те находятся на своих местах.

Глядя вперед, на черные воды, едва освещенные подвешенными под куполом светильниками, Мэтт услышал, как внизу, под водой, заработали машины, и почувствовал, что корабль теперь свободно раскачивается на волнах. В следующее мгновение он увидел, как в глубине замерцал, все ярче и ярче, серебристый круг – и вот темная пещера уже исчезла во вспышке голубого сияния. Над кораблем распростерлось бездонное утреннее небо, в воздухе кружили чайки, пронзительными криками выражая изумление при виде появившегося ниоткуда судна. В лицо Мэтту ударил поток солоноватого морского воздуха, палуба под его ногами раскачивалась на волнах. Далеко впереди, у самого горизонта, виднелась голубоватая полоска, которую Мэтт ожидал увидеть, – берег Квинсленда. Справа по борту было солнце, которое только-только поднялось над горизонтом.

Мэтт не тратил времени на колебания и раздумья.

– Харл! – проревел он на ухо кормчему, толкнув его в плечо с такой силой, что воин чуть не свалился, не успев открыть глаза. – Я что, должен дежурить один целый день, как дежурил остаток ночи?

Мэтт рассчитывал, что от этих слов, сказанных его новым голосом, все воины сразу проснутся. Так и случилось. Люди моргали и зевали, пробуждаясь от долгого сна, и каждый, наверное, думал, что только он случайно задремал за своим веслом. Почти все начали работать веслами еще до того, как сознание полностью вернулось в тело, но уже через несколько секунд вся команда гребла в едином ритме, быстро и мощно.

Мэтт прошелся между лавками, на которых сидели гребцы, желая убедиться, что все окончательно проснулись. Он отпустил несколько ругательств и пару раз незлобиво ткнул кое-кого из парней кулаком – одним словом, вел себя так, как никто другой, кроме короля Эя, не отважился бы вести себя с этими людьми. Прежде чем воины успели погрузиться в раздумья или воспоминания о том, что было с ними всего пять минут назад, всех их надежно захватили привычные, обыденные дела. И если, невзирая на подсознательную команду забыть обо всем, в чьей-нибудь памяти всплыл бы кошмарный образ нападающего дракона, этот человек, несомненно, постарался бы как можно скорее прогнать ужасное видение – ночным кошмарам не место под солнцем.

– Наляжем на весла, ребята! Впереди земля, в которой, говорят, все женщины просто королевы!

У берегов их ждала прекрасная удобная гавань – Бланиум, столица Квинсленда, огромный для своего времени город, в котором обитало восемь или даже десять тысяч человек. Прямо над входом в гавань, на вершине холма, возвышалась серая громада замка. У одной из бойниц крепости сейчас, несомненно, стояла прекрасная принцесса Аликс, в первый раз глядевшая – издалека – на своего нареченного, что прибыл на чужеземном корабле.

Здесь были и другие корабли, служившие торговцам и путешественникам, не больше полудюжины – слишком мало и для времени года, и для такой хорошей гавани. Торговля, которой жила великая империя, угасала год от года. И для моряков, и для обитателей суши настали тяжелые времена. Если король Эй останется в живых, часть цивилизованного мира уцелеет, переживет все невзгоды.

Когда драккар Эя вошел в гавань, к пристани со всего города устремился народ. На причале собралась шумная толпа. Когда корабль подошел настолько близко, что стали слышны приветственные крики, Мэтт увидел, что его ожидают около тысячи человек самого разного общественного положения. Из замка, где, конечно же, прибывающий корабль заметили раньше всего, прислали две позолоченные деревянные колесницы, запряженные животными в богато украшенной сбруе. Колесницы остановились у самой воды, рядом с ними спешились и выстроились в ожидании какие-то знатные особы.

Когда король Эй ступил на землю, его приветствовали песнями, дорогу перед ним усыпали живыми цветами. К пристани полетели швартовочные канаты; портовые рабочие подхватили их и быстро привязали к швартовым тумбам. Корабль притянули к причалу, на котором были закреплены набитые соломой мешки. Мэтт спрыгнул на берег, с облегчением вздохнув: больше не надо ходить по неустойчивой палубе, постоянно вздымающейся и опадающей. Наверное, стоило поблагодарить короля Эя за то, что путешествие оказалось не таким уж долгим.

Знатные посланники здешнего короля радушно приветствовали Эя. Простолюдины разразились восторженными криками. Король Горбодюк передавал искренние извинения, поскольку старость и недуги лишили его радости лично прибыть к пристани и встретить дорогого гостя. Он также выразил желание увидеться с Эем