Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

И при примерно том же соотношении сил результат получился прямо противоположный. Карфагеняне сперва смяли правый фланг, которым командовал Лептин, брат тирана Дионисия, а потом левый — и сиракузцы побежали. Спартанцы решили быть спартанцами и погибли все. Врагов полегло около двух тысяч и около пяти попало в плен. Кого-то из последних обменяют на своих, а остальные станут гребцами на галерах.

Содержание в течение нескольких лет двух больших армий оказалось слишком обременительным даже для богатого Карфагена. Пользуясь победой, суффет Эшмуниатон предложил Дионисию заключить мир. Карфагенянам отошли города Солунт, Фермая, Сегеста, Энтелла, Селинунт с округой, Гераклея и половина территории Акраганта западнее реки Гелик, по которой отныне проходила граница между странами, и получили денежную компенсацию в тысячу талантов серебра. Рабимаханат Магон-младший стал национальным героем и новым суффетом. Мой сын Ганнон, как его боевой соратник, хорошо образованный человек и просто родственник, получил должность мхашбы (казначея), в данном случае, советника по финансам.

Глава 84

На роль свахи я не шибко подхожу, поэтому нанял профессионала — сорокадвухлетнего бывшего софера (писца), который, судя по сладким речам, родился в улье. Двум моим дочерям исполнилось пятнадцать лет. Можно было и раньше вытолкать их замуж, но я все оттягивал процедуру поиска женихов. Как-то мне она не вставляла. Терпел, пока давление обеих жен, озабоченных судьбами дочерей, не превысило издержки этого процесса. Сват получил задание найти кандидатов среди даранум, но не бедных. Покупать дочерям знатных голодранцев в мои планы не входило. Если их родители промотали состояния, то и дети пустят по ветру приданое жен, каким бы огромным оно ни было. То, что просил и давал я за своих, было, по местным меркам, намного выше среднего: за пять тысяч карфагенских серебряных шекелей калыма получали невесту с приданым в виде дома рядом с холмом Бирса и двадцати тысяч шекелей (сто пятьдесят четыре килограмма), размещенных у ростовщиков под двенадцать процентов годовых. Желающие жить на широкую ногу нашлись сразу, причем в большом количестве. Я почувствовал себя покупателем в гипермаркете, который не знает, что именно хочет приобрести, и не имеет права уйти без покупок.

У меня хватило ума подключить Аришатмелькарт, жену Ганнона, которая знала всё обо всех из даранум и была заинтересована в том, чтобы среди родственников не оказалась паршивая овца. К тому же, ей, как и любой нормальной бабе, очень нравился сам процесс подбора пар. Со своей стороны я стал чаще появляться на центральном городском рынке и в храмах в сопровождении разряженных дочерей, чтобы себя показали и женихов посмотрели. Через три недели отобрали двух, свели с невестами на тихой улочке, дали пообщаться. Тие понравился, Тале нет. Еще через неделю и двух отвергнутых кандидатов нашли того, кто показался второй дочери достойным ее тела. Пока не передумали, я быстро подписал договора, составленные по образу и подобию того, что заключил за Аришатмелькарт. Молодожены перебрались в дома невест, подновленные и обставленные на их вкус и обеспеченные обслугой из молодых рабов, выросших в неволе, в моих имениях, и не ведавших другой жизни, поэтому считаются самыми лучшими, надежными. Я вздохнул облегченно: главное дело в этой эпохе выполнил — вытолкал дочерей замуж за, вроде бы, приличных людей, по крайней мере, знатных. Мои внуки станут элитой этого государства.

В моих имениях резко уменьшилось количество взрослых бездельников. Кроме розданных дочерям, еще две пары отправил в имение Аришатмелькарт в благодарность за помощь в подборе женихов. У нее теперь почти взрослый виноградник. В следующем году соберем первый урожай, пусть и небольшой, займемся изготовлением вина, так что рабы не помешают. Да и в междурядьях и на огороде выросло достаточно овощей, чтоб прокормить и старых, и новых. Невестка до сих пор не верит своим глазам, когда изредка появляется в имении, видит, как оно изменилось в лучшую сторону, и подсчитывает, насколько увеличился доход. И это еще до того, как пойдут деньги за проданное вино. Тесть у нее ведь халдей-маг. Наколдовать большие урожаи для него — раз плюнуть.

Мои виноградники вышли, так сказать, на полную производственную мощность. С одного гектара беру тонн десять технического винограда. Мог бы раза в два, а то и в три, больше, но не хочу снижать качество вина. Произведенное из мезги первого отжима считается высшего сорта, только для богатых, и распродается постоянным клиентам до того, как созреет, а из второго ценится в Карфагене на уровне привозных греческих. Впрочем, большую часть «второсортного» Элулай отвозит на остров Британия или в Египет.

Хорошо идут дела и на полях, сенокосах, огородах и в садах. Таких урожаев, как у меня, и близко нет ни у кого из соседей. При толковом-то агрономе со знаниями из двадцать первого века странно было бы получать другие результаты. Можно сказать, я здорово помог городу Карфагену с решением продовольственных проблем. До моего появления здесь цены на продукты к весне сильно подрастали. Сезонные колебания остались, но уже не такие резкие. По меду и вовсе слезли с импорта с Мальты. Теперь мой мед продают в Египте и Соре, как мальтийский, и никто не замечает разницы.

К моему удивлению сын Матан начал проявлять интерес к сельскому хозяйству. Обломившись со старшим, я не стал напрягать младшего. Думал, тоже захочет стать военным, потому что любит охоту и рыбалку и предпочитает жить в имении, а не в городском доме. Всё оказалось интереснее. Матан сам начал спрашивать меня, что и почему делаю. Я сперва отвечал на отстань, а потом понял, что ему интересно, и прочел курс лекций по агрономии. Не весь сразу, а по частям, на конкретных примерах. Со временем перешел от частного к общему. Не уверен, что сын запомнил всё или хотя бы большую часть, но что-то в его голове осталось. По крайней мере, начал отдавать рабам грамотные приказы. После чего я переписал завещание и поставил в известность обоих своих наследников: имения перейдут Матану, а Ганнон получит свою долю, намного большую, деньгами. Оба остались довольны. Старшего сына сельское хозяйство не интересовало абсолютно. Даже в имение жены перебирался в теплое время года только ради охоты и не лез к рабу-управляющему, подаренному мной, с ценными советами.

Когда Матану исполнилось четырнадцать, и начал запускать руки и не только под хитоны рабынь, купил ему дом в городе и нашел жену. Порекомендовала опять-таки Аришатмелькарт свою кузину по имени Софонисба. За девочку просили восемь тысяч серебряных шекелей калыма и давали имение раза в два больше,